О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе

Все запомнили цифру роста экономики? Президент повторил несколько раз: 7,1%. Читаем материалы пресс-конференции дальше:

«Сейчас инфляция составляет чуть больше семи процентов – 7,1 процента, но прогноз на ближайшие месяцы благоприятный. Этот показатель меньше, чем в прошлом году за такой же период времени, когда он составлял 8,4 процента. Мы рассчитываем, что Правительству и Центральному банку – поскольку Центральный банк несет за это ответственность – вместе удастся выйти на запланированные параметры текущего года».

ВВП считают в деньгах, а не в штуках, килограммах или метрах. В деньгах ВВП вырос на 7,1%. Но деньги за тот же период обесценились на те же самые 7,1%. К тому же мы уже перестали понимать, какими методиками пользуются правительственные эксперты для расчёта роста ВВП, а какими – для подсчёта темпов инфляции.

Впрочем, при любой методике для роста российской экономики причин нет.

Цветочки и ягодки коррупции

– И вот, этот поросеночек рос, рос, и выросла…

– Что выросло, что выросло?

– Уж что выросло, то и выросло…

(из к/ф «Принцесса цирка»)

Доклад фонда «ИНДЕМ» о коррупции, прозванный журналистами «докладом Сатарова», наделал шуму. Отчего же? Неужели кто-то не знал, что коррупция в России – зверь облый, огромный, стозевный и лаяй? Или причина – в приведённых цифрах, показывающих масштабы явления? Тоже вряд ли; цифры наверняка занижены. Из публиковавшихся раньше данных, в сферах образования и здравоохранения масштабы коррупции выглядят пострашнее.

Но кажется нам, что мы разгадали секрет. Читающая публика потому с таким энтузиазмом встретила доклад Сатарова, что он – доклад, конечно, а не Сатаров, – в неявной форме показал ту «область» нашего общественного организма, откуда у коррупции растут ноги. А наши люди, они такие: им только намекни, они всё поймут. Тем более из уст Георгия Сатарова. Да вы посмотрите на его хитрую бородатую рожу: сразу видно, что умён, и с юмором. И вот он прикидывается, будто всего лишь описывает «общую картину коррупции», оценивает параметры и придумывает какие-то там «рекомендации», а сам с невинным видом рассказывает о реальных причинах происходящего со страной. Причем заметьте: основываясь на опросах сотен людей, выкладывая не своё собственное, а общественное мнение, подвергнутое статистической обработке. Скажите после этого, что народ безмолвствует!..

Его доклад, вкупе с целым ворохом статей в прессе, – это не просто набор текстов, а произведение высшего политического искусства. Так давайте же прочтём все эти материалы «правильно», то есть отбросив чешую.

Для начала указываются официальные «корни»: «Основная мысль, проходящая через все оценки экспертов: коррупция в советское время была всеобъемлющей системой, и в этом смысле корни нынешней коррупции были заложены уже тогда, так же как традиции мздоимства и лихоимства пришли из докоммунистического времени».

Вот это маскировка! Всем известно, что коррупция (хотя бы в странах Европы) появилась во времена раннего Средневековья, одновременно с институтом гос. власти и её чиновничьего аппарата. Ее всегда осуждали, считая грехом и дьявольским обольщением (Фома Аквинский) и, во всяком случае, понимали как антисоциальное явление. Так что ни советское, ни докоммунистическое прошлое России тут совершенно ни при чем. Просто стиль такой: принято начинать любые доклады с пинков прошлому. В начале «советского времени» люди, произнося официальные речи, тоже были вынуждены все беды сваливать на некие «родимые пятна».

А вот что Г. Сатаров сказал в интервью газете «АиФ»:

«…Советские чиновники и партаппаратчики хапали достаточно скромно, в соответствии с номенклатурной „табелью о рангах“. Государство помимо зарплаты „откатывало“ им за лояльность и молчание, но главным образом натурой: дачи, служебные автомашины, престижные квартиры, продовольственные пайки, курортные путевки, поездки за границу, возможность пропихнуть своих отроков в престижный вуз или устроить на работу „за бугор“.

Проницательный читатель, сравнив эти «сурьёзные» рассуждения с условиями жизни чиновничества в новой, счастливой, демократической России, неминуемо начинает хохотать. Он ведь помнит: события конца 1980-х были во многом вызваны как раз протестом общества против роста коррупции, выражавшейся в том числе и в виде «льгот» и «привилегий». И отлично знает, что самый большой борец с привилегиями, якобы ездивший на работу в горком партии на трамвае Ельцин, под конец «борьбы» выбил себе самые большие в современном мире привилегии. А Путин их ему гарантировал.

Социализм проиграл из-за того, что прекратилось развитие общественной идеи. С одной стороны, те, кто должен был об этой идее думать, наворовали столько богатств (скромных, по нынешним понятиям), что вместо общественной идеи занялись идеей легализации воровства; с другой стороны, народ протестовал против воровства, приводящего к снижению его, народа, уровня жизни, и требовал перемен. Перемен вам? Пожалуйста! И воры устроили перемены.

Сатаров, конечно, человек деликатный, таких грубых слов писать не может, а рассказывает вместо этого об «особенностях современной коррупции», появившихся после проведенных перемен:

«…существенно большая распространенность её традиционных денежных форм, увеличение её экономической составляющей, открытость и цинизм. Увеличился доход от коррупционных сделок и уменьшился их риск. Эксперты… отмечают такие шаги власти, как создание совместных предприятий, реформа предприятий, начало „дикой“ приватизации, ослабление контроля за экспортом… Любая коррупционная сеть, по мнению экспертов, включает три составляющих: коммерческую или финансовую структуру, которая реализует полученные выгоды и льготы и превращает их в деньги; группу государственных чиновников, обеспечивающую прикрытие при принятии решений; группу защиты коррупционных сетей, которую осуществляют должностные лица правоохранительных органов».

Люди, опрошенные экспертами фонда «ИНДЕМ» уверены, что весь российский первоначальный капитал был сформирован из государственной собственности, из бюджетных средств, из прав на обслуживание этих бюджетных средств и т. д.:

«В России коррупция создавала свои сети на основе существующих государственных структур и структур, которые в недавнем прошлом, до приватизации, были государственными. Эксперты приводят примеры функционирования конкретных сетей и описывают способы их построения».

Переход от советской скрытой коррупции к нынешней её открытой форме воры вели целенаправленно, не скрываясь. Перед выборами 1996 года А.Н. Яковлев в «Российской газете» удивлялся, что есть ещё чиновники, которые тайком мечтают о возврате большевиков: «Сейчас могут взятки брать безнаказанно, по сложившемуся тарифу, а при большевиках все-таки посадят».

Вот в чём разница: в проклятом неэффективном «совке» за взятку сажали (хотя и не всегда), а сейчас она почти официально разрешена. Сейчас за взятку освобождают от ответственности за дачу взятки. А известный Гаврила Попов вообще призывал узаконить взятку. Поскольку вся наша история делалась на глазах у Сатарова, он знает, что говорит:

«Первоначальный российский капитал не был заработан или нажит. Он был полностью сформирован из государственной собственности, из бюджетных средств и прав на обслуживание этих средств. Коррупция создавала свои сети на основе существующих государственных структур».

И эти структуры как в те поры утонули в коррупции, так и до сих пор сидят в ней по самые уши. Подсчеты распределения коррупционных потоков по разным уровням власти дали следующий результат. Лидирует муниципальный уровень, держащий три четверти рынка коррупционных «услуг». 20 % рынка занимает региональный уровень. Федеральная власть держит 5 % рынка. О, хитрый Сатаров! Внимательный читатель не пропустит пояснения: «Наши расчеты касаются только обыденной деловой коррупции; здесь почти не задействована серьезная верхушечная коррупция».

Да, зло всегда присутствует в жизни, но одно дело, когда государство и общество держат его в узде, стремятся сократить, загнать в тесную нишу, и другое – когда газеты и ТВ, политики и поэты прославляют