— Я не сержусь! — отвечал иныж.
Мать иныжа понесли на кладбище. Пришлось подтесать крышку гроба, а Куйцук нарочно не захватил из дому топора. Иныж послал за ним Куйцука, а тот посидел за оградой кладбища и вернулся, уверяя, будто жена иныжа отказалась дать топор.
— Топором бы ее по лбу! Прошибить бы ей баш ку! — сказал иныж. — Ступай возьми сам под лавкой!
Куйцук вошел в дом, достал из-под лавки топор, и, проломив голову жене иныжа, вернулся на кладбище.
Гроб заколотили, опустили в могилу и засыпали землей. Народ стал расходиться по домам.
— Эй, не расходитесь! — закричал Куйцук.
— Что еще случилось? — спросил встревоженный иныж.
— Ты сказал, — нужно проломить ей башку. Я так и поступил! — ответил Куйцук.
— Ты сделал меня несчастным, жену и мать во гнал в могилу! Ты — нечистая сила! — закричал иныж.
— Неужели ты сердишься из-за такой малости? — промолвил Куйцук.
— Нет, не сержусь, — сказал иныж и похоронил жену.
Черные быки иныжа вывалялись в грязи.
— Эй, Куйцук, ступай хорошенько вычисти бы ков! — приказал иныж своему батраку.
Куйцук, наточив нож, погнал быков к речке и прирезал, а мясо промыл водой и завернул в шкуры.
— Сходим — быков привезем! — обратился он к иныжу.
— А разве они не могут притти сами? — удивился иныж.
— Ты велел мне их вычистить. Вот я и вычистил снаружи и изнутри, — объяснил Куйцук и добавил: — Уж не сердишься ли ты?
— Нет, не сержусь, — сказал иныж и пошел при везти быков.
Вечером к нему приехал в гости другой иныж. Хозяин послал Куйцука в овчарню:
— Ступай прирежь барана, который закидывает голову.
Куйцук вошел в овчарню и крикнул:
— Эй, кто из вас закидывает голову?
Все бараны задрали головы. Каждому известно, что если в овчарню войдет человек и скажет слово, бараны поднимут головы.
Куйцук прирезал все стадо и одну тушу приволок домой.
— Теперь сходим за остальными, — обратился к иныжу Куйцук.
— Я же тебе велел прирезать только того барана, который закидывает голову, — сказал иныж.
— Это верно! Но когда я вошел в овчарню и крик нул: 'Эй, кто из вас закидывает голову?' — все задрали головы. Вот и пришлось всех прирезать, — объяснил Куйцук.
— Ты лишил меня скота: быков прирезал, баранов прикоцчил! — закричал иныж.
— Из-за такой малости ты на меня сердишься? — спросил Куйцук.
— Нет, не сержусь! — ответил иныж:
Гостя накормили бараниной и проводили в дорогу. Уже стемнело. На дворе не было скота, а в доме, кроме иныжа и Куйцука, ни живой души не осталось. Иныж, сидя у очага, копался в золе и так чихнул, что Куйцука забросило на чердак. Куйцук стал барахтаться на чердаке.
— Эй, что ты там делаешь? — спросил иныж.
А Куйцук ему в ответ:
— Хочу расправиться с тобой по-свойски за то, что ты съел моего козла. Вот только закрою окна и двери, чтоб ты не убежал!
Иныж, слыша такие слова, бросился бежать.
Куйцук пустился вдогонку, крича:
— Держите его!
Откуда ни возьмись — лисица. Бросилась она иныжу наперерез и окликает его:
— Эй, глупый, остановись! Разве такой малыш тебя одолеет?
— Милая лисичка, — закричал Куйцук, — уговори его остановиться, тогда уж он живым не уйдет из моих рук!
Слыша такие слова, иныж пустился бежать еще быстрее и больше не вернулся в свой дом.
Так все добро иныжа досталось пастуху Куйцуку.
Куйцук и разбойники-иныжи
За рекой, у опушки леса поселились иныжи-разбойники. Вскоре пешеходные тропы вокруг разбойничьего жилья поросли бурьяном. Совершая набеги на селенье нартов, злобные иныжи уводили в рабство людей и угоняли скот.
Нарты знали, что иныжи хоть и не очень умны, зато так сильны, что ударом ладони сплющивают в лепешку всадника вместе с его конем.
Когда вовсе не стало житья от разбойников, конный отряд нартов вступил с ними в неравную борьбу. Но в скором времени конь предводителя прискакал обратно без своего седока. Его хозяин, чуть живой, ползком добрался до нартского селения. Одежда на нем повисла клочьями. Кроме него, не вернулся ни один всадник.
Снова нарты пошли на иныжей и снова были разбиты. Не более половины воинов возвратилось домой.
Оставшиеся в живых нарты собрали Хасу. Хромая и опираясь на палку, вышел на середину предводитель нартов, искалеченный иныжами.
— Вы сами видите, нарты, что я больше не в силах вести вас в бой, — тихо промолвил он.
Старые воины поникли головами. Что делать? Как одолеть иныжей-разбойников?
Словно онемели нарты, — никто не произнес ни слова.
Вдруг на середину Хасы вышел невзрачный пастух Куйцук. Одежда на нем была рваная, из дырявых чувяков торчало сено.
— Делать нечего! Придется, видно, мне самому взяться за иныжей. Не горюйте, нарты! — весело обра тился к воинам пастух. — Через месяц в наших местах ни одного разбойника не останется. Они от меня живо разбегутся!
— Поглядите на этого храбреца в грязных чувяках! Откуда он взялся? Эй ты, сумасброд, уходи прочь со своими глупыми шутками! — кричали со всех сто рон. Старые почтенные нарты рассердились: им было не до смеха!
Куйцук молча покинул Хасу и ушел домой.
— Матушка, завтра утром я отправлюсь в путь. Приготовь мне полный мешок муки и круг молодого сыра, — обратился он к своей матери.
К утру она приготовила муку и сыр.
— Будь здорова, матушка! Если жив останусь — увидимся! — сказал Куйцук и пустился в дорогу.
Долго ли, коротко ли он шел, — наконец приблизился к реке. Она была широка и глубока. Положив муку и сыр на прибрежный камень, Куйцук стал искать брод. В это время на другом берегу показался самый младший из иныжей-разбойников.
— Э-гей, иныж! — крикнул Куйцук.
— Чего тебе надо? — спросил разбойник.
— Перенеси меня на другой берег.
— Если ты окажешься сильнее меня — перенесу, а если я окажусь сильнее — ты перенесешь меня. Гляди, Куйцук!
С этими словами иныж взял прибрежный камень и ладонями растер его в порошок. Потом взял
