боялся, что его лошади приблизятся слишком близко к моей и она их зашибет. Виктор предупреждает меня о приближении другой лошади, когда я еще ее не слышу.
– Мистер Толлмен…
– Можете вы называть меня по имени?
– Мы не настолько хорошо знакомы.
– И как много времени вам потребуется?
– Ну… я не знаю. Но я хочу сказать, как мы все вам благодарны.
– Эдди, если вы еще раз мне об этом скажете, я сброшу вас с сиденья.
– Ого! – Она рассмеялась. – Хорошо. Я не буду повторять это снова… сегодня.
– Ни завтра, ни послезавтра, никогда больше. Помолчав, Эдди призналась:
– Триш и Колин волнуются. Я тоже. Я знаю только, что мы движемся на запад, а Форт-Смит и Ван-Берен в том направлении.
– И мой караван фургонов.
Джон понимал, что Эдди ничего о нем не знает, кроме того немногого, что он рассказал ей в первый день за завтраком и еще чуть-чуть после отъезда с фермы. Она должна верить ему, чтобы принять решение, столь решительно меняющее жизнь ее семьи.
– Вы мне доверяете, Эдди?
– О Господи! Если бы нет, меня бы сейчас здесь не было.
– Почему? Почему вы мне верите?
– Ну, наверное… потому, что вы помогли нам в ту первую ночь. И… вы вызываете доверие.
– Ну, это не причина.
– У меня не было большого выбора, да?
– Не было. Я не люблю трепаться, особенно о себе. Но ввиду того, что… у меня есть некоторые планы относительно вас, думаю, нужно рассказать вам кое-что.
– Относительно меня? Что вы имеете в виду? Не отреагировав, Джон начал говорить:
– Мне тридцать. Я из хорошей семьи. Моих родителей уважают и в Арканзасе, и в Нью-Мексико. Отец отказался встать на сторону одной из воюющих сторон, и мы с братом разделили его позицию. На моем ранчо в Нью-Мексико, возле так называемой Лосиной горы, я выращиваю скот, пятьсот голов, и примерно столько же лошадей. Это идет на нужды армии.
Джон говорил быстро, как будто хотел побыстрее с этим покончить, но замедлил речь, приступив к описанию дома:
– Дом расположен на длинном пологом склоне широкой долины. Рядом протекает чистый ручей. По его берегам персики и хлопок. Еще растут цветы юкки. Из их корней делают мыло. К югу и западу от долины великолепные луга, а вдали большая река. Мой дом, или по-испански «гасиенда», глинобитный. Стены в два фута толщиной, крыша плоская. В нем тепло зимой и прохладно летом. Дом построен в виде буквы U. Есть внутренний дворик, а там глубокий колодец в тени деревьев. Джон замолчал.
– Все это звучит замечательно, – сказала Эдди, чтобы заполнить паузу.
– Большинство комнат пустует. Во дворе не играют дети.
Тишина.
Эдди взглянула на него. Он смотрел прямо перед собой, руки опущены, поводья повисли.
– Вы понимаете, к чему я клоню, Эдди? – Когда она не ответила, он продолжил: – Я прошу вас поехать со мной, жить в моем доме. Комнаты наполнятся детишками. Вам нужен человек, который защитит вас.
Эдди была озадачена. Жизнь зависела от ее решения. Молчание затягивалось. Джон ждал. Эдди прокашлялась. Она почувствовала его напряженный взгляд, и ее внезапно бросило в жар. Эдди затаила дыхание.
– Я надеялся, Эдди, что вы согласитесь.
Его слова вернули ее к действительности. Собравшись с духом, она подняла голову, посмотрела ему прямо в глаза и заговорила холодным тоном:
– Вы предлагаете непристойную связь?
– Нет, если только считать замужество непристойностью, – ответил он так же холодно.
– Почему вы хотите жениться на женщине, которую совсем не знаете? Ведь у меня трое детей да еще близкая подруга. Триш будет жить со мной сколько захочет.
Он ответил на вопрос вопросом:
– Как вы смотрите на то, чтобы проехать со мной тысячи миль через индейские земли и поселиться на ранчо, но не выходя за меня замуж?
– Конечно отрицательно! Кто я, по-вашему? Проститутка?
– Если бы я так думал, то не делал бы вам предложения. – Его тон был мягкий, но решительный. Напряженность нарастала.
Эдди сглотнула и храбро начала:
– Мистер Толлмен, вы оказали мне честь… тем, что считаете себя кандидатом в спутники жизни. Однако я должна отклонить ваше предложение. Как только мы достигнем места назначения, можете быть свободны. Вы выполнили свой долг.
Джон рассмеялся, а Эдди замолчала, лицо ее покраснело.
– Я рада, что вы находите мое решение таким… занимательным.
Джон молчал, широко улыбаясь. Он смотрел на ее нежный лоб, брови, розовые щеки. Когда взгляд остановился на губах, она судорожно вздохнула.
– Эдди, когда вы злитесь, то похожи на дикую кошку.
– Это комплимент?
– Думаю, что да. Прямо скажу вам: я не считаю себя джентльменом. И помогал вам не потому, что такой хороший. Я рос в суровой обстановке. В тот миг, когда увидел вас в магазине, я понял, что вы женщина с высокими моральными принципами. Я уважаю женщин и детей и презираю трусов и грубиянов. Вот и все.
Эдди не нашлась что ответить. Она еще была в шоке от его предложения.
– Ну, что скажете? Я уже рассказал вам о себе больше, чем нужно. Так что: да или нет?
– Я отказываюсь, но большое спасибо.
– Подумайте не только о себе, но и о детях и Триш. Горцы – мстительные люди. В этом причина многих столкновений. Не сомневаюсь, Реншоу будут мстить. Если хотите, оставайтесь в Форт-Смите. Но от него два дня пути до Фрипоинта, и вас найдут меньше чем за неделю. Либо мы поедем в Нью-Мексико, где вы будете под моей защитой. Выбор за вами.
– Я уже сказала…
– Подумайте о Колине и Джейн Энн. Реншоу оформил опекунство. А сумасшедший проповедник думает, что вы не имеете права воспитывать Диллона.
– О Боже! Как только я об этом подумаю, чувствую, что разрываюсь на мелкие части.
– Вы до сих пор горюете по Керби Гайду? Наступило молчание.
– Нет!
– Вы любили его?
– Нет! Хотя… да! Это не ваше дело.
– Расскажите мне о вас и Керби.
– Рассказывать нечего. Я вышла замуж, а он ушел на войну и не вернулся.
– Это все?
– Все.
– Гм…
Наступила долгая пауза. Оба погрузились в свои мысли.
Становилось прохладно. Эдди поднялась и накрыла спящих детей. Усевшись снова, она спрятала руки под фартуком и устремила взгляд на передний фургон.
Эдди мысленно проигрывала события дня. Подумав хорошенько, она пришла только к одному выводу. Следует прежде всего подумать о других: о Диллоне и Джейн Энн, о Колине и Триш. Ради их безопасности она пожертвует собой.
Приняв это решение, Эдди все-таки в последний раз попыталась переубедить Джона:
– Мистер Толлмен, я поеду с вами и буду вашей домработницей.
– Эдди, я не этого хочу. Мне есть кого нанять, чтобы кашеварить и убираться.
– Но если мы поженимся, а потом вы встретите еще кого-нибудь, то пожалеете, что связались со мной.
– Может быть, и наоборот. А если вы повстречаете другого, избавитесь от меня?
– Нет. Просто я пытаюсь втолковать вам, что не следует жениться на мне только из желания наполнить дом детьми.
– Вы и без этого будете спать со мной?
– Нет! Я имела в виду Диллона, Джейн Энн и… Колина.
– Я буду считать их своими. Дам им мое имя. Но я хочу и других детей и не желаю, чтобы они были внебрачными. – Он говорил резким, почти сердитым тоном.
Опять Эдди не нашлась что ответить.
– Мысль о жизни со мной так… омерзительна для вас? – Она промолчала, и Джон добавил: – Я не собираюсь вскакивать на вас, как только вы дадите обещание. – Молчание. – И я не намерен держать в караване двух незамужних женщин. С Триш будет достаточно хлопот.
Эдди успела об этом подумать:
– Когда вы хотите получить ответ?
– К рассвету. Впереди город, там есть церковь и священник.
Он замкнулся. Усталая, Эдди старалась не заплакать. Она полностью отдавала себе отчет, какое счастье иметь рядом такого мужчину, как Джон. Но слишком мало времени привыкнуть к решительному повороту в ее жизни.
Луна была прямо над головой, когда они остановились во второй раз дать отдых лошадям. Джон крикнул Колину, чтобы он остановился. Сам спрыгнул, взял ведра и пошел к ручью. Эдди и Триш вытерли лошадей и мулов. Джон и Колин напоили животных.
– Мамочка…
Прежде чем Эдди подошла к фургону, Джон уже опередил ее:
– Что ты проснулся, малец?
– Нужно сходить.
– Опять? Давай. – Джон вытащил Диллона из фургона, и ребенок обвил ручонками его шею. – Ты, должно быть, выпил сегодня бочку воды, – сказал Джон, относя мальчика в темноту.
При виде сына на руках у Джона сердце у Эдди странным образом заныло.
– Мама…
– Тебе тоже нужно, Джейн Энн?
– Мне холодно. Я хочу в кровать… с Триш.
Триш забралась в фургон:
– Я здесь. Давай я тебя еще укрою, моя ягодка. Ложись и спи. Завтра я расскажу тебе о принцессе по имени Джейн Энн. – Триш накрыла девочку пледом.
Когда Триш спустилась, как раз вернулся Джон с мальчиком на руках – голова ребенка покоилась на его плече. Джон уложил Диллона рядом с девочкой и укрыл.
– Колину надо поспать, – сказала Эдди. – Я пока буду править.
Колин пытался протестовать, но Джон оборвал его:
– Она права, сынок. Все твои силы понадобятся завтра. Мужчина, когда может, отдыхает. Забирайся и устраивайся возле Диллона. И не бойся, он тебя не замочит. Диллон сейчас так освободился, что ручей разольется.
Когда Эдди поставила ногу на спицу колеса, Джон оказался сзади. Он подсадил ее, но руки не выпустил. Его ладонь была теплой. Странное и неожиданно нежное чувство охватило ее, горло сдавило.
– Если я буду нужен, просто
