подполковник включил описание этого происшествия вместе с рассказом шерпов в рапорт, который он впоследствии телеграфом отправил своему начальству в Индию. Здесь-то и произошла трагическая цепь ошибок, результатом которых и стало удивительное название «Снежный человек». Телеграфист в Катманду (столице Непала), не знакомый ни с одним наречием Тибета, напутал в написании названия существа. Тот, кто принимал сообщение в Индии, не поняв, о чем вообще идет речь, по своей глупости обратился за советом к одному английскому журналисту.
И этот человек по имени Генри Ньюмен, который считался большим авторитетом, если разговор заходил о всякого рода сенсациях, но абсолютно не имевший представления о туземных языках и диалектах, категорически заявил, что «тибетское» «Метах Кангми» означает «снежный человек». Можно догадаться, что данное заявление, на следующий день появившееся в прессе, было сравнимо разве что с извержением вулкана Кракатау.
Патрик Крюгер остановился, чтобы перевести дух. И этой паузой воспользовался Семен Зубров. Он тут же задал через Калугину свой вопрос:
– Господин Крюгер, знаменитый русский художник и путешественник Николай Рерих, в тысяча девятьсот двадцать пятом – двадцать восьмом годах осуществивший уникальную научную экспедицию по Центральной Азии, в своей книге «Алтай – Гималаи» описывал встречу подполковника Говарда-Бери с йети несколько иначе. С его слов, напечатанных в «Калькутта стейтсмен», он видел высокого, почти обнаженного человека, стоявшего, опершись на высокий лук. – Дальше Семен процитировал на память: – «Горный житель не смотрел на меня. Его внимание было всецело привлечено чем-то невидимым за изгибом утеса. И вдруг человек нагнулся, напрягся и безумно опасными скачками бросился со скалы и исчез. Когда подполковник рассказал своим людям о встрече, они улыбнулись и ответили, он, саиб, видел „снежного“ человека…»
На последних словах Алекс замешкалась, видимо где-то неправильно поняв своего друга. Придя ей на помощь и одновременно показывая свою осведомленность, Патрик Крюгер закончил цитату:
– «Они стерегут охраненные места».
После этих слов стало на удивление тихо. Все взоры были устремлены на Крюгера в ожидании ответа, а он, глядя куда-то вдаль, задумчиво молчал.
«Лохматое двуногое существо с луком… и такие же существа с дубинками, изображенные на древнем ларце из Лхасы… Неужели здесь существует какая-то связь?!» – думал Патрик.
Смеркалось. Легкий ветерок приносил с окрестностей упоительный аромат цветущих растений. Крюгер тряхнул головой, отгоняя странные мысли, и извиняющимся тоном ответил:
– Прошу прощения, друзья. Вопрос, заданный господином Зубровым, действительно требует разъяснений. И я размышлял, какую форму этим разъяснениям придать. Ну начнем с того, уважаемый господин Зубров, что действительно знаменитый мастер живописи, археолог, философ и ориенталист Николай Константинович Рерих был еще и известным в свое время мистиком. А мистики, как известно, – это люди, которым нельзя отказать в духовности, – известны еще и своим специфическим воззрением на окружающий нас мир. То, что нам с вами кажется естественным, мистики оценивают как таинственное. А то, что заставляет нас с вами призадуматься, совершенно выбивает их из колеи, унося в запредельные миры фантазии. Поэтому я убежден, что если бы господин Рерих писал свои заметки в наше время, то йети сидел бы у него, по меньшей мере, на танке, при этом поигрывая ракетой «земля – воздух»!
Патрик умел развеселить людей. Смех, разносившийся из беседки, в вечерней тишине был слышен за многие сотни метров. Но громче всех хохотал Семен. Ему все больше нравился их молодой руководитель.
Продолжая прерванную вопросом Семена речь, Патрик сообщил следующее:
– Возвращаясь к уже известным вам сведениям о недоразумениях, вызванных неточным переводом с языка горцев, следует указать и еще на одно, допущенное Говардом-Бери. Когда шерпы говорили о таинственном жителе гор, они имели в виду не одно-единственное существо. Аборигенам были известны минимум три разновидности этой особи. Это так называемые «мех-тех» – существа размером с человека, «тех-лма» – невысокие обитатели долин и, наконец, «ток» – самое крупное из всех названных выше. Сегодня нам известно, что на других континентах тоже обитают подобные гоминоиды. Достаточно вспомнить огромных обитателей горного массива Кламат на севере Калифорнии, известных нам как «бигфут», или населяющих Британскую Колумбию «саскуотчей». Исследования, проводимые в разное время и в разных местах совершенно не зависимыми друг от друга научными экспедициями, позволяют сделать следующие заключения: «снежные люди» приспособлены к обитанию в лесных и высокогорных районах Земли, и, судя по составу их экскрементов (при этом слове обе женщины группы скривились), они всеядны.
– Я где-то читал, что, по заявлению некоторых ученых, никаких следов обитания йети, в том числе экскрементов, найдено не было. А, простите, кто не какает, тот не существует!
– Мой комплимент, господин Шмидт, вы очень наблюдательны! – в тон Максу выдал Патрик Крюгер. – Но ведь о заявлениях каких ученых идет речь? Это так называемые кабинетные исследователи, которые в наличие экскрементов начинают верить, только наступив в собачью кучку на утренней прогулке.
Патрику очень нравились эти от всей души смеющиеся люди. Именно поэтому он откровенно веселился вместе со всеми.
– Поверьте мне, мой молодой друг, – продолжил руководитель группы, – мы – люди двадцать первого века, выросшие среди компьютеров, вооруженные по последнему слову военной техники и с успехом запускающие космические аппараты, – просто не можем согласиться с тем фактом, что окружающий нас мир мы ни черта не знаем. Разве мы можем себе представить, что в бескрайнем «космическом» пространстве горных хребтов Азии, которое мы, казалось бы, по миллиметру, словно в лупу, могли бы рассмотреть с помощью спутника, сосуществует с нами – людьми – малоприметное мохнатое нечто? Конечно, НЕТ! А вот жители тех самых мест, которые под словом «mouse» все еще представляют маленькую серенькую мышку, а не устройство для работы с компьютером, будут откровенно смеяться над нашим категорическим НЕТ. Потому как в горах даже самый маленький ребенок знает, что если его отец дома, а сосед лежит в областной больнице, то к соседке под покровом ночи может красться только йети.
Последние слова Патрика потонули в хохоте новоиспеченных экспедишников.
– Господин Крюгер! – вытирая выступившие слезы, прокряхтел Хорст Шиллинг. – Я уже сейчас вижу, что решение поехать в эту многообещающую экспедицию было единственно правильным. Я за всю мою долгую жизнь столько не смеялся, как за один сегодняшний день!
– Очень рад, что своей безобидной болтовней смог доставить вам столько удовольствия, – театрально поклонился Патрик Крюгер. – Но все, о чем я здесь говорил, и вы, уважаемые дамы и господа, это прекрасно понимаете, чистая правда, лишь слегка, для вкуса, приправленная шуткой.
Из густой темноты на ярко освещенное пространство беседки выступил Серик Аджиев. Поприветствовав присутствующих международным «hello», он что-то негромко сказал Патрику на ухо и так же быстро удалился.
– Мне только что сообщили, что летчики уже прибыли, – проинформировал собравшихся руководитель экспедиции. – Они уже заняли свои места и приступают к предполетной проверке. Но прежде, чем мы покинем это гостеприимное место, я хотел бы обратиться к вам с последним вопросом.
Люди заинтересованно ждали продолжения.
– Мне, да и всем нам, думаю, было бы намного легче в будущем обращаться друг к другу на «ты». Как вы считаете?
Патрик обвел присутствующих вопросительным взглядом. Предложение было одобрено всеми без исключения. И люди стали дружно обмениваться рукопожатием, называя при этом свои имена.
– Ну вот и славно! – с явным облегчением заметил Патрик. – А теперь последнее. Дорогие друзья! У тех, кто все еще сомневается, что это путешествие ему действительно необходимо, сейчас есть последний шанс отказаться от него. В этом случае сумма, внесенная им в предприятие, будет, само собой разумеется, возвращена фирмой «В погоне за неведомым».
Дружный смех был ему ответом.
Винты «МИ-8» с пронзительным свистом набирали обороты. Вертолет вздрагивал, словно испуганное животное. По взволнованным взглядам большинства путешественников Патрик Крюгер видел, что для них это тоже своего рода испытание. И только Семен Зубров, этот русский богатырь, оставался во время взлета абсолютно спокойным. Он даже, казалось, испытывал определенное удовольствие от непрекращающейся тряски. И, закрыв глаза, откровенно отдыхал. Салон стальной стрекозы тонул в кромешной тьме.
