Толлмен, мой… друг.
– Привет. – Джон сделал шаг вперед и протянул руку.
– Не многих я знавал с такой фамилией. Однажды встречался с парнем с этим именем у Форт-Смита. Правда, столько лет прошло.
– Это мог быть мой отец, Рейн Толлмен. Он объявился тут сорок лет назад.
– Угу, наверное, это был он. Ты на него похож, как я вижу. Садитесь, садитесь. – Указав на удобные камышовые кресла, хозяин повернул голову, и пухлая симпатичная женщина так быстро появилась в дверях, что было очевидно – она подглядывала.
– Привет, Эдди.
– Привет, Клорис. Это мистер Толлмен. – Затем, обращаясь к Джону, Эдди представила ее: – Клорис замужем за Альфредом, сыном мистера Бердселла.
– Выпьете что-нибудь холодненькое?
– С удовольствием, – пробормотала Эдди.
– Я догадываюсь, что ты приехала не просто так, Эдди, – сказал Бердселл, как только Клорис ушла в дом. – Что ты задумала?
Эдди глубоко вздохнула:
– Вы все еще хотите купить мою ферму?
– Ты готова продать или это разговоры вокруг да около?
– Я хочу продать сегодня.
– Почему сегодня?
– Ну… я…
– Она выходит замуж, – мягко сказал Джон; затем, обращаясь к обернувшейся к нему в изумлении Эдди, добавил: – Думаю, мы должны сказать всю правду, дорогая. Мистер Бердселл, Эдди боится разговоров насчет своего замужества, так как после известия о смерти Керби прошло слишком мало времени.
Клорис принесла ведерко воды. Она протянула ковшик Джону.
– Великолепная вода, – оценил он после нескольких глотков.
– Лучшая в Озарке. – Бердселл подождал, пока Клорис ушла в дом, и переспросил: – Почему сегодня?
– Собираюсь вернуться к себе на ранчо в Нью-Мексико и хочу увезти Эдди с собой. Я подрядился сопровождать караван, и люди ждут меня.
Эдди молчала. Этот человек так ловко лгал!
– Завидую тебе, парень. Когда я сюда пришел, это была необжитая страна. Орби Джонсон, папа Эдди, появился несколькими годами позже. Сначала мы были одни, затем понаехала всякая шваль, – ругнулся он. – Орби был отличный работяга. Помог мне вырастить персики. Он был бы рад, что Эдди выходит за стоящего человека. Тот ее парень был чепуховый человек.
Хотелось закричать! Откуда Бердселл знал, что Толлмен – хороший человек? Как он догадался про Керби? Она собралась спросить, но передумала, увидев, что Джон смотрит на нее, предупреждая взглядом о молчании.
Эдди сжала губы, но в глазах затаилась обида.
– Думаю, Сайкс не задержится забрать у тебя сирот. Слышал, Реншоу берет парня. Клорис говорила насчет девочки. Впрочем, не знаю, ей еще надо подрасти, пока она станет помощницей.
– Они поедут со мной, – мягко сказала Эдди. – Я… объяснила мистеру Толлмену, что не могу с ними расстаться. Мистер Бердселл, давайте поговорим о ферме…
– Сэр, мы тут с ней обсудили, – вступил в разговор Джон. – Пятнадцать акров хлопка, десять – под кукурузой, акр под сорго и акр сада. Амбар цел, и колодец исправный. Эдди оставит мебель, которую мы не сможем забрать, корову и овец.
– Овец я возьму с собой!
– Но, дорогая…
– Овец я возьму с собой! – настойчиво повторила Эдди.
Джон подмигнул Бердселлу:
– Мы подумали, что шестьсот наличными – справедливая цена.
Шесть сотен? Эдди чуть не подавилась. Она собиралась просить три сотни.
– Это весьма большая цена.
– Только не с учетом обстоятельств. Через год вы можете взять за эту ферму вдвое больше. И еще вот что. Давайте тяжелый фургон с парой добрых мулов, и мы сойдемся на четырехстах пятидесяти наличными.
– Не знаю…
Джон промолчал. Он перехватил взгляд Эдди и ободрил ее. Пауза затянулась. Бердселл почесал бороду.
– Я не знаю, – повторил он.
– Есть еще парень, который интересуется, но Эдди…
– Четыреста.
– Четыреста двадцать пять, и я запрягаю мулов.
– Идет. – Бердселл протянул руку Джону, затем с трудом поднялся и сошел с крыльца.
Эдди была изумлена. Мужчины совершенно не обращали на нее внимания при заключении сделки.
Они с Джоном прошли вслед за Бердселлом на конюшню позади дома. Джон быстро пожал локоть Эдди и стал выбирать мулов.
Через полчаса Эдди уже сидела в фургоне, к задней стенке которого Джон привязал свою лошадь. После того как она подписала купчую, Бердселл передал Джону деньги, тот пересчитал их и убрал во внутренний карман куртки.
Клорис подошла к фургону:
– Удачи, Эдди. Папочка сказал, что мы с Альфредом сможем жить на новом месте. Я так рада… я устала жить с соседями, – добавила она шепотом.
– Позаботься о розах, – хрипло проговорила Эдди. – Алтеи цветут каждый год, но я все-таки сажаю семена. Дэйзи – хорошая корова, но иногда ее нужно ткнуть в бок.
