она не заметила, что напротив кабаре стоит Джон Майерс.
Джон, обычно редко появлявшийся в районе Скал, сейчас шел с поручением от Котти на «Постоялый двор Блэксток». Он мимоходом взглянул на противоположную сторону улицы как раз в тот момент, когда Чарити и Бонни выходили из кабаре, и замер. Не обратив на него внимания, они прошли мимо.
Джон знал, что в последнее время Бонни ухаживал за госпожой Чарити, но не любил этого человека. Бонни даже не пытался скрывать, что считает Джона ниже себя. Однажды, когда Джон оказался у него на пути, Чарльз грубо спросил: «Неужели туземец не понимает, что должен уступать дорогу белому человеку?» Потупившись, чтобы скрыть гнев, Джон отступил в сторону и после этого принял решение по возможности избегать Бонни.
А теперь выясняется, что Бонни водит Чарити в кабаре! Если Котти и госпожа Хоуп узнают об этом, они очень расстроятся. Джон считал Чарити капризной и избалованной и не чувствовал себя обязанным оберегать ее так, как оберегал Хоуп. Тем не менее не следует ли ему рассказать обо всем Котти? Но, зная, что Чарити все равно не изменишь, Джон сомневался, стоит ли рассказывать о ней Хоуп и Котти. Чарити все равно поступит так, как ей хочется, и своим сообщением он добьется только того, что покой в доме будет нарушен.
Юноша с тоской вспомнил о помолвке Хоуп со Стюартом Уильямсом. Конечно, Джон понимал, что его любовь к госпоже Хоуп всегда будет неразделенной. Но известие о ее предстоящем замужестве и отъезде в Англию явилось для него ударом. Узнав об этом, Джон стал серьезно подумывать навсегда оставить Сидней и вернуться в буш, к своим собратьям по племени.
Угнетенный всеми этими мыслями, Джон тяжело вздохнул и отправился дальше, выполнять поручение Котти.
После мучительного объяснения с Хоуп Котти был не в духе, а узнав о ее решении обручиться со Стюартом Уильямсом, совсем впал в уныние. Пытаясь отвлечься, он завел интрижку с одной замужней женщиной, но это не принесло желаемого облегчения. После каждого свидания он чувствовал себя неудовлетворенным, грязным и противным самому себе. Тогда он стал пить и вечером добирался до кровати в бесчувственном состоянии, но и это не помогало, а только приводило к тому, что на следующее утро он становился еще мрачнее и злился на самого себя. Котти всегда презирал тех, кто напивался, чтобы забыться, и в это утро поклялся бросить пить.
Сейчас он шел по одной из улиц в районе Скал. Его мутило, в голове шумело, и ему совсем не хотелось беседовать с Хью Марстоном, стоявшим перед входом в свое заведение.
– Котти, – окликнул его Хью, перейдя к нему на другую сторону улицы, – слышал новость?
– Что за новость? – Котти нехотя остановился.
– Сегодня утром губернатор Блай арестовал Макартура! – возбужденно сообщил Хью.
– Опять? – оживился Котти. – И за что же на сей раз?
– Как ты, вероятно, уже слышал, некоторое время назад на корабль Макартура убежал осужденный, и губернатор Блай потребовал за него залог в девятьсот фунтов стерлингов. В отместку Макартур отказался снабжать судно провизией, таким образом вынуждая моряков либо сойти на берег, либо голодать, а это уже противозаконно. Тогда Блай приказал наложить арест на судно и вызвал Макартура к себе. Макартур не подчинился, тем самым открыто выказав неповиновение, и губернатор арестовал его, обвинив в подстрекательстве к мятежу.
– Думаешь, Хью, что на этом конфликт закончится и, если Макартура признают виновным и отправят в тюрьму, восстания можно будет избежать?
– Мой дорогой юный друг, – фыркнул Хью, – неужели ты хоть на мгновение допускаешь мысль, что Макартур будет осужден?
– Но ведь он нарушил закон.
– А ты знаешь, кто будет выносить ему приговор? Блай уже составил список гарнизонных офицеров, которые должны судить Макартура. Ты полагаешь, что эти люди признают Макартура виновным?
– Зачем же губернатор назначил присяжными офицеров гарнизона? Почему он не выбрал гражданских?
– Думаю, из-за своего обычного высокомерия. Блай посчитал, что даже офицеры гарнизона не осмелятся открыто противостоять ему. И несомненно, вердикт «виновен», вынесенный составом присяжных из военных, для Англии будет более весомым, чем приговор гражданского суда.
– Не забывай: Макартур больше не военный, не так давно он подал в отставку, – возразил Котти.
– Это не так уж важно. Майор Джонстон с Макартуром и по сей день лучшие друзья, и Макартур диктует майору, что делать. Джонстон сейчас в Сиднее главнокомандующий, и офицеры, участвующие в судебном разбирательстве, почти наверняка сделают так, как скажет им командир. Запомни мои слова, суд будет просто фарсом.
– И что, по-твоему, последует дальше?
– Это во многом зависит от губернатора. Если он будет действовать слишком рьяно, я нисколько не удивлюсь, увидев, что войска направляются к губернаторскому дворцу.
– Считаешь, может дойти и до этого?
– Не сомневаюсь.
– Если это произойдет, Макартур окажется самым могущественным человеком в Сиднее.
– Во всяком случае, пока о событиях не узнают в Лондоне. Правительство его величества скорее всего не одобрит подобных действий. Но чтобы узнать реакцию Англии, потребуется много месяцев, возможно, около двух лет, а тем временем здесь воцарится хаос. И как по-твоему, кто пострадает больше всего?
– Думаю, что в такой неразберихе пострадают все.
– Но если верх возьмет Макартур или кто-либо из его приспешников, хуже всего придется владельцам таверн и особенно тем, кто отказался поддержать его.
– И один из них – я, – мрачно подытожил Котти.
