кувшин с вином.
Мать задумчиво любовалась своей красивой дочерью. Тети надевала яркое желтое платье с одной лямкой на плече, как носили модницы в столице. Она внимательно посмотрела на девушку и устало произнесла:
— Не ходила бы ты сегодня, Тети. Голова у меня болит, не хочется мне тебя отпускать.
Дочь улыбнулась, прикалывая пышную розу к волосам. Она смотрела в полированное медное зеркало и шутливо отозвалась:
— Что ты, мама, заскучала? Скоро придут мужчины обедать, а к вечеру я вернусь. Немного повожусь с малышами. Они такие забавные. Голова болит от солнца, ты сегодня много поливала в огороде. Я ведь говорила тебе, что сделаю все сама.
Девушка взяла корзину и выложила тяжелый кувшин обратно. Она поцеловала мать и, весело, улыбнувшись, вышла со двора. Мать проводила ее за калитку и долго смотрела вслед со смутным предчувствием беды.
А Тети шла, радуясь ясному небу и собственной безмятежной молодости. За углом улицы у садовой стены прямо на земле сидели двое мужчин. Они окинули девушку восхищенным взглядом, но было в их хмурых лицах что-то злобное, пугающее.
Девушка шла по знакомым улицам с улыбкой. Прохожие улыбались, глядя на ее веселые, блестящие глаза, и оглядывались вслед. Повернувшись назад, она вздрогнула; шагах в двадцати, не спуская с нее глаз, шли те же бродяги, но на улице был народ, и она успокоилась. На неприятных незнакомцах были грубые повязки из болотных трав, грязные и обтрепанные, а отталкивающие лица внушали безотчетный страх. Бродяги явно шли за ней. Она приближалась к храму Птахи, откуда было недалеко до дома брата. Тети лихорадочно соображала, как избавиться от своих преследователей. Повернув в следующую улицу, девушка обнаружила, что она совсем пустынная, и сейчас же услышала за спиной торопливые шаги бродяг.
Она побежала, но, почти настигая, за ней следовал один из них. Повернув голову, она увидела сверкающую медь ножа.
— Смотри, не вздумай кричать! — угрожающе прошипел он.
Тети бежала бледная, с молящими глазами, но на улице никого не было. Вот он схватил ее за плечо.
Но в этот момент из одного двора вышли двое молодых мужчин и, заметив испуганное лицо девушки, остановили преследователей. Тети, вырвавшись, как птица, рванулась вперед и выбежала на площадь перед храмом. Она бежала, запыхавшись, и прижалась к колонне на фасаде храма. Но яркое платье выделялось солнечным пятном на суровом сером граните. Увидев снова бродяг, она, забыв обо всем, вбежала в открытую дверь храма, ища спасения в жилище богов. Она прижалась к холодной стене. Все в этом храме подавляло огромными размерами, и она показалась себе жалкой и ничтожной в торжественной, сумрачной тишине. Тяжелые каменные боги неподвижно смотрели на нее с высоты. В темных углах чудились суровые, грозные силы. В центре храма стоял Апис работы ее брата и сверкал золотыми рогами. Глаза его блестели, как живые, и пугали. Затаив дыхание, она прижалась в уголке и молила Птаха о помощи. В это время из глубине храма показалась огромная фигура жреца. Бесшумно ступая, он подошел к Тети. Удивление и радость блеснули в его глазах. Тети узнала жреца и затрепетала, как мышонок, загнанный в угол кошкой.
Он взял Тети за плечи. От его горячей, сильной руки ей стало еще тяжелей на душе. Она всегда боялась этого человека. Ей всегда становилось страшно от его холодных, пристальных глаз. Она попыталась мягко освободиться, но рука еще крепче сжала ее плечи и направила в темноту бокового прохода. Так они молча шли в прохладном густом сумраке, потом он остановился, сделал шаг вперед, и вдруг часть стены сместилась в сторону и открылся небольшой проем в садик. Тети шагнула из темноты и улыбнулась свету и небесной синеве. Она с интересом огляделась… Незнакомые деревья правильным кругом образовали в центре большую клумбу, в которой росли иноземные цветы, рассаженные так, что они изображали какое-то заклинание. Садик благоухал ароматом пышных цветов: Тети осматривала все с жадным любопытством. Яхмос закрыл дверь и, улыбаясь, смотрел на нее.
