неуверенности, предположив, что её можно уменьшить до измеримого (страхуемого) риска.
Историк Артур Шлезингер отмечал, что циклы государственного регулирования подвержены коррупции власти, либеральные циклы – коррупции денег. Если попросту, у обоих циклов есть свои характерные выгоды и затраты. Но увидеть это можно, только встав «над» циклами. Иначе экономисты теряют ориентир: какими уравнениями следует пользоваться в тех или иных ситуациях? В итоге, уцепившись за одну из «модных» теорий, они, получив успех на локальном временном участке, возводят свой подход в абсолют, с тем, чтобы годы спустя хвататься за другие теории.
А ведь существует ещё подход Маркса, который объяснял цикличность тенденцией нормы прибыли к понижению!
В нааше время марксизм не в чести. Подвергается высмеиванию не только собственно теория Маркса, но и он сам как личность. Как более значимых экономистов называют других: например, Дж. Кейнса, И. Шумпетера, Дж. Гэлбрейта. А мы напомним, что как раз эти деятели весьма иысоко оценивали историческое значение Маркса и его учение. Гэлбрейт в 1977 году писал: «Если мы согласимся, что Библия является творчеством коллектива авторов, то только Мухаммед может соперничать с Марксом по числу приверженцев и почитателей, рекрутируемых одним автором… Сейчас же количество последователей Маркса далеко превосходит количество сыновей Пророка». Даже после развала СССР интерес к марксизму на Западе не только не угас, а ещё более усилился. Также и знаменитый австрийский экономист и социолог И. Шумпетер рассматривал Маркса как гения, пророка. Гэлбрейт оценивал Маркса как «одного из самых эрудированных политических философов своего времени».[39]
По Марксу, конкуренция заставляет капиталистов увеличивать производительность труда на своих предприятиях, чтобы прежнее количество работников за прежнее время могло произвести больше товаров. Из-за этого капиталисты должны вкладывать относительно большую часть капитала в средства производства и относительно меньшую – в наём работников. А когда норма прибыли падает, возросший капитал производит такую же или даже меньшую прибавочную стоимость. Появляющийся добавочный капитал становится трудно вложить прибыльно: дальнейшее инвестирование хоть в средства производства, хоть в труд не ведёт к росту прибылей, поэтому капитал перестаёт идти в данное производство и ищет новую область приложения. Избыточный капитал в некоторой пропорции распределён между капиталистами, уже присутствующими на рынке, и теми, кто пытается на этот рынок войти. Первые избегают инвестировать свой добавочный капитал, опасаясь дальнейшего падения прибыли и соответствующего обесценения своего капитала. Вторые, пытающиеся войти на рынок, могли бы в этой ситуации потеснить тех, кто уже присутствует, но это ведёт к дальнейшему падению прибыли. Как бы то ни было, определённая часть капитала остаётся без движения, а весь капитал обесценивается.
Так происходит обострение конкуренции, но не в распределении прибылей, а в разделе убытков – весь класс капиталистов несёт убытки, но это не означает, что их понесёт каждый отдельный капиталист и что убытки распределятся равномерно. Хитрость и мошенничество приобретают в этой ситуации особенное значение.
Первой страдает та часть капитала, которая находится в акциях и прочих бумагах, отражающих стоимость той части производственного капитала, которая сама обесценивается: лопаются «мыльные пузыри» на бирже, обваливаются индексы и т. д.
Значительная часть товаров всё ещё продаётся, – но по сниженным ценам, что также приводит к обесцениванию капитала, который эти товары представляет. Сейчас мы это видим на примере обвалов рынка недвижимости и падения цен на нефть. А падение цен приводит к приостановлению процесса воспроизводства, а это, в свою очередь, тянет за собой массовые увольнения наёмных работников, и снижение зарплат тех, кто не был уволен. В силу этих мер сокращается рынок сбыта товаров, что углубляет кризис.
Таким образом, через тенденцию падения нормы прибыли можно объяснить капиталистический цикл в целом, а также обосновать закономерность периодических кризисов. Эта теория показывает, каким образом кризис начинается как раз после того периода, когда зарплаты наёмных работников наиболее высоки, и каким образом возможен кризис даже при свободном перетекании капитала между отраслями и отсутствии фатального дисбаланса между ними.
Все три феномена капиталистической экономики, связанные с кризисом (противоречие производства и потребления, анархия производства и дисбаланс между отраслями и подразделениями общественного производства, тенденция нормы прибыли к падению) есть проявление более общего закона: противоречия между общественным характером производства и частным присвоением.
Глобализация дала капитализму возможность выхода за национальные границы, что на какое-то время позволило притормозить тенденцию нормы прибыли к сокращению. Например, после кризиса 1973—1975 годов капитал устремился в страны с низким уровнем заработных плат – в Индию, Корею, Тайланд и т. п. Перемещение промышленного производства в зону «Третьего мира» позволило поднять прибыльность и придать системе новую динамику. Затем для капиталов оказались раскрыты страны бывшего социалистического блока. Но как мы сегодня видим, и этот резерв не безграничен!
Происходящая на этом фоне «перелицовка» правящих классов из неолибералов в кейнсианцев мало чему поможет. Преодоление кризиса и новое возрастание нормы прибыли невозможно через простое введение государственного регулирования экономики и переход к протекционизму. Необходимо усиление капиталистической эксплуатации и переход капитала в зоны, где рабочая сила ещё дешевле (таких осталось немного – Африка, сельские районы Индии и т. п.). В итоге, как всегда, будут искать выход в подогреве экономики при помощи военных заказов и развязывании локальных войн. Напомним, что в 1998-м на первые кризисные явления США ответили военной кампанией в Югославии, в 2001-м это был Афганистан и Ирак.
Рынок и план
Теоретики понимают, что цикличность в развитии рыночной экономики обусловлена действием внутренних факторов, присущих самой системе. Их объяснения просты. Рынок на основе экономических законов (законов спроса и предложения, конкуренции, капиталистического накопления) стихийно устанавливает макроэкономическое равновесие. Стремление экономических агентов к максимизации прибыли приводит к тому, что совокупное предложение выходит за пределы рыночного спроса. Возникают большие дисбалансы и перерасходы ресурсов и человеческого труда. Но зато (!) через экономический кризис и меры, применяемые по выходу из него, равновесие между совокупным спросом и совокупным предложением восстанавливается, а в придачу происходит массовое обновление основного капитала, совершенствуется отраслевая структура экономической системы и т. д.
Но если рынок так хорош, то почему для своего совершенствования капиталистическая система периодически обращается к кризисному самоедству?..
До Маркса суть кризисов оставалась загадкой. Экономисты отказывались видеть в товарном обращении противоречия. Считалось, что каждый продавец приводит с собой на рынок своего покупателя, и каждая продажа одновременно порождает покупку, так как невозможно продать без того, чтобы кто-то купил. Однако если производитель продал свой товар, это вовсе не означает, что товар нашёл конечного потребителя. Он может спокойно пылиться на складах оптовика или лежать на полке магазина, в то время как производитель, продав товар, производит новый, считая, что рынок сбыта ему обеспечен.
Для примера, квартира или дом, проданные по ипотеке, для строительной компании уже проданы, – и компания запускает новый цикл производства. На деле же квартира остаётся неоплаченной конечным потребителем, и если его доходы вдруг окажутся слишком низкими, чтобы оплатить кредит и проценты, то квартира перейдёт к банку. Но банку квартира как квартира не нужна, ему нужны деньги – и он снова выбросит её на рынок. И одновременно на тот же рынок снова выйдет строительная компания с предложением новой квартиры, и рынок окажется переполненным.
Так что даже самое простое товарно-денежное отношение уже содержит в себе возможность развития до такого противоречия, которое приведёт к кризису[40]. В итоге человечество страдает не от нехватки продуктов, а от их переизбытка!
Ситуация, когда один страдает оттого, что не может свой товар продать, а другой – оттого, что не имеет средств купить, выглядит безумной. На фоне остановившихся в результате кризиса строек, и даже при наличии вполне готовых, годных для заселения домов, тысячи людей ютятся по съёмным квартирам, семьи живут в общежитиях и коммуналках, не говоря уже о бездомных. Продажи автомобилей падают не потому,
