минимальных социальных стандартов.
Народу морочили голову, что целью российских реформ было уничтожение социалистической системы во всех её частях, поскольку она была «несправедливой и подавляющей», а экономика страны была «неэффективной». А в это время власть предержащие осуществили конвертацию власти в собственность, а затем опять во власть, но уже в новых условиях.
Если выразить эту мысль максимально просто и вульгарно, «шишкам», наворовавшим при социализме большие богатства и не смевшим этими богатствами пользоваться, нужно было сменить общественно- политическую ситуацию на такую, когда и богатствами пользоваться можно, и власть сохранить. Что и было сделано. А большинство так этого и не поняли даже сегодня.
«Достижения» МВФ: опыт разных стран
Ещё один исток кризиса в нашей стране – деятельность иностранных, в том числе наднациональных финансовых учреждений, вроде Всемирного банка и Международного валютного фонда (МВФ).
Опыт Мексики 1994-го и последующих лет показал, что финансовая открытость и следование правилам, которые навязывают миру минфин США, МВФ и другие кредиторы, не защищает страну от финансовых кризисов. В Мексике придерживались строгой бюджетной экономии, проводили консервативную денежно- кредитную политику, заключали неинфляционные соглашения по заработной плате, однако эти «правильные» меры не спасли её от глубокой депрессии в течение нескольких лет, как только мексиканские и американские финансовые круги начали игру против песо. Финансовые же спекулянты благополучно выжили с помощью кредитов США и МВФ. Аналогичная, но ещё более серьезная драма разыгралась в Южной Корее.
МВФ пытается управлять экономической деятельностью более чем пятидесяти стран. А США настаивают на том, что беднейшие страны обязательно должны прибегать к помощи программ МВФ, если хотят добиться списания долгов или предоставления прочих видов финансовой помощи от Америки помимо МВФ.
Но штат этого фонда состоит лишь из тысячи профессиональных сотрудников, они не могут проводить экономические программы в таком количестве стран. Им неведомы многие важные факторы жизни «руководимых» ими народов, что приводит к поверхностности, самоуправству, чрезмерному навязыванию своего мнения суверенным странам со всеми вытекающими отсюда неудовлетворительными или посредственными результатами. Затем, МВФ и Всемирный банк частично дублируют друг друга, поэтому ни тот, ни другой не несёт полной ответственности за свои действия. Если что-то идет не так, МВФ может переложить ответственность на Всемирный банк, и наоборот.
Деятельность МВФ наиболее выпукло показывает, что экономическая глобализация уничтожает живые культуры народов ради бездушного механизма производства-потребления.
Непрофессионализм сотрудников МВФ ясно показала история азиатского кризиса 1997 года. Тогда в Индонезии, Корее и Таиланде резкое падение валюты продолжалось даже после того, как МВФ предложил десятки миллиардов долларов в качестве спасательных фондов. Аналогично продолжали падать биржевые индексы этих стран. Через некоторое время кредитный рейтинг всех трёх стран был снижен до уровня облигаций с высокой степенью риска.
В своём плане спасения Таиланда Фонд предсказал, что экономический рост в этой стране составит 3,5%. На деле же было падение на 5,5%. В декабре 1997 год МВФ предсказывал Корее рост на 2,5%. Однако, и здесь экономика пошла на спад. Вот такие профессионалы.
В январе 1998 года МВФ провозгласил, что российская экономика встала на путь оздоровления. Довольно скоро наш рынок ценных бумаг попал в состоянии коллапса, а российская валюта рухнула. Неудивительно, что экономика стран, живущих по советам МВФ, годами не выходит из состояния коллапса! Отчего же следуют советам этот организации? Оттого, что она взаймы даёт.
Но МВФ даёт своим клиентам не только деньги взаймы, но и советы, как вести хозяйство, и требует, что бы советы были приняты. Фонд ставит условием, что правительство поднимет процентные ставки, урежет поток кредитов банкам, а слабые – закроет. Эти меры убивают экономику; однако, правительства соглашаются.
Поучаствовав в разорении нашей экономики, МВФ надавал России краткосрочных кредитов, чтобы поддержать коррумпированное и некомпетентное правительство, но стоял в стороне, когда это правительство проматывало десятки миллиардов долларов, передавая нефтяные и газовые компании закадычным друзьям по бросовым ценам. Вся приватизация дала России 1 миллиард долларов. А в маленькой Венгрии собрали 2 миллиарда. Неужели наша экономика такая дешёвая? Нет; дело в том, что во главе нашей страны – дешёвые политиканы.
Сразу после дефолта 17 августа 1998 года МВФ, чтобы сохранить свое ослабшее влияние, пыталось навязать России в качестве советника автора «Аргентинского экономического чуда» Доминго Кавалло. В спешном порядке был свёрстан план Черномырдина – Федорова (Бориса) – Кавалло, активно поддержанный Джорджем Соросом. План заключался в следующем. На первом этапе – обесценение российских долгов через гиперинфляцию, сопровождающуюся обвальным падением обменного курса рубля и резким снижением реальных доходов и сбережений населения. На втором этапе – фиксация обесценившейся денежной массы и обменного курса рубля и переход к системе валютного правления.
Согласно прогнозам экспертов Совета Федерации РФ, принятие этой программы закрепило бы положение России как глобального донора развитых стран. Была бы окончательно разрушена наукоёмкая и сложная обрабатывающая промышленность. Были бы неизбежны повсеместные банкротства предприятий из-за сжатия денежной массы, закрепление сырьевой ориентации экономики, ликвидация научно- технического потенциала, резкий рост безработицы – до 30—35%.
Но это всё были прогнозы. Куда интереснее посмотреть на реальность – ведь в Аргентине была реализована в точности такая программа «структурной стабилизации» МВФ в наиболее чистом виде. Хозяйство Аргентины по мировым масштабам не очень большое и сложное, с развитыми институтами рыночной экономики. Здесь функционирование экономики при наложении на неё условий неолиберальной программы прослеживается чётко и наглядно, обратные связи прозрачны. Посмотрим же, что дала реформа нашего несостоявшегося советника Кавалло его родной Аргентине.
Смысл реформы заключался в отказе от государственного регулирования экономики, полной либерализации внешней торговли и ставке на привлечение