отдела кадров Министерства транспорта, явившись в полицию, рассказала о том, что Ицхак Мордехай, запустив ей руку под кофточку начал ласкать грудь и говорить всякие непристойности.
В результате против Мордехая было возбуждено уголовное дело по подозрению в сексуальных домогательствах, и он вынужден был уйти в отставку.
Многие в Израиле до сих пор убеждены, что эта девушка просто подставила Ицхака Мордехая, выполняя задание его политических противников в самой «Партии Центра». Но если это и так, то те, кто дал ей это задание, были прекрасно осведомлены об образе жизни Ицхака Мордехая и рассчитали все, что произойдет после начала следствия. Как только сообщение о подозрениях в адрес Ицхака Мордехая прозвучало в СМИ, в полицию поступил вал обращений от других женщин, которых он склонил к сожительству, либо которых он домогался и по отношению к которым позволял себе то, что в Израиле называется «развратными действиями».
Большая часть этих жалоб была призвана нерелевантными из-за истечения срока давности, но по двум из них было возбуждено расследование и доказано, что в этих случаях Ицхак Мордехай действительно явно злоупотребил своим служебным положением. В итоге суд приговорил Ицхака Мордехая к полутора годам тюремного заключения условно. Приговор Мордехаю был вынесен в 2001 году и выслушивал его человек, совершенно непохожий на прежнего министра обороны или транспорта — вдвое похудевший и мгновенно постаревший минимум на 20 лет. Кохи в итоге оставила мужа, и единственное, что удалось сохранить Ицхаку Мордехаю, — это свое звание генерал-майора в отставке: комиссии, которая рассматривала вопрос о том, не следует ли разжаловать Мордехая в рядовые, его адвокат напомнил, что свои генеральские погоны тот заработал собственной кровью на поле боя, и это было принято во внимание.
Однако самый громкий сексуальный скандал в истории израильской политики, разразился, вне сомнения, в 2006 году вокруг тогдашнего президента страны Моше Кацава. Причем начался он по инициативе… самого Моше Кацава.
Заканчивающий свою каденцию 60-летний президент обратился к юридическому советнику правительства Израиля Мени Мазузу с вопросом о том, что ему делать, если А., бывшая президентская секретарша, вымогает у него 200 000 тысяч долларов, угрожая в противном случае обвинить его… в изнасиловании. Обращаясь к Мазузу, Кацав думал, что наносит упреждающий удар по шантажистке, однако, как вскоре выяснилось, на деле он выстрелил себе в ногу. Будучи вызванной в полицию, бывшая секретарша президента Государства Израиль заявила, что действительно стала жертвой изнасилования со стороны президента. А. подробно рассказывала в полиции, как Кацав впервые начал с ней заигрывать, как она отказывалась от этих домогательств, а в один из дней он развернул ее спиной к себе, снял с нее брюки, затем растегнул свои и вошел в нее сзади. По словам А., она не звала на помощь исключительно потому, что была в шоке и ей… не хотелось терять работу. Вскоре после этого она была повышена в должности, и ей прибавлена зарплата, но — о! ужас! — сексуальные домогательства со стороны президента продолжались. Время от времени он овладевал ею, а временами высказывал «странные желания» — например, чтобы она приходила на работу без трусиков… Иногда во время работы он, по словам А., расстегивал свои брюки, вытаскивал член и говорил ей: «На, подойди, полижи…».
обложка субботнего приложения к газете «гаарец»: президент страны обвиняется в изнасиловании
Из допросов сотрудников президентского дворца выяснились и другие любопытные подробности частной жизни президента. Как оказалось, А. была не единственной «высокопоставленной секретаршей» Кацава. Были и другие, с которыми, как и с А., президент (в Израиле эта должность носит чисто представительский характер и является обыкновенной синекурой) запирался с двух до четырех часов дня в своем кабинете, и в это время было запрещено беспокоить их, так как они решали вопросы «чрезвычайной государственной важности». При этом никто из секретарш ни на круг своих обязанностей, ни на президента не жаловались. Более того, время от времени между ними происходили стычки по поводу того, кто именно будет решать с президентом вопросы «чрезвычайной государственной важности». И все это происходило на фоне непрерывно ухудшающихся отношений Моше Кацава с его женой Гилой и беспрестанных скандалов между ними.
Сам президент Моше Кацав поначалу категорически отрицал, что находился в интимной близости с А., однако за него это, по сути дела, сделали его адвокаты. При этом они настаивали на том, что интимные отношения между Кацавом и А. возникли исключительно добровольно, на основе любовного влечения, которое они испытывали друг к другу. В качестве доказательства адвокаты представили полиции письма, которые А. присылала президенту во время своего нахождения в США. В них она ласково называла его «мой дурачок», признавалась в любви, говорила, что тоскует по нему и т. п. Тот факт, что она пыталась шантажировать президента, был, в свою очередь, подтвержден предусмотрительно сделанной президентом аудиозаписью их последнего разговора.
В итоге следователи вынуждены были признать, что в рассказе А. об изнасиловании слишком много противоречий, и сама нарисованная ею картина явно под это преступление не подпадает. Однако и поверить в то, что 23-летняя девушка могла испытывать любовное влечение к стареющему президенту, они отказывались, а потому поведение президента было квалифицировано полицией как «принуждение к интимной близости на основе злоупотребления служебным положением».
Ну, а дальше сработал «эффект Мордехая»: в течение нескольких недель в полицию обратилось 9 женщин, которые в разные годы работали с Моше Кацавом либо в аппарате партии «Ликуд», либо в тех министерствах, которые ему пришлось возглавлять, и все они говорили об одном и том же: что Кацав их домогался, залезал во время работы к ним под юбку и под кофточку, и в итоге они сдавались, так как в противном случае он угрожал их уволить. Три эти жалобы выглядели убедительно. Кроме того, по ним еще не прошел срок давности, а потому их включили в дело Кацава.
В итоге юридический советник правительства Мени Мазуз, проанализировав все материалы следствия, пришел к выводу, что их недостаточно для того, чтобы суд однозначно признал бы президента виновным даже в принуждении к сожительству, не говоря уже об изнасиловании. В связи с этим прокуратура предложила адвокатам Моше Кацава компромиссное соглашение: они снимают с него самые тяжкие обвинения, а он признает себя виновным в развратных действиях, сексуальных домогательствах и прочих менее тяжких преступлениях, за которые он и получит относительно легкое наказание. При этом свидетельства А. против Кацава были вообще выкинуты из дела.
Возмущенная А. и «Движение за чистоту власти» подали в Высший суд справедливости иск с требованием рассмотреть, насколько законна такая сделка между президентом и прокуратурой. При этом симпатии израильского общества были целиком на стороне А., и никто даже не подумал осудить ее как шантажистку.
Юридические и прочие страсти вокруг Моше Кацава были в самом разгаре, когда разразился новый сексуальный скандал вокруг другого известного израильского политика — Хаима Рамона, занимавшего тогда, в 2006 году, пост министра юстиции.
13 июля 2006 года, явившись в канцелярию премьер-министра для участия в заседании правительства в связи с началом Второй Ливанской войны, 56-летний Рамон встретился там с 20-летней солдаткой, входящей в охрану канцелярии. Девушке оставалось всего несколько дней до демобилизации, и, по ее словам, в тот день, празднуя это событие, она выпила с подругами немного вина. Одновременно она была занята составлением своего дембельского альбома, а так как ей выпало служить в канцелярии премьера, то фотографировалась со всеми приходящими в эту канцелярию известными политиками. Захотела она сфотографироваться и с Хаимом Рамоном. Они сделали несколько совместных снимков, а затем Рамон вдруг привлек к себе девушку и… поцеловал. Причем не просто поцеловал, а поцеловал в губы, и в момент поцелуя проник ей языком в рот. Этот сексуальный поцелуй, на который она совершенно не рассчитывала, по словам девушки, нанес ей большую психологическую травму. И чтобы наказать министра за наглость, она и подала против него жалобу в полицию, обвинив Хаима Рамона в сексуальных домогательствах и развратных действиях.
И хотя нашлось немало тех, кто утверждал, что все это дело было инспирировано противниками задуманной Рамоном реформы судебной системы Израиля, следствие завертелось на всю катушку, и в
