не было поблизости. Поэтому я решил войти без церемоний. Не забывай о том, что я по-прежнему остаюсь членом этой семьи. Я единственный живой Монтфор, если не считать тебя. И не нуждаюсь в особом приглашении для того, чтобы посетить семейное гнездо. Тебе нужно уволить этого жалкого старика Клайдсуорса, Кассия. Лично я уволил бы, если бы…
Джеффри умолк на полуслове, задумчиво уставившись в рисунок на ковре. После некоторой паузы он, однако, заговорил вновь:
— Он, этот твой Клаудсуорс, все время смотрит на меня такими глазами, как будто хочет сказать, что я ничтожный деревенщина. В прошлый раз, когда мы к тебе заходили, он провожал меня такими глазами, словно он хозяин дома… Дома, который по праву должен был принадлежать мне.
Кассия нахмурилась. У Джеффри все больше начинал заплетаться язык, и тон, которым он говорил, был неприятен.
— Извини, Джеффри. Мне сегодня нездоровится, и я…
— Да, бедняжка Кассия, твоя головка, должно быть, трещит от осознания того, в каком затруднительном положении ты столь неожиданно оказалась: каким образом потратить все эти денежки, отцовские денежки, перешедшие к тебе. Денежки, которые по праву должны были перейти ко мне.
— Джеффри, я и мысли не допускала, что отец решит вопрос о наследстве подобным образом. Мы узнали об этом вместе со слов мистера Финчли. И меня его сообщение поразило не меньше, чем тебя. Ты же знаешь, что мне это было не нужно. Если бы у меня было право выбора, я предпочла бы, чтобы наследником считался ты.
— Да-с, но, увы, я не являюсь наследником благодаря твоему чертовому папашке и его предусмотрительности.
Джеффри поднялся и, закручивая тонкий ус, обогнул стол.
— Он посчитал меня недостойным стать его наследником, хотя по праву именно я должен был им стать. «Предполагаемый наследничек…» Вот как он отзывался обо мне — перед своими приятелями, будто уже заранее знал, что лишит меня моих прав. Впрочем, конечно, знал! Твой отец уже тогда знал, как поступить, чтобы в последний раз как следует меня унизить.
— Джеффри, я…
— Я один остался в этой забытой Богом стране на все годы военного лихолетья, ухаживал за ним, исполнял все его капризы, И все это, пока ты и твоя шлюха-мать разъезжали по всей Европе вслед за своим королем и его двором. А он, достопочтенный маркиз Сигрейв, посчитал, что я недостоин быть его наследником. И тогда он выбрал в наследницы тебя, свою дочь, которую почти не видел в своей жизни и рождения которой не желал. Он даже не оставил мне своих карманных часов в качестве жалкой подачки, хотя прекрасно знал, что они мне всегда нравились.
— Его часы? Тебе нравились его часы? Да, ему, конечно, следовало оставить тебе что-нибудь в этом роде…
— А он ничего мне не оставил! Он сделал из меня посмешище перед всем честным людом, а ты, его дочь, которая скорее всего и угробила его, сорвала главный куш!
Этот разговор уже начал ее утомлять.
— Надеюсь, ты понимаешь, что я теперь уже ничего не могу поделать с этим прошением? Даже если я решу никогда не выходить замуж — а именно таково мое твердое намерение, — наследство все равно не перейдет к тебе. Никогда. Так что, если ты пришел сюда за тем, чтобы попытаться найти какой-нибудь способ…
— Я пришел сюда, дорогая кузина, потому что мне нужны деньги.
Джеффри уставился на Кассию, напряженно ожидая от нее ответа.
— Конечно, твои пятьдесят фунтов. — Кассия подошла к столу. — Я прямо сейчас напишу записку мистеру Финчли и прикажу ему незамедлительно выдать тебе твое содержание.
— Пятьдесят фунтов? Галантерейщик не возьмет их даже в качестве первого взноса в счет моего долга!
