иныжи возвращались из набега. У старшего за седлом была привязана женщина в изорванной одежде. Волосы ее развевались по ветру. Когда ее отвязали, она упала наземь и застонала.
— Издалека ли привезли? — спросил младший иныж.
— Зачем издалека возить! — отвечал старший. — Разве нет за рекой нартского селения? Эта женщина бу дет нашей рабыней. А станет плохо работать — прода дим в чужие края!
Закипела кровь в сердце Куйцука, точно перестоявшаяся брага.
'Во что бы то ни стало выживу вас отсюда, проклятые разбойники!' — подумал Куйцук, а за дверью иныжи продолжали разговор.
— Куйцук еще здесь? — спросили они у младшего брата.
— А разве он когда-нибудь уберется отсюда? — ответил тот. — Сожрал быка и спит как ни в чем не бывало!
— Плохо наше дело! — сказал старший брат. — Давайте попробуем лить кипяток в дымоход, — пускай сварится, проклятый!
На том и порешили.
Поутру снова закололи откормленного быка и сварили Куйцуку обед. Но гость приказал зарезать еще яловую корову и десять овец.
— Будем пировать до полуночи, — сказал Куйцук иныжам, — а там уж я решу, как поступить с вами и с вашим добром!
Стало смеркаться. Иныжи накрыли на стол и наставили видимо-невидимо еды. Куйцук притворился, будто ест, а сам в яму под стол бросает. Иныжи глядят и удивляются, — такой маленький, а сколько ест!
Иныжи постлали Куйцуку постель и уложили его спать, а сами развели огромный костер и стали кипятить воду в медных котлах.
Когда в дымоход вылили первый чан кипятку, Куйцук проснулся, забрался на чердак и, завернувшись в бурку, проспал всю ночь.
Наутро вышел Куйцук на порог и кричит:
— А ну-ка живее высушите кунацкую! Ночью шел проливной дождь, да такой горячий! Спать помешал и промочил меня до нитки. Эй, подайте мне сухую одежду да постелите шелковую постель, — я не выспался!
Делать нечего! Принесли иныжи сухую одежду, постлали Куйцуку шелковую постель и высушили кунацкую.
Долго думали иныжи, как поступить с Куйцуком, наконец решили:
— Сложим к его ногам все свое золото и серебро, пригоним весь скот! Пусть возьмет что душе угодно и убирается прочь!
Пригнали иныжи овец, коров, буйволов. Принесли кожаные мешки с золотом и серебром и сложили к ногам Куйцука.
Куйцук сказал разбойникам:
— Отнесите домой женщину, которую вы похитили из нартского селения! Угнанный скот пригоните его хо зяевам! Золото и серебро пусть один из вас взвалит себе на спину, я сяду на другого и отправимся в селение, чтобы вернуть владельцам награбленное добро.
Младший иныж недолго думая посадил на плечи Куйцука, а старший — пленницу. Двое разбойников взвалили на спину тюки золота и серебра, а трое погнали скот. Когда они перешли реку вброд и приблизились к селению нартов. Куйцук разрешил иныжам отдохнуть.
— Славно я погостил у вас! — сказал он разбой никам. — Теперь очередь за моим средним братом. Вы здесь немного посидите, я его сейчас приведу. Пусть он отправится вместе с вами и поживет у вас столько, сколько ему захочется!
Не успел Куйцук договорить, как иныжи побросали на землю тюки и пустились бежать без оглядки. Они покинули свой дом и больше никогда не появлялись в окрестностях нартского селения.
Наутро Куйцук собрал всех нартов и разделил между ними богатство, награбленное иныжами. Не обидел Куйцук ни вдов, ни сирот, ни одиноких стариков: кому дал коня, кому — корову, а кому — овец.
— Работайте и живите в довольстве! — сказал он.
С той поры люди в нартском селении зажили свободно и счастливо.
Куйцук и дракон
В давние времена в нартском селении жил старик со сварливой старухой. Соседи — и те, бывало, заслышав ее скрипучий голос, сразу приумолкнут, съежатся и притаятся по углам. Мужа своего она держала в страхе. Не только перечить, — слова вымолвить при ней не решался несчастный старик. То и дело получал он колотушки, часто доводилось ему ночевать под открытым небом и ложиться спать без ужина.
Однажды старику стало невмоготу, и решил он покинуть навсегда свою злобную старуху. Долго бродил старик по горам, по ущельям, по дремучим лесам и, наконец, набрел на глубокую яму. Она была узка по краям, а внутри широка и так темна, что дна не было видно.
Обрадовался старик:
— Теперь я, пожалуй, навсегда избавлюсь от своей напасти!
Недолго думая, вернулся он домой и, помолчав, обратился к злобной старухе:
— Знаешь ли, жена, я сегодня в лесу набрел на. удивительную яму! В жизни не видывал я такого чуда! Она глубока и обширна, а на дне ее лежат несметные сокровища. Чего только там нет! Стоял я, как заворо женный, не мог глаз отвести. Жаль, не было у меня веревки, чтобы туда спуститься!
— Дурень! — закричала старуха. — Пока ты бу дешь медлить, кто-нибудь узнает об этом, и мы оста немся ни с чем! Завтра же захватим веревку да мешок и пойдем в лес!
На рассвете, взявши веревку подлиннее и запас еды, отправились они в лес.
— Скорей, скорей! — торопила старуха, боясь, как бы кто-нибудь не перехватил клад.
Старик притворился, будто сам хочет лезть в яму, и стал обвязываться веревкой. Но старуха оттолкнула его:
— Разве доверю я Дураку такое важное дело!
Обвязалась она потуже, конец веревки отдала старику и, злобно ворча, стала спускаться в яму. А он только того и ждал: бросил веревку и побежал домой, не веря своему счастью.
С полмесяца спустя вышел в лес на охоту нарт Куйцук. Страшный и жалобный вопль достиг его слуха. Куйцук направился в сторону, откуда доносился крик, и подошел к яме. На дне ее сидел кто-то и, горько рыдая, причитал:
— Ох, убивают меня здесь! Ох, не стало мне житья! Хоть бы кто меня услышал! Хоть бы кто сжа лился надо мной!
У нарта Куйцука было доброе сердце. Не теряя времени, размотал он длинную веревку, которую на всякий случай носил с собой, и конец ее опустил в яму.
— Хватайся покрепче, бедняга, — закричал Куй цук, — я тебя сейчас вытащу!
Невидимое существо уцепилось за веревку, и Куйцук стал вытаскивать из ямы тяжкий груз. Напрягая все силы, дернул он в последний раз и онемел от ужаса: на краю ямы сидел огромный багровоглазый дракон.
Куйцук долго не мог вымолвить ни слова. А дракон лег ничком на землю, трясется как в лихорадке и льет слезы в три ручья.
Наконец Куйцук опомнился и, собравшись с духом, спросил дракона:
— Эй, кто же это тебя напугал? Отчего ты так жа лобно плакал?
— В этой яме я родился и провел в ней всю жизнь. В мыслях у меня не было когда-нибудь ее покинуть! Да вот нежданно-негаданно свалилась туда проклятая старуха, и не стало мне житья. Колотит меня так, что живого места на мне не оставила! Да к тому же один язык ее чего стоит! Трещит она