Она робко спросила:
— Где мне можно подождать?
— Посиди здесь! — он указал на красивую лакированную скамейку. — Если захочешь пить, вот вода.
Он подвел ее к стене, у подножия которой в каменном ложе протекал чистый ручеек и здесь же лежала кружка из золотистого алебастра.
Пораженная всем виденным, она совсем забыла о бродягах и, как ребенок, рассматривала редкие цветы, невиданные деревья и священные заклинания, вырезанные на колоннах. Все здесь было ново и интересно. Оглянувшись, Тети обнаружила, что она одна. Она присела на скамейку, закусила пирожками, потом еще походила по садику. Странно, но она никак не могла понять, где же выход? Как можно уйти из садика? Устав от обилия впечатлений беспокойного дня, она прилегла скамейку и незаметно уснула.
Был уже вечер, когда она проснулась. Косые солнечные лучи скользили по верхушкам деревьев и золотили их прощальным светом. Сверху доносился неясный шум большого города. Перед девушкой стоял Яхмос, от его пристального взгляда она вздрогнула, и все события прошедшего дня мгновенно всплыли в ее памяти. Она вскочила и, смущенно поправив платье, торопливо проговорила:
— Мне надо скорее идти, мама будет беспокоиться. Выведи меня, всемогущий господин, на улицу.
Жрец усмехнулся:
— Твои преследователи стоят и ждут. Следуй за мной.
Девушка с готовностью взяла корзину и пошла за ним. И опять она не могла уловить, как он открыл выход из садика. Она вошла в коридор и остановилась в нерешительности. Темнота внушала страх. Жрец обнял ее за талию и вдруг резким движением привлек к себе. С неожиданной силой отчаяния она оттолкнула его так, что он ударился об стенку. Яхмос был взбешен: его, красивого мужчину, знатного богача, оттолкнула ничтожная простолюдинка. Его, перед которым трепетали все в храме. Его, который непременно будет Великим Начальником Мастеров. Ему хотелось выгнать ее сейчас же на улицу. Но он вспомнил, сколько месяцев бредил он этой девчонкой. Сколько раз бродил он но всему городу, чтобы только хоть на мгновение увидеть ее смеющиеся глаза, ее ослепительную улыбку. Яхмос прислонился спиной к стене. Как много строил ни всяких планов, чтобы добиться этой гордой простолюдинки. И отказаться сейчас, когда она в его руках? Он сломит упорство взбалмошной девчонки. Он сумеет сделать ее покорной. Она будет ползать у его ног.
— Ты еще будешь умолять меня, — с угрозой проговорил жрец. — Иди вперед, я выведу тебя и а улицу. — Он тяжело дышал.
Девушка смотрела в темноту и не знала, что делать.
Яхмос уже не прикасался к ней, и она, осторожно ощупывая ногой плиты пола, медленно пошла вперед, придерживаясь за стену. Путь в полной темноте показался ей очень длинным. Сердце билось, как у пойманной птицы. С тоской и страхом она спрашивала себя: чем все это кончится? Но вот нога ее уперлась в степу, Жрец с тихим шорохом открыл дверь. Тети вошла и узкий голубой просвет и очутилась в небольшом помещении. В сумраке она разглядела у противоположной стены скамейку с наброшенной на нее циновкой. Услышав позади шорох, она резко повернулась, но перед ней была закрытая стена, а за ней слышались удаляющиеся шаги и злорадный смех.
Девушка в ужасе оглянулась. Она была в каменном мешке. Темнота быстро густела. Недосягаемо высоко появились первые звезды. Молча подошла к скамейке и села. У стены она рассмотрела каменную тумбу и на ней кувшин с водой, лепешку и глиняное блюдо с виноградом.
В середине помещения росло несколько высоких кустов олеандра. Все это она бегло оглядела, прошлась вокруг стен, но нигде не было выхода. В углу был небольшой каменный водоем и глиняный горшочек с содой. Здесь можно было произвести омовение. Она дрожала от безотчетного страха, понимая, что помощи ждать неоткуда. Впереди была долгая ночь и неизвестность. Она не знала, что эта ночь была только первой.
Когда вечером этого же дня пришли с работы Инар с Руабеном и отцом, мать встретила их тревожным вопросом:
