— Вот выдашь еще один материал, и можешь уходить, — ободряюще улыбнулся Мартин, а сам подумал: «Может быть, она попросту влюбилась. Любовь всегда мешает работе. Все-таки, что ни говори, а женщина остается женщиной, даже когда она известный журналист. А если она захочет выйти замуж и бросить работу? Ведь карьера журналиста и семейная жизнь, как ни крути, очень плохо сочетаются. Даже у мужчин…»
Хинкс искренне надеялся, что Эмили не решится бросить работу, забыть о карьере. Слишком много сил она отдавала журналу.
Месть — блюдо, которое подают холодным. Так, кажется, говорят французы.
У Скотта Грирсона было достаточно времени, чтобы охладить свою ярость. Но он ничего не забыл и не простил, хоть и прошло уже двенадцать лет с того дня, как он поклялся отомстить Эмили. «Расчетливая, холодная дрянь! Ради карьеры и денег она готова на все», — думал он.
Двенадцать лет назад Эмили не просто изгнала его из своей жизни — нет, она еще и перешла ему дорогу в бизнесе. Ведь в редакцию, где она теперь работает, хотели взять именно Скотта! Но не это главное. Она унизила его мужское достоинство, посмеялась над искренностью чувств. А ведь Эмили тогда действительно была для него единственной, самой любимой, она составляла смысл его жизни. И все рухнуло из-за ее холодности и эгоизма! Скотт невольно вспомнил лицо Эмили в тот день, когда она сообщила об их разрыве. Поджатые губы, ледяные глаза, металлический голос, чеканящий холодные, злые и неправильные слова. «Жестокая, бессовестная тварь!»
Слава богу, с тех пор он поумнел. Больше он не верит ни одной женщине. Может быть, когда-то, в далеком прошлом, и существовали женщины, умеющие любить по-настоящему. Но теперь их не осталось — в этом Скотт был абсолютно уверен. Есть лишь холодные, корыстные эгоистки, пользующиеся мужчинами в своих целях. Ну что же, он платит им той же монетой.
С тех пор как Скотт расстался с Эмили, он не оставался надолго ни с одной женщиной. Несколько недель, в лучшем случае — месяц или два. И всегда он уходил первый. Бросая их, он будто мстил Эмили, но забыть ее не мог, как ни старался.
Скотт Грирсон повзрослел, стал известным тележурналистом. Но в его душе все еще жил юноша, безумно влюбленный в Эмили Шихи и оскорбленный ею. Эмилка Штихова. Теперь, наверное, только он помнит ее настоящее имя.
Двенадцать лет назад Скотту казалось, что Эмилка — та женщина, с которой он хочет остаться навсегда. Какой необузданно страстной, ненасытной она была. Но любовь Эмили к сексу оказалась иллюзией. Ее подлинная страсть — успех, карьера, деньги, и ради них она переступит через все. Переступила же она через свою семью, родителей, а потом настал и его черед.
Но теперь справедливость восторжествует. Скотт сполна расквитается с Эмили — за все, что ему пришлось пережить, и за все, чего у него никогда не было. И его орудием, сам не зная о том, станет несчастный педофил Дэвид Хэриет. Скотт узнал, что журнал, где работает Эмили, поведет атаку по всем фронтам. Ну а Грирсон будет вести иную линию. В своей передаче он докажет, что все обвинения в адрес Хэриета гроша ломаного не стоят.
В пять часов вечера того же дня Скотт Грирсон встретился с Хэриетом. Режиссер выглядел не на шутку взволнованным и даже перепуганным.
— Против вас, кажется, развернули серьезную кампанию, — сочувственно произнес Скотт.
— Меня просто затравили! — с болезненным отчаянием вскрикнул режиссер. — Я не знаю, что мне делать… Ведь даже если ничего и не удастся доказать, моя карьера все равно безнадежно испорчена. На меня уже и так все показывают пальцем.
— Не беспокойтесь, мистер Хэриет. Рано или поздно правда станет известна, ваше доброе имя будет восстановлено. И я постараюсь сделать для этого все.
— Ах, — уныло махнул рукой Хэриет. — Я уже ни на что не надеюсь.
— Борьба будет нелегкой, но мы победим, — пообещал Скотт.
— Но газеты уже подняли такой вой.
— Ничего, после нашей передачи они будут вынуждены замолчать.
Хэриет попытался кое-как улыбнуться, но это у него плохо получалось. Скотт ободряюще кивнул ему и распрощался.
Скотту нужно было побыть несколько минут одному. Завтра он начнет воплощать в жизнь свой давний план. Он пойдет в редакцию журнала Эмили и опять увидит ее. И этот миг станет началом его мести. Он так надеялся, что она подурнела за эти годы, растолстела и выглядит на все сорок пять. Но, к его сожалению, Эмили была хороша по-прежнему.
Он почувствовал толчок в плечо, поднял голову — оказывается, задумавшись, он столкнулся с какой- то женщиной. Коротко подстриженные светло-каштановые волосы, зеленоватые глаза… «Эмили!»
— Скотт! — невольно вскрикнула она и отступила.
Эмили непроизвольно протянула руки, чтобы обнять Скотта, но заставила себя остановиться. Она же сделала выбор и была счастлива без него. «Да-да, счастлива и довольна! У меня есть работа, успех, впереди меня ждет блестящая карьера: место редактора отдела, а потом — кто знает? — даже главного редактора», — Эмили с трудом проговорила все это про себя, но это слабо помогало: присутствие Скотта отменяло абсолютно все. Существовал только он, его руки, лицо, тело, запах. Эмили чувствовала жар, исходящий от него, его дыхание на своих щеках. От мужчины пахло мятной жевательной резинкой — как и тогда, когда он впервые поцеловал ее. Губы Эмили помнили этот поцелуй с легким мятным ароматом. Тогда она была другой — влюбленной, безмозглой девчонкой. Теперь ей уже тридцать два и ею управляют не страсти, а рассудок. Но Скотт снова мог сделать ее прежней. Двадцатилетней Эмилкой Штиховой.
Вздрогнув, Эмили отшатнулась. Какие неожиданные, совсем ненужные мысли — погладить его лицо, поцеловать полные губы. Ее тело пылало от желания, молило об этом. Но рассудок был на страже. «Думай о работе! — шипел он. — О работе, а не о призраках прошлого! Тебе уже не двадцать лет!»
— Спасибо за то, что поддержал меня, — холодно сказала она и повернулась, чтобы уйти.
Но Скотт пошел за ней. Эмили в первый момент захотелось убежать со всех ног, но она справилась с собой и просто шла вперед.
— Эмили? — проговорил Скотт.
Она оглянулась через плечо:
— Да? — Более всего женщина опасалась, что ее выдает дрожь в голосе.
— Мы еще не закончили.
Это был новый Скотт. Она была смущена, не знала, как вести себя с ним.
— Ты угрожаешь мне, Скотт?
Подойдя к ней как можно ближе, Скотт провел рукой по ее спине и с силой шлепнул по заду.
— Конечно, нет, киска. Это обещание. А я, как ты знаешь, всегда выполняю свои обещания.
Он резко развернулся и пошел в другую сторону. Эмили понимала, что не должна ему мешать. Но ей не хотелось, чтобы последнее слово осталось за ним. И какое он имел право так фамильярничать с ней? Эмили кинулась вслед за Скоттом и схватила его за пиджак.
Скотт удивленно поднял бровь. И куда делась холодная деловая женщина? Женщина, забывшая о своей женственности и сделавшая смыслом и целью своей жизни карьеру? Под взглядом Скотта в ней воскресала двадцатилетняя девушка — прежняя Эмилка, которая танцевала когда-то перед ним совсем голая, в бусах из дешевых камешков на шее и с бутылкой пива в руке. Эмилка Штихова, о которой нынешняя Эмили Шихи хотела забыть навсегда.
— Что ты хочешь от меня? — спросила она. Скотт пожал плечами:
— Пока не знаю.
— Не похоже на тебя. Ты всегда знал, чего хочешь.
— Я научился не делиться своими желаниями ни с кем, киска. Это уже один раз вышло мне боком.
Эмили сжала губы. Такого удара она не ждала.
— А если я скажу, что жалею о своем поведении?
— А ты действительно о нем жалеешь? Как же ей хотелось ответить «да»! Но она не стала бы такой, как сейчас, если бы повела себя по-другому двенадцать лет назад.
Да, она тогда унизила его, отвергла и, сверх того, обманула, чтобы получить свое нынешнее место.
