Прислушиваясь к биению пульса между ног, Огонек застенчиво проговорила:
– Ада, я хотела тебя кое о чем спросить, но я… то есть ты можешь сказать, бесстыдство это или нет?
– Ну, если это касается того, что делал с тобой Черный Дуглас, то я в этом не сомневаюсь, – подначила ее англичанка.
– Ада, он… ласкал меня ртом… вот здесь.
– Тебе можно позавидовать.
С залившимся краской лицом молодая женщина продолжала:
– Мне… мне понравилось, но как он мог?
– Некоторые мужчины могут. Очень немногие. Не беспокойся о вкусе своего тела – ты молода и свежа. Можешь попробовать сама, послюнив пальчик, чтобы удостовериться.
– Боже, Ада, я не могу этого сделать!
– Чувственная женщина может все. Обычно телу передается вкус того, что ты ешь. Выпей побольше фруктового сока, а потом попробуй себя.
Тина поднялась из воды и энергично растерлась полотенцем.
Англичанка искоса посмотрела на нее.
– А ты никогда не хотела приласкать его ртом?
Секунду Огонек не понимала, о чем речь, но потом эта мысль шокировала ее до самой глубины души. Она немедленно сменила тему разговора:
– Ты не занималась переделкой моих юбок?
– Да, перешила парочку, теперь ты можешь без проблем ездить верхом. Опять покидаешь замок?
– Да, цыгане стали табором в паре миль на востоке, в долине реки Ур.
Взяв с собой только грума Кеннеди, Тина отправилась навестить Хита, она не хотела, чтобы рассказ об этой поездке достиг ушей Рэма. Галопом въезжая в табор, Огонек сразу же заметила высокую фигуру ее преданного друга.
– Хит! Хит! – радостно окликнула она молодого цыгана, который подхватил ее с лошади, закружил и поцеловал. Ставя леди на землю, Хит тревожно всматривался в ее лицо.
– Я беспокоился о тебе, дорогая. Дугласы хорошо с тобой обращаются?
Он был вне себя, когда узнал, что Тину насильно заставили обручиться с Черным Рэмом. Из ее собственных уст Хит желал услышать, что Огонька никто не обижает, иначе он не остановился бы и перед убийством.
– Спасибо за заботу, ты же сам видишь, как я выгляжу.
– Я вижу только то, что снаружи, а хотелось бы узнать о твоих чувствах, – тихо ответил цыган.
Они сидели на ступеньках его фургончика и ели кролика, зажаренного на вертеле.
– Ты уверен, что это не ежик? – хихикая, спросила Огонек.
Он с нежностью посмотрел на подругу, и она решила, что доверится Хиту, как всегда это делала. Тина покачала головой.
– Я думала, что так хорошо все устроила. Уже была почти у алтаря с Патриком Гамильтоном, когда вмешалась сама судьба.
– Свадьба с Нэн Ховард так и не состоялась. Мы были в Эдинбурге. Старая Мэг устроила ей аборт.
Леди Кеннеди ошарашенно глядела на цыгана. Она не сомневалась, что тот в курсе всех дворцовых интриг.
– Значит… Патрик все еще свободен?
Хит кивнул.
– Да. Но ты уже – нет.
– Я тоже свободна! – вспыльчиво ответила она. – То есть буду свободна. Я никогда не выйду за Дугласа!
– А если появится ребенок? Лорд обещал жениться на тебе.
– Ты не понимаешь, это моя месть. Месть за все. Они захватили Дэви и пытали его. Когда я освободила брата, Черный Рэм примчался в Дун и устроил побоище. Это было самое унизительное для всех Кеннеди, но и это еще не все. Король приказал установить кровную связь между нашими кланами, и отцу пришлось платить Сорвиголове, чтобы тот меня взял! И даже после этого Дуглас на мне не женился. Унижение – это такая рана, которая никогда не заживает.
– Валентина, игра, затеянная тобой, слишком опасна. Старая Мэг рассказала мне об отраве, которую подсыпали Дамарис много лет назад. И еще она открыла имя того, кому продала этот яд.
Тина задержала дыхание, ей хотелось, чтобы Хит замолчал, не продолжал дальше. Наконец она прошептала:
– Рэмсей?
Цыган кивнул.
Отшвырнув кроличью косточку, Тина побежала к реке. Слова Чокнутого Малкольма эхом звучали в ее
