Ведь, по совести сказать, это место должен был занять он. Она солгала ему, солгала расчетливо и холодно. Но солгала один-единственный раз. Потому что знала: это ее единственный шанс вырваться из болота, которое иначе неизбежно засосало бы ее. Если бы тогда она поступила по-другому, то, очень может быть, повторила бы судьбу своей матери.
— Нет! — ответила Эмили.
Скотт усмехнулся. Выражение его лица на миг напомнило Эмили того страстного влюбленного юнца, каким он был когда-то. Мужчину, который был ее первой и единственной любовью.
— Я знаю.
— Может, заключим мир? — спросила она наконец.
— Нет, — отрезал Скотт. — И не мечтай.
— Я не прошу тебя о том, чтобы ты простил меня. Я прошу только об одном: не трать свое время на месть! Давай встретимся где-нибудь в подходящей обстановке, все обсудим…
— Отлично! — воскликнул Скотт. — Выпьем пива, которое ты раньше так любила.
— Разве? — Эмили развернулась, собираясь удалиться.
— Ну что ж, киска, давай встретимся, — сказал Скотт ей вслед.
Весь следующий день Эмили неотступно думала о Скотте: «Чего он хочет?» Но гораздо больше ее тревожило то, чего хотела Она сама. Ее охватывало страстное волнение, и против своей воли Эмили ждала встречи со Скоттом. Никакому другому мужчине не удавалось разжечь в ее душе и теле такого пламени. С другими она была госпожой. Со Скоттом Грирсоном — никогда.
Закончив все дела, Скотт вышел на улицу. Стоял свежий весенний день, ясный, но еще прохладный. Он ослабил узел галстука и вынул из кармана темные очки. Уже сидя в своем «Астон-Мартине», он снова вспомнил об Эмили. Она не растолстела и не постарела. Просто милая юная девушка превратилась в зрелую, уверенную в себе, красивую женщину Она хочет казаться непобедимой и непреклонной, эдакой железной леди журналистики. Но и он не простачок. Ведь ее самоуверенный вид и жесткость — просто маска, которую Штихова носит уже двенадцать лет. На самом деле она чувственная, пылкая, восторженная. И это станет ее ахиллесовой пятой. Эмили еще пожалеет о той опасной игре, которую она затеяла.
Скотт набрал номер мобильного телефона Эмили.
— Да! Слушаю!
Сейчас ее голос звучал совсем по-другому: мягко, даже вкрадчиво. Это был голос не деловой «железной леди», а нежной женщины.
— Привет, киска, это Скотт.
— Скотт, на дворе уже двадцать первый век. Женщин теперь не называют «кисками».
— Что-то я это первый раз слышу.
Эмили тихонько вздохнула. Скотт услышал это.
— Где ты сейчас? — немного помолчав, спросила женщина.
— В своей машине. Ну что, сходим куда-нибудь?
— Даже не знаю…
— По-моему, это ты предложила встретиться. Она ничего не ответила. Скотт подумал о том, что его план, кажется, удается. Он решил всячески напоминать Эмили об их совместном прошлом, не оставляя ее в покое ни на минуту. Пусть она пожалеет о том, что сделала, и не на словах, а на самом деле. Но этот план, точно бумеранг, ударил и по самому Скотту. Постоянно напоминая Эмили о прошлом, он сам все глубже погружался в воспоминания.
— Ладно, — проговорила наконец Эмили. — Где ты остановился?
— Жду тебя в пиццерии на углу Пэлл-Мэлл.
— Хорошо, давай встретимся там.
— Во-сколько?
— Через сорок минут. Хорошо?
— Хорошо. Тогда до встречи.
— Эмили? — произнес он, понижая голос.
— Да?
— Ты по-прежнему слушаешь «Оазис»?
— С чего ты взял? — пробормотала она. — Мне не до того…
— Просто так. Стало интересно.
