нам было сказано, записаны цифровым бортовым самописцем KAL 007, — и все три набора данных отличаются друг от друга. Для отчета 1993 года русские также предоставили ИКАО данные, которые вклю чали два различных радарных следа, идущих по направлению к Камчатке, и оба были представлены ИКАО как маршруты корейского лайнера. Все эти данные, американские и русские, несмотря на то, что они противоречат друг другу, могут принести пользу. Они почти наверняка представляют собой курсы, по которым летели в то время один или несколько интересующих нас самолетов. Данные могут ана лизироваться вместе с другими свидетельствами и способны сказать нам нечто ценное. Тем не менее, в этом случае вопрос заключается в том, какой из них принадлежал корейскому лайнеру, если вообще какой-нибудь из этих следов принадлежал KAL 007?
Сопоставляя имеющиеся свидетельства, мы когда-нибудь получим ответ, который разрешит вопрос о курсе KAL 007 через Берингово море и северную часть Тихого океана. Существуют две альтернативы. Одна из них заключается в том, что со своей позиции на траверзе NABIE авиалайнер летел северным курсом и появился к северу от Шемия и к юго-востоку от острова Карагинский, где, как маршал Огарков (немного неопределенно) сказал, он был зафиксирован советским радаром и после встречи с RC-135 пролетел над Камчаткой, Охотским морем и Сахалином и затем, чего Огарков не сказал, повернул к югу и полетел к побережью Японии. Другая альтернатива заключается в том, что KAL 007 держался южного курса через Берингово море и южную часть Тихого океана, прошел к югу от Камчатки, пересек гряду Курильских островов и Охотское море, прошел над проливом Лаперуза между Сахалином и Хоккайдо и затем повернул к югу. В этом случае он не пролетал бы над советской территорией.
В главе 17 я рассмотрю свидетельства, позволяющие считать; что KAL 007 летел по южному маршруту. В этой главе мы уже видели факты, которые делают это предположение правдоподобным. На траверзе NABIE KAL 007 создал впечатление, что он был вне радиуса действия радара VHF, хотя на самом деле это было не так. В то же самое время, как кажется, он говорил на корейском с военным самолетом к северу, который находился вне радиуса VHF на острове Св. Павла. Таким образом, KAL 007 не мог следовать северным курсом, в то время как военный самолет, на котором говорили на корейском, по всей видимости, на этом курсе находился.
Мы также видели, что доклад о пролете NABIE KAL 007 передал KAL 015, и мы увидим позднее, что это произошло вновь в контрольной точке NEEVA. Хотя оба отчета утверждали, что KAL 007 находился на курсе, тот факт что KAL 007 сам не передавал этой информации, подразумевает, впрочем ошибочно, как мы еще увидим, что он находился слишком далеко к северу.
После VHF-доклада о прохождении NABIE KAL 007 или другой самолет, передававший вместо него, сделал несколько сообщений по HF в Анкоридж и Токио, которые были записаны. К сожалению, когда доктор Цубои проводил свой анализ, он не имел этих сообщений в своей базе данных. Объективный спектрографический анализ и анализ голосовых отпечатков мог быть проведен по HF-отчету KAL 007 о прохождении контрольной точки NIPPI. Официальный отчет о событиях помещает KAL 007, в это время только что пересекшего Камчатку и выходящего из ее воздушного пространства, в международное воздушное пространство над Охотским морем.
Позиционный отчет о прохождении точки NIPPI, кто бы его ни послал, был на самом деле сделан с того места, где официальная история помещает KAL 007 в то время (17.08 GMT); оно, без всякого сомнения, было бы записано Советами и положение самолета определено по данным советского радара. Если бы сообщение было послано с этой позиции, отчет о проходе NIPPI, по всей вероятности, известил бы Советы, что один из самолетов, приближающийся со стороны Охотского моря, мог бы быть гражданским лайнером с пассажирами на борту.
Но я забегаю вперед. Позвольте мне вернуться к движению самолета (был ли то KAL 007 или его имитатор), идущего по курсу, пересекающему Берингово море. Для того чтобы избежать излишних сложностей в изложении материала этой главы, я буду обращаться к самолету, летящему северным курсом, как к KAL 007. Многие из факторов, влияющих на движение самолета по этому маршруту, были бы теми же самыми независимо от того, кто летел по этому маршруту, KAL 007 или его имитатор.
