Третья мировая над Сахалином, или кто сбил корейский лайнер?

17.46 GMT, а не 16.46 GMT и, таким образом, относится к нару­шителям этого часа, а не предыдущего, указывает следую­щий ниже отчет очевидца.

Об этой истории упоминает Андрей Иллеш в своей книге «Загадка черных ящиков». Она не только помогает точно установить время, но представляет существенный ин­терес и сама по себе.

Майор Кашин был пилотом, на Камчатке и был рас­квартирован на авиабазе Елизово, неподалеку от Петропав­ловска. Он получил приказ на взлет перед самым рассветом [выделено мной. — М.Б.)

Это соответствует первой зафиксированной позиции 544 в 17.46 GMT, и дальнейшие комментарии Казмина ука­зывают на то, что он мог быть пилотом 544-го. Если это не так, то совершенно ясно, что он взлетел почти в то же самое время. В тот день восход на Камчатке наблюдался в 18.00-GMT на уровне моря и в 17.40 GMT на высоте 8000 мет­ров. Если бы он взлетел намного раньше, чем за несколько минут до 17.46 GMT, это не могло бы, повторяю, не могло бы считаться «перед самым рассветом».

«Через несколько минут Казмин уже находился в воздухе. Курс 120, к Тихому океану, высота 8500 метров. После пере­сечения береговой линии Казмин услышал по радио, что пи­лот Емельянов тоже взлетел и резервная пара приведена в состояние боевой готовности. Радио Казмина было настрое­но на частоту контроля за полетами, и он слышал приказ на взлет. Но он также хотел связаться с землей и запро­сить инструкции, поэтому он попросил штурмана сделать это с помощью, его собственного радио».

Здесь мы видим, что Казмин летел на МиГ-31, который, в отличие от МиГ-23 или Су-15, пилотируется экипажем из двух человек. В то время МиГ-31 был самым последним, все еще секретным истребителем с превосходной электроникой.

Только спустя несколько лет Советы признали, что МиГ-31 вообще существует.

Когда Казмин находился на расстоянии 220 км от сво­ей базы, прямо перед собой он увидел темный сигарообраз­ный силуэт. Самолет летел с погашенными огнями. Казмин просигналил ему своими навигационными огнями. Обыч­но он летел с навигационными огнями, включенными на 30% мощности, чтобы экономить энергию и не ухудшать ночного зрения. Он переключил свои навигационные огни на 100% мощности несколько раз, но не получил никако­го отклика от нарушителя. Затем он несколько раз вклю­чил и выключил свои посадочные огни, но вновь без вся­кого результата. Наконец Казмин попросил землю осветить нарушителя прожекторами, но не получил никакого отве­та с земли на свой запрос. После этого у него стало кон­чаться топливо и ему пришлось возвращаться, не предпри­няв никаких действий. Он наблюдал нарушителя около 20— 30 секунд.

На следующий день после разбора полетов с участием высокопоставленных военных из Хабаровска Казмину позво­нил сам маршал Огарков, который спросил его: «Почему вы не сбили этот самолет?» Казмин ответил: «Потому что у меня не было приказа». Маршал Огарков был рассержен и ска­зал: «Я не спрашиваю вас, получали вы какие-нибудь прика­зы или нет, я спрашиваю вас, почему вы его не сбили».

Маршал Огарков был в то время начальником советского Генерального штаба. Он знал о сложности и угрожающей при­роде событий, которые происходили над Камчаткой во время этого столкновения, и был уверен в том, что Казмину следова­ло бы сбивать любого нарушителя, который оказался бы по­близости. Сложнее ответить на вопрос, почему встреча Каз­мина с сигарообразным самолетом произошла так внезапно.

Начать с того, что Казмин увидел «сигарообразный силу­эт» прямо перед собой совершенно неожиданно и наблюдал его в течение 20—30 секунд. Очевидно, он не ожидал, что уви­дит этот самолет. То есть, иначе говоря, наземный контроль ничего ему не сказал. Он не знал, что это было, и отнесся к этому самолету как к неизвестному, который мог оказаться и советским. Он сказал маршалу, что «у него не было приказа», под чем он понимал, по всей вероятности, что у него не было приказа, относящегося к этому конкретному самолету.