Эта музыка много значила для них. Они часто слушали ее вдвоем. Эмили любила эту группу. Вообще она была очень музыкальна. А как танцевала! Особенно голая, с бусами на шее. Скотт прикрыл глаза, и перед его внутренним взором проплыла Эмили — обнаженная, хохочущая; он как наяву видел ее крепкие груди, округлый белый зад.
— Я больше не та девочка, Скотт, — будто подслушав мысли мужчины, мягко проговорила Эмили.
— Что ты имеешь в виду? — хрипло отозвался Скотт.
— Ничего, поговорим об этом позже. Мне нужно идти.
Перед тем как отправиться на встречу со Скоттом, Эмили побывала у мистера Хинкса и постаралась уверить его в том, что справится с новой работой. Надо было исправить то впечатление, которое она оставила у босса в прошлый раз. Ей предстоит важнейшее дело: доказать в своей статье виновность Дэвида Хэриета. И не просто доказать — показать, что он был связан с огромной международной сетью педофилов, общающихся в Интернете; так что последний эпизод для него — отнюдь не первый.
Но это дело не сегодняшнего дня. Сегодня она встречается со Скоттом. Она поговорит с ним и даст понять, что между ними все давно уже кончено. И вообще, сейчас ей нужно думать не об отношениях с мужчинами, а о своей будущей статье. Разговор со Скоттом должен положить конец тревоге и маете.
Эмили уселась за столиком в баре. Сорок минут давно уже прошли, а Скотт все еще не показывался. «Ну что ж, если он не появится в ближайшие десять минут, я просто уйду, — решила Эмили. — Скотт должен понять, что ему нет места в моей нынешней жизни. Во всяком случае, в прежнем своем качестве. Я могла бы поддерживать с ним деловое знакомство. — Нелепость этой мысли заставила Эмили улыбнуться. — Скотт — деловой знакомый! Кто угодно, только не он. Ведь и сейчас, через двенадцать лет, я млею и таю под его взглядами. Поэтому единственный выход — оборвать отношения раз и навсегда. Но для этого нужно, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок, никаких нерешенных вопросов».
— Привет, киска! — раздалось позади.
«Господи, стоит мне только услышать его голос, и я уже готова», — недовольно подумала Эмили. И беда была даже не в том, что она не могла устоять. Главное несчастье — то, что сам Скотт это отлично знает и наверняка не преминет этим воспользоваться.
Скотт Грирсон выглядел так, будто сошел со страниц модного журнала. «Ах, как бы славно было, если бы он слегка полысел или поседел, или, еще лучше, разжирел! — вздохнула Эмили. — Но нет! Он стал еще стройнее и красивее, чем был в юности. Влюбленный в меня парень превратился в привлекательного, сдержанного и невероятно сексуального мужчину».
Скотт жестом подозвал официантку.
— Что будешь пить?
— Белое вино.
Он усмехнулся и заказал вино и пиво для себя. Выглядел он усталым и, казалось, совсем не жаждал крови. Однако обманываться не стоило.
Официантка принесла заказ. Скотт залпом осушил полстакана, потом откинулся на спинку стула и, положив руку на плечо Эмили, принялся играть прядью ее волос.
— Пожалуйста, не надо! — взмолилась она.
— Почему? Когда-то тебе это нравилось, — ухмыльнулся Скотт.
— Потому что мы больше не любовники.
— Да, ты права, не любовники. — Скотт с улыбкой глядел ей в лицо.
Эмили закрыла глаза. «Любой ценой, во что бы то ни стало надо стряхнуть с себя это наваждение: его запах, жар тела, эта ненужная опасная ласка…» Но все было напрасно. Прошлое возвращалось к ней, не спрашивая разрешения.
— Что ты хочешь от меня, Скотт? — жалобно спросила Эмили. «Чем скорее я это выясню, тем скорее смогу вернуться домой и постараться забыть о нем, снова стать разумной».
