ним стояли полицейские и сыщики.
Дверь была заперта.
Брэгг постучал еще сильнее.
— Откройте! Полиция Нью-Йорка! — крикнул он.
— Почему никто не открывает? — зашептала Элиза. Лицо у нее было бледное и заплаканное.
— Не беспокойтесь. — Франческа сжала ей руку. Она ожидала, что Брэгг прикажет полицейским взломать дверь. Однако он сам что было сил толкнул плечом дверь, и она слетела с петель. Франческа ахнула, опасаясь, как бы Брэгг не повредил плечо.
Тем временем комиссар вошел внутрь во главе группы полицейских.
Элиза, оставив Франческу, бросилась вслед за мужчинами. Приподняв юбки, Франческа побежала за ней, боясь потерять ее из виду.
Высокая худая женщина в черном платье служанки и в белом фартуке замерла у лестницы в центре холла, глядя на полицейских выпученными от страха глазами.
Брэгг сжал ей руку.
— Где мальчик? — спросил он.
Женщина, похоже, пришла в себя. Из ее глаз брызнули слезы.
— Я знала, что здесь что-то нечисто, какие-то темные делишки, — прохрипела она.
Брэгг встряхнул ее:
— Где он?
— Где мой сын? — воскликнула Элиза, бросившись вперед.
Женщина отступила на шаг.
— Наверху. Первая комната. Не бейте меня! — в испуге прошептала она.
Перепрыгивая через ступеньки, Брэгг бросился наверх, за ним устремилась Элиза, Франческа и двое полицейских.
Они остановились на пороге плохо освещенной спальни, хватая воздух ртом. В комнате была только узкая кроватка, комод и кресло-качалка. Джонни лежал на боку, подогнув ноги, и крепко спал. Он прижимал к груди потрепанного, замусоленного игрушечного медвежонка. Дышал он прерывисто и судорожно.
— Джон, — грубовато окликнул его Брэгг.
Элиза вскрикнула и бросилась к мальчику, который зашевелился и открыл глаза.
— Джонатан, это мама, мама, — запричитала она и, прижав малыша к груди, разрыдалась.
Франческа почувствовала, что по ее щекам ручьями текут слезы.
Джонни окончательно проснулся и прильнул к матери, обняв ее за шею.
— Мама, — заплакал он, — мама, где ты была? Я хочу домой!
— Мой бедный мальчик! — рыдая проговорила Элиза, качая ребенка на руках. — Ты здоров? — Она слегка отстранилась и улыбнулась ему сквозь слезы.
Джонни затряс головой:
— Зачем папа привез меня сюда? Я хочу домой! Мне холодно, я голоден и скучаю по тебе и Джеймсу. Пожалуйста, забери меня домой! Я ненавижу это место!
Элиза снова прижала его к груди.
— Обязательно заберу, прямо сейчас, и больше глаз с тебя не спущу!
Плач Джонни понемногу утих.
— Я хочу… домой, — прерывистым шепотом повторил он.
Франческа была в смятении. Как можно подвергать таким мукам собственного сына? Затем она вспомнила о Брэгге и взглянула на него.
Он изо всех сил старался сохранить бесстрастное выражение лица, но это ему плохо удавалось. Он плакал, и скупые слезинки катились по его щекам.
Сердце Франчески встрепенулось и забилось, она сжала его ладонь. Он вздрогнул, оторвал взгляд от матери и ребенка и встретился с ее взглядом. Франческа еще крепче сжала его руку.
— С ним все будет в порядке, Брэгг, — произнесла она, не узнавая собственного голоса. — Он просто напуган.
— Я убью Бартона! — мрачно сказал Брэгг.
— Твой сын жив! — страстно убеждала его Франческа. — Он с матерью и с тобой. И благодари Бога за это!
Брэгг перевел взгляд на Элизу и Джонни. Мальчик больше не плакал, Элиза крепко обнимала его. Поцеловав малыша в голову, она подняла глаза на Брэгга. Их взгляды встретились.
В этот момент что-то шевельнулось в душе Франчески. Она почувствовала себя лишней. Элиза и Брэгг крепко связаны друг с другом.
Брэгг вздрогнул и посмотрел на Франческу. Взгляд у него был кроткий и беззащитный, мягкий и уязвимый. Франческа поняла, что безнадежно влюбилась.
Поколебавшись, Брэгг направился к кровати. Элиза улыбнулась ему и слегка отодвинулась, освобождая ему место. Брэгг опустился рядом с ними.
Не в силах отвести взгляд, Франческа увидела, как он обнял Элизу и Джонни.
Мать, отец и сын.
Франческа закрыла глаза, пытаясь сдержать слезы. Эту картину она запомнит навсегда.
Когда-то они любили друг друга, но родились под несчастливой звездой, подумала Франческа. А ведь все могло кончиться совсем иначе.
— Джонатан, ты ведь помнишь мистера Брэгга? — шепотом спросила Элиза. — Он твой… твой отец и мой друг.
Джонни Бартон повернул голову к Брэггу.
— Вы полицейский, — сказал он.
— Это верно, — согласился Брэгг. Голос у него был низкий и хриплый. Он запустил руку в густые черные волосы мальчика. — Ты здоров?
Джонни скорчил рожицу:
— Я хочу домой прямо сейчас. — На его глазах снова появились слезы.
— Ты поедешь домой, сынок, — сказал Брэгг, и по его щеке скатилась слеза. — Я отвезу тебя домой сию минуту. Поедем в полицейском фургоне. Как тебе это понравится?
Джонни в упор посмотрел на него, затем кивнул и улыбнулся:
— В самом настоящем полицейском фургоне?
— В самом настоящем, — подтвердил Брэгг.
Франческа поняла, что ей нужно уйти очень тихо, чтобы не помешать. Девушка выскользнула из комнаты. Ей нельзя плакать. Дело раскрыто, все хорошо, что хорошо кончается, подумала она, хотя ее душили слезы.
Негромкий голос заставил ее остановиться.
— Спасибо, Франческа, — растягивая слова, проговорил Брэгг.
Она кивнула, не оборачиваясь, и продолжила свой путь.
Глава 19
Куда запропастился Эван? Он опаздывал на собственную помолвку. Если мать скрывала беспокойство, то отец с каждой минутой распалялся все сильнее.
Франческа стояла у стены в вестибюле, а более двухсот гостей, приглашенных на вечер по случаю помолвки, пара за парой проходили в бальный зал. Она еще не пришла в себя после событий этой недели. Родители узнали, что она побывала в плену у Макдугала и Бартона, и были страшно сердиты на нее. Они высказали дочери все, что думали о ее участии в расследовании. Кажется, Брэгг с радостью сообщил обо всем ее отцу и матери.
Ее сердце учащенно забилось. Она увидит его сегодня вечером. Прошли всего одни сутки с их последней встречи. Но впервые они встретятся в нормальной обстановке.
Пресса, пусть и осторожно, назвала Брэгга героем. Один журналист даже назвал его новым Теодором Рузвельтом.
Но где же Эван? Как он смеет опаздывать?