Ясно, что ему и Емельянову были даны специфические приказы иного сорта. Если бы они были пилотами пере­хватчиков 544 и 543, радарные следы которых показаны на карте со стр. 50 и отражают достаточно продолжительные полеты вдоль оси северо-восток — юго-запад, прямо к югу от Петропавловска, их задача, без всякого сомнения, заклю­чалась в том, чтобы патрулировать в воздухе для защиты важной военно-морской базы. То есть, иначе говоря, их мис­сия не имела никакого отношения, по крайней мере перво­начально, ко второму самолету-нарушителю, который, как показано на карте со стр. 50, следовал севернее. Наземный контроль, руководя полетом двух перехватчиков, защищав­ших Петропавловск, вполне мог быть не тем, который пер­воначально отслеживал самолет-нарушитель, находивший­ся значительно севернее города и следовавший курсом с се­веро-востока на юго-запад.

После разворота в конце западного «плеча» перехват­чик 544 мог вполне неожиданно заметить нарушителя, ко­торый сблизился с ним почти на встречных курсах в 21.06 московского военного времени (18.06 GMT). Нарушитель за четыре минуты до этого увеличил скорость до сверхзвуко­вой и пронесся мимо. Тем не менее это место находилось не в «220 км от базы», как Казмин сообщил Иллешу. Более того, «сигарообразный силуэт» который упоминал Казмин, похож, скорее, на RC-135 («Боинг-707»), а 707-й не мог, ко­нечно же, лететь на такой скорости. Как я предположил ра­нее, самолет-нарушитель, летящий со сверхзвуковой скоро­стью, мог вполне быть EF-111, форма которого не похожа на сигарообразную.

Если это столкновение, которое нашло свое отражение на карте, не произошло с Казминым и он не был пилотом 544-го, тогда события, о которых он рассказывает, произош­ли где-то совсем в другом месте в то же самое время с дру­гим самолетом-нарушителем, входившим в состав второй волны.

Во время моего расследования я интервьюировал пол­ковника запаса Привалова, который служил на Камчатке с генералом, командующим военным округом во время со­бытий, связанных с KAL 007, и являлся также его другом. Когда я говорил с ним, Привалов находился в Париже в качестве собкора «Правды». Он процитировал слова сво­его друга, командующего военного округа, который сказал, что советская разведка оценила действия американцев той ночью как «репетицию массированного вторжения». Чита­тель увидит в следующих главах некоторые другие причи­ны, которые привели Советы к этому выводу. Но то, что случилось на Камчатке, включая неожиданность и маски­ровку, координацию с разведывательным спутником, про­леты и другие нарушения границ самолетами-разведчиками и постановщиками помех и сами события, занявшие около двух часов, — все это было частью той угрожающей карти­ны, которую видели Советы.

Глава 16. БОЙ НАД САХАЛИНОМ

Для американцев, даже для тех, кто не верит официаль­ной версии событий, крайне трудно признать, что между со­ветскими и американскими военными самолетами произош­ло серьезное столкновение, окончившееся потерями с амери­канской стороны, столкновение, которое оставалось секретом все эти годы. Их колебания понятны. Но они не согласуются с тем, что показывает мое расследование. В 10-й главе я об­ суждал характер обломков и места гибели самолетов, ука­зывающих на такое вооруженное столкновение. В этой гла­ве я упомяну и детально объясню доказательства перехва­тов и уничтожения самолетов над Сахалином.

В своей книге «Target is Destroyed» Сеймур Херш утвер­ждает, что KAL 007 оставил советское воздушное простран­ство над Камчаткой в 01.58 по токийскому времени, то есть в 16.58 GMT, хотя он не приводит источник своей информа­ции. Поскольку он принимает 16.30 GMT в качестве време­ни входа в воздушное пространство Камчатки, его цифры подразумевают, что KAL 007 пересек Камчатку со средней скоростью относительно земли 586 узлов. Учитывая встреч­ный ветер над полуостровом, дующий со скоростью 50 уз­лов, это означало бы, что самолет летел со скоростью 636 узлов, или 1.058 Mach, с которой «Боинг-747», очевидно, ле­теть не может. Если время входа, указанное Хершем, отно­сится к реальному самолету, это может быть только сверх­звуковой, иначе говоря, военный самолет, или, в противном случае, в проходе над Камчаткой участвовали два самоле­та, и, таким образом, время входа в воздушное пространств во Камчатки относилось к одному самолету, а время выхо­да — к другому. Пройдя над Камчаткой, KAL 007, как нам сказали, пересек Охотское море и еще раз вошел в совет­ское воздушное пространство над Сахалином. Но в целом курс KAL 007 от Берингова до Японского моря и до мес­та гибели