средствами. У некоторых из этих организаций имеются свои медицинские центры, в которых беременная нежелательным ребенком женщина может провести последние оставшиеся ей до родов месяцы. После родов она покидает центр, подписав бумагу о передаче ребенка на усыновление — это, с точки зрения противников абортов, куда лучше, чем аборт.
Но свою главную задачу персонал центров видит в том, чтобы убедить женщину не бросать ребенка и не отказываться от радости материнства, обещая ей посильную помощь в его воспитании. И во время встречи с журналистами они не без гордости рассказывают, что им удается предотвратить около 1 000 абортов в год.
Так как любой способ прерывания беременности здоровой женщины или предохранения от нее считается в иудаизме злом, то не трудно догадаться и о его отношении к противозачаточным средствам — раввины являются их категорическими противниками.
В первую очередь, запрет на пользование этими средствами распространяется на мужчин — ведь прерванный половой акт или половой акт с использованием презерватива приводит к напрасному пролитию семени. То есть к тому страшному греху, за который библейский Онан и был наказан преждевременной смертью.
Полное неприятие иудаизмом прерванного полового акта, связано с тем, что, по мнению раввинов, подобный способ предохранения от беременности ведет к мужским неврозам и различным видам сексуальных расстройств.
Однозначно запрещены раввинами и получившие в последнее время широкое распространение способы стерилизации мужчины без нанесения ущерба его потенции: такой мужчина приравнивается к скопцу. А оскопление, как уже мы писали, также считается у евреев тяжким грехом.
Впрочем, дело здесь даже не в том, что такой мужчина считается в иудаизме инвалидом. Как-то главный раввин израильской армии Элиягу Вайс, объясняя на одной из своих лекций неприятие еврейской традицией подобных кардинальных решений, напомнил судьбу великого праведника Иова: он был богат, у него была большая семья, но затем неожиданно умерли всего его дети и жена, и он остался один. Прошло немало времени прежде, чем суровое испытание, посланное Иову Творцом, закончилось, и он снова женился и обрел детей. Человек, объяснил рав Вайс, никогда не может знать, что ему уготовано в будущем, а потому не должен отказываться от способности к деторождению до тех пор, пока она сохраняется естественным путем.
Увы, эту истину на собственном опыте познали израильские семьи, чьи дети стали жертвами палестинских террористов — многие из них решали после этого родить еще одного ребенка, несмотря на поздний возраст; некоторым роженицам было уже под пятьдесят. В 2005 году израильская пресса рассказала о мытарствах супружеской пары из России, единственный сын которой погиб во время туристической поездки по Южной Америке. Так как из-за тяжелого заболевания мужа еще в молодости эта пара не могла иметь больше своих детей, то она обратилась с просьбой разрешить им усыновить ребенка. Однако израильские социальные службы отказали им в этом, так как, согласно закону, усыновление детей разрешается в Израиле до исполнения приемным родителям 45 лет, а женщине на момент подачи просьбы исполнилось 46 лет.
Наконец, доказательством правоты слов рава Вайса является и страшный опыт евреев, переживших Катастрофу: многие из них потеряли в ней детей и супругов и после окончания войны, когда им было уже далеко за сорок, подобно Иову, создали новые семьи и родили новых детей. Этих детей в Израиле так и называют: «дети Катастрофы».
Однако совершенно иной позиции придерживается иудаизм в отношении противозачаточных средств, используемых женщинами. Здесь действует тот же принцип, что и в отношении абортов: если беременность может нанести непоправимый ущерб здоровью женщины, если врачи считают, что она ей противопоказана, то использование различных видов контрацептивов считается разрешенным.
Религиозные еврейки, как правило, просят такого разрешения у своего раввина, и вместе с ним и с гинекологом выбирают наиболее приемлемый вид контрацептивов. При этом раввины чаще всего рекомендуют применение различных таблеток и выступают категорическими противниками оперативных методов контрацепции — вроде перевязки фаллопиевых труб или удаления матки. При этом исходят священнослужители из того, что женщина должна сохранить способность к зачатию по тем же причинам, по каким нежелательна стерилизация мужчин.
Разумеется, сегодня в израильских аптеках продаются любые противозачаточные средства, и израильтяне ими широко пользуются. Но, с другой стороны, то ли в силу традиции, то ли из-за распространенного среди еврейских мужчин представления о том, что презерватив резко снижает качество полового акта, презервативы, согласно всем маркетинговым исследованиям, остаются наименее востребованным контрацептивным средством в Израиле. А значит, все заботы о планировании семьи евреи по-прежнему поручают женщине.
Искусственное оплодотворение и суррогатное материнство
Как уже говорилось выше, рождение детей провозглашается иудаизмом одной из главных целей создания семьи, и нет для еврейской семьи большей трагедии, чем бездетность. Соответственно, бездетные супруги должны приложить все усилия для выполнения данной задачи, и в этом смысле религиозные еврейские семьи в той же степени, что и светские, готовы проходить любые медицинские процедуры ради рождения ребенка. Но вот отношение к искусственному оплодотворению в религиозных еврейских кругах далеко не однозначное. То есть, разумеется, нет никаких проблем, если речь идет об искусственном оплодотворении женщины спермой мужа, но вот когда «виновником» бесплодия является мужчина и речь идет об оплодотворении донорской спермой, то религиозные евреи оказываются в крайне щекотливой ситуации.
Да, не существует ни одного галахического постановления, запрещающего подобный путь зачатия ребенка, но и не существует явного признания данного метода крупнейшими раввинистическими авторитетами, как это имеет место в случае, скажем, пересадки органов. Для самого сознания еврейского мужчины немыслимо, чтобы его жена забеременела от чужой спермы — ведь само слово «мой ребенок» для него определяется как «мое семя», понятие «семени» в иврите имеет куда более широкое значение, чем в любом другом языке и связано это, прежде всего, разумеется, с самим отражением данного понятия в общественном сознании. Само отношение к жене, в которую проникло семя чужого мужчины, пусть даже и в рамках медицинской процедуры, у религиозного еврея может измениться в силу возникновения чисто психологического барьера и в итоге это может повлиять на всю его интимную жизнь с супругой. Вот почему многие раввины, не запрещая напрямую, настоятельно не рекомендуют проводить искусственное оплодотворение с донорской спермой.
Но, повторим, все это справедливо, в основном, по отношению к религиозным евреям. Светская часть израильского общества давно уже прибегает к искусственному оплодотворению как средству решения проблемы бездетности. Основные споры здесь идут лишь вокруг того, сколько именно раз может бездетная женщина пройти такую процедуру, но не по каким-то моральным, а исключительно прагматическим соображениям — такая процедура стоит в Израиле довольно дорого, и потому больничные кассы вовсе не готовы оплачивать ее по первому требованию клиентов.
На сегодняшний день израильские больницы обладают одним из самых крупных мировых банков донорской спермы, и уж само собой являются самыми крупными банками еврейской донорской спермы, что приводит к тому, что в Израиль для проведения операции по искусственному оплодотворению ежегодно приезжают сотни, а возможно и тысячи евреек из США и Европы.
В принципе, донором спермы, согласно законам и больничным инструкциям, может стать любой здоровый мужчина, независимо от возраста, национальности, внешних данных, социального положения и т. д. Более того, за каждую порцию спермы он получает вознаграждение, составляющее примерно 100 долларов. Однако на практике основными донорами спермы являются студенты израильских вузов, большая же их часть вообще представляет собой студентов медицинских факультетов университетов, для которых это становится своего рода постоянным приработком.