Кассия быстро оглянулась на дверь. Она поняла, что Джеффри становится неуправляемым и оставаться с ним наедине опасно.
— Ищешь своего ангела-хранителя лорда Рэйвенскрофта? Скажи, дорогая кузина, как это тебе удалось сделать из лорда мальчика на побегушках? — Джеффри, заметно пошатываясь, стал надвигаться на нее. — Впрочем, это глупый вопрос! — воскликнул он со смехом. — Все очевидно, не так ли? Бьюсь об заклад, что ты унаследовала некоторые способности своей мамаши, ее талант к убеждению! Это у тебя в крови. Всем известно, что ты расточаешь свои ласки по адресу нашего короля. О, только этого мужчину ты допускаешь меж своих невинных ножек! Но, может быть, пришла пора попробовать тебя и твоему кузену Джеффри?..
Он еще ближе подошел к ней.
— Если ты сделаешь еще хоть шаг, Монтфор, тебе придется попробовать моей шпаги.
Джеффри замер на месте, мгновенно протрезвев, словно его окатили из ведра ледяной водой. Кассия увидела через его плечо вошедшего в комнату Рольфа. Он вытащил шпагу из ножен, и клинок, уткнувшийся Джеффри в спину, блестел на солнце.
Наступила немая сцена.
Наконец Рольф обошел вокруг Джеффри и сунул шпагу обратно в ножны:
— Будь спокоен: если ты попытаешься сделать какое-нибудь резкое движение, я вытащу ее снова и проткну тебя, как свинью, ты и глазом моргнуть не успеешь.
Джеффри устремил на Рольфа испепеляющий взгляд, но промолчал. Он продолжал стоять на месте как вкопанный.
— В следующий раз когда тебе захочется навестить леди Кассию, ты объявишь об этом заранее, как это заведено. И, если она сочтет нужным уделить тебе несколько минут своего времени, ты придешь и будешь обращаться с ней, как с леди.
Рольф так посмотрел на Джеффри, что тот увидел в его глазах свою смерть.
— Кигман, проводи господина Монтфора до двери. Грум вышел вперед и взял Джеффри под локоть. Тот вырвался:
— Я сам пойду.
Напоследок Джеффри обернулся к Кассии и, криво усмехнувшись, процедил:
— Запомни то, о чем мы с тобой говорили, милая кузина. Может быть, в следующий раз?
Кассия не ответила. Джеффри повернулся и нарочито неторопливо вышел из комнаты. После того как он ушел, Кассия еще несколько минут не двигалась с места. Она просто не могла. Перед ее мысленным взором до сих пор стояло лицо Джеффри и его темный, холодный взгляд, с которым он приближался к ней, сравнивая ее с матерью, как это неоднократно делал отец…
Что было бы, если бы Рэйвенскрофт не успел вовремя войти в кабинет? Неужели Джеффри в самом деле попытался бы совершить над ней насилие? И хватило бы у нее сил отразить его нападение?
Лишь через несколько минут после его ухода Кассия сумела разжать пальцы, которыми нервно сжимала спинку стула. Не сказав Рольфу ни слова, она направилась к выходу из кабинета.
Она уже почти дошла до двери, как вдруг услышала за спиной его голос:
— Я прошу прощения.
Она остановилась, но не стала оборачиваться:
— За что, лорд Рэйвенскрофт? Или вы просите прощения за Джеффри? Но вы за него не отвечаете.
— Зато я отвечаю за вас. Меня выманили из дома под ложным предлогом. Обманули так, как до сих пор редко кому удавалось. И сделал это, как я теперь понимаю, Джеффри. Для того, чтобы беспрепятственно пробраться в дом. Меня обвели вокруг пальца, и в этом моя вина. Но даю слово: этого больше не повторится.
— Спасибо, милорд. Кассия дошла до порога.
— Что все-таки случилось той ночью?
Кассия снова остановилась, но опять не обернулась.
Она тщательно обдумала свои слова, перед тем как ответить:
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
