Славен тхамада наш благородный, Длиннобородый славен Насрен! Сядет в седло он — людям на диво — Конская грива под бородой, Гордый скакун, словно буркой ценной, Серебропенной покрыт волной. Едет тхамада — шуба внакидку, Силы избытку мир подивись! Блещут на солнце звенья кольчуги, — В целой округе нету такой. Режут баранов жирных Насрену, Все беспрестанно ищут Насрена. Если охрана Тлебицы слабнет — Тотчас его известят о том. Повелевает Насрен-Тхамада Пеших и конных скликать на бой. Клонятся травы ниже и ниже: Около Псыжа, на берегу, Встал головной отряд, а последний Возле Харамы-горы стоит. Длиннобородый коня седлает, Длиннобородый звенит мечом. Едет Насрен в головном отряде, Как подобает тхамаде — смел. Спешились нарты возле Индыла, Лоз нарубили для шалаша. Молвили нарты тхамаде-другу: 'Просим услугу нам оказать: Аши наследника, Ашамеза, Дай нам увидеть в своих рядах'. Длиннобородый зовет Арыкшу, За Ашамезом велит скакать. Едет Арыкшу, скачет Арыкшу, Вот он въезжает в знакомый двор. Вышли навстречу: 'Милости просим, Будь нашим гостем'. — А он в ответ: 'Нет, я с коня, своего не слезу, Я к Ашамезу, где Ашамез?' 'У Ашамеза такой обычай: Рвет он из бычьей кожи ремни И вылезает из колыбели,— В альчики он убежал играть'. 'Стало быть, это маленький мальчик; В альчики станет ли нарт играть?!' К войску Арыкшу вернулся вскоре: 'Горе сединам твоим, Насрен! Ты пред людьми меня обесславил — Ехать заставил за сосунком!' * * * Чуть Ашамез на льду появился,— Все от соперника прочь бегом. Только Куйцук его не боится. 'Хочешь сразиться со мной, Куйцук?' 'Ладно, но если кто проиграет, Не отбирает назад костей'. Уговорились. Куйцук невзрачный Хоть незадачлив в игре, а хитер… Но уговор забыт Ашамезом: Проигрыш хочет назад вернуть. 'Нет, позабудь ты о том и думать, Да поразит меня бог небес!' Тут Ашамез взял олений альчик, Ловко Куйцука по лбу хватил, За ноги по льду его волочит. 'Если ты витязем стал суровым, Ты бы за гибель отца отомстил!' И побелел Ашамез от гнева, Альчики бросил и говорит: 'Благодарю за прямое слово, Долгого века тебе, живи, Но назови мне отца убийцу, О, назови убийцу отца! Альчики все оставлю тебе, Семьдесят пять прибавлю тебе, Да еще три оленьих возьмешь, Лишь назовешь убийцу отца'. 'Не назову я тебе убийцу, Имени я не могу назвать, Пусть тебе мать назовет убийцу, Правды добиться ты можешь так: Ты половчее больным прикинься, Будто болит у тебя живот, Жареный, мол, ячмень помогает, Дай, мол, скорее мне ячменя И от мучений спаси меня. Требуй, но с блюда Ты не бери, Уговори Горстку взять в руки, А как возьмет Да поднесет,— Будто от муки Стисни ей руки — Имя убийцы мать назовет'.