– Готова? – Джон оперся на спицу колеса, вскочил на сиденье рядом с Эдди и взялся за вожжи.
Она кивнула, не в силах говорить.
Бердселл подошел к фургону и протянул руку:
– Твой дом займут не чужаки, Эдди. Орби знал, как я люблю его ферму.
– Папа был бы рад. Прощайте, мистер Бердселл.
– Мы вам обязаны, – сказал Джон. – Можете послать ребят вечером на ферму. На закате мы уедем. Я не исключаю, что Реншоу захотят устроить погром, узнав о нашем отъезде.
– Клянусь, это будет для них последний погром. Да у Реншоу мозгов одна извилина.
– Тут я с вами согласен. Желаю удачи. Джон хлестнул мулов, и фургон покатился.
Эдди сидела словно проглотив аршин, взгляд ее был устремлен вперед. Как только дом Бердселла скрылся из виду, она повернулась к Джону.
– Почему вы ему так сказали? – требовательно спросила Эдди.
В глазах ее застыла обида, голос не справлялся с волнением.
Джон нахмурился. Сделав вид, что не замечает ее гнева, он спросил:
– Как сказал?
– Вы знаете!
– Что мы собираемся пожениться? Неужели мысль о замужестве настолько ужасна для вас?
– Но… это неправда.
– Может быть, но это сработало, не так ли? Все вышло гораздо лучше, чем я предполагал. Я заметил этот фургон, когда мы подъезжали к дому. В вашу старую повозку все вещи не поместились бы. Будем надеяться, что мы все уложим под навес до дождя.
– Нехорошо обманывать мистера Бердселла, – настаивала Эдди. – Вы без моего участия продали ферму.
Выражение лица Джона сменилось на удивление.
– Именно это вас беспокоит? Вы что, глава семьи?
– Мы не семья! – почти закричала Эдди.
– А мистер Бердселл считает, что семья. Могло ли получиться лучше? Сколько вы собирались просить за ферму? Две, три сотни?
Его предположение было настолько близко к истине, что ее обида испарилась. На лице Джона появилось какое-то суровое выражение, от которого ее бросило в дрожь. Эдди считала себя трезвомыслящей женщиной. Несмотря на его повелительный тон, она была благодарна ему.
– Спасибо вам за все, мистер Толлмен. Пожалуйста, простите меня. – Она опустила глаза, руки ее были сложены на коленях. Под его взглядом Эдди начинала нервничать.
– Не делайте такое лицо. Вы получили что хотели – фургон и упряжку.
– Я знаю, но не каждый же день… приходится продавать дом. – Ее голос сорвался.
– А зачем было это делать? Вы могли отослать Триш на север, Колин отправился бы с ней, и проблема решилась бы сама собой.
Этого говорить не следовало. Эдди покраснела, глаза сердито засверкали, она совершенно забыла о вежливости:
– Отослать, не думая, как сложится их судьба? Вы так решаете свои проблемы? С глаз долой, из сердца вон? Я так не могу.
Он улыбнулся:
– Вы рассуждаете как истинная женщина. Мне приятно узнавать вас. – Он натянул вожжи, чтобы мулы шли медленнее. Начался крутой спуск.
– Ну это уж бросьте! Ваше мнение обо мне оставьте при себе.
Его улыбка стала шире. В синих глазах читалось такое восхищение, что Эдди бросило в дрожь, несмотря на прошибивший ее от гнева пот.
– Я нужен вам, Эдди. Я – это все, что отделяет вас от Реншоу. Бог ведает, почему наши пути пересеклись. Не исключено, что это судьба… – Он говорил спокойным тоном, как будто действительно верил во все это.
Тишину нарушали только скрип фургона да позвякивание сбруи, и слова Джона не выходили у нее из головы: «Не исключено, что это судьба». «Глупости! У него голова забита всяким вздором», – в раздражении подумала она.
«Судьба, вот еще! Он, верно, сошел с ума, если верит в эту галиматью!» Она хотела сказать нечто такое, что сразу поставило бы его на место, но, поглядев в смеющиеся глаза Джона, поняла тщетность своей попытки.
– Вы сошли с ума.
– Может быть. Лучше расскажите мне о вашем муже. Бердселл о нем невысокого мнения.
– Я не хочу обсуждать с вами моего мужа ни сейчас, ни потом.
Впрочем, странным образом Эдди чувствовала себя хорошо. Она объясняла это тем, что месяцами, даже годами, не общалась с интересными людьми. С неудовольствием отметила, что ей приятно с ним разговаривать. Ощущение полноты жизни охватывало Эдди в его присутствии, ей доставляло удовольствие смотреть на Джона. Она была рада, так рада, что он находится рядом с ней.
Джон сам не понимал до конца, зачем он ей все это наговорил. Ведь сам-то не верил. Его учили, что мужчина в одиночку прокладывает себе путь. Он решил двигаться прямо или в обход. В удачу не верил. Успех творит сам человек.
Джон взглянул на сидевшую рядом женщину. Его раздражало, что ему нравилось смотреть на нее. Несмотря на деликатность, она обладала силой. У нее было прошлое, и она может настоять на своем, считая, что права. Он одобрял ее привязанность к Триш и мальчику и даже верность мужу, хотя парень был, похоже, недалекий.
Джону стало интересно, а страстная ли она любовница.