Когда KAL015 передавал отчет о проходе NABIE от имени KAL 007, он также указал его примерное время прибытия (ЕТА) в контрольную точку NEEVA. Но менее чем через десять минут, в 14.44.09, KAL 007 вызвал Анкоридж непосредственно по его HF радио, которое имеет гораздо больший радиус действия, чем VHF. В это время он повторил весь рапорт о позиции, что весьма необычно. Еще более странен тот факт, что в нем было пересмотрено время прибытия в NEEVA и указано новое время — 15.53.
Хотя расстояние между NABIE и NEEVA составляет 593 морские мили, четырехминутная задержка после десяти минут полетного времени просто невозможна. Объяснение может заключаться в том, что первая оценка, данная Анкориджу KAL015 от имени KAL 007, была сделана самим КАL015 и базировалась на рассчитанном при помощи компьютера плане полета KAL 007 без координации с последним. KAL 007, застигнутый врасплох, тем временем сделал изменения в своих оценках и должен был пересмотреть свой ЕТА в сторону повышения.
Расчетное время прибытия KAL 007 в NEEVA, «перенаправленное» KAL015, было в точности временем, указанным в компьютеризированном плане полета, который предполагал встречный ветер со скоростью 35 узлов. В действительности ветер в том месте, о котором KAL 007 сообщил как о NABIE, имел скорость 65 узлов и направление движения 250 градусов, что дало встречный ветер со скоростью 60 узлов. Это уменьшило бы среднюю скорость (которая была вычислена для встречного ветра со скоростью 35 узлов) на 25 узлов и привело бы к задержке в прибытии в NEEVA точно на четыре минуты. Понимая это, KAL 007 скорректировал свое ЕТА до 15.53 GMT. Это обстоятельство поддерживает мысль о том, что отчет о прохождении NABIE переданный KAL 015, не исходил от KAL 007.
Тем не менее KAL 007 сообщил о прохождении NEEVA не в скорректированное ЕТА, а лишь после дополнительной пятиминутной задержки, в 15.58 GMT, в дополнение к четырехминутной задержке, о которой уже было объявлено, и к двум минутам опоздания KAL 007 с прибытием в NABIE по отношению к его компьютеризированному плану полета. Позиционный отчет KAL 007 был передан KAL 015 еще раз. И вновь было что-то странное в передаче. KAL 015 вызвал Анкоридж в 16.00.39, для того чтобы сообщить о проходе авиалайнером-«двойником» контрольной точки в 15.58. Двух минут и 39 секунд не достаточно, чтобы завершить процедуру передачи, которую я обрисовал выше. Тем не менее, как я полагаю, мы должны принять во внимание тот факт, что данные для отчета были предоставлены самим KAL 007. Сообщенная девятиминутная задержка после NABIE была слишком странной для отчета, который был заранее заготовленным сообщением, посланным KAL 015 от имени KAL 007 без предварительных консультаций.
Как сказано выше, четыре минуты задержки могут быть приписаны более сильному, чем ожидалось, встречному ветру, который KAL 007 принял в расчет, вычисляя свою скорректированную ЕТА. Но как быть с другими пятью минутами? Они являются результатом дополнительного снижения скорости на 23 узла, что нельзя приписать метеорологическим условиям. KAL 007 сообщил о прохождении NEEVA в 15.58. KAL 015 прошел ее в 16.02. Различие в 14 минут между ними при вылете из Анкориджа сократилось до двенадцати минут в BETHEL и до одиннадцати минут в NABIE. Сейчас, в NEEVA, оно не превышает четырех минут. Могло бы показаться, что KAL 007 специально замедлил скорость на этом отрезке пути.
Советы сказали, что перед тем как войти в воздушное пространство Камчатки, самолет-нарушитель летел крыло к крылу с RC-135. Маршал Огарков дал детальное описание рандеву и показал план полета двух самолетов на своей карте во время пресс-конференции для западных журналистов 9 сентября 1983 года. Огарков сказал:
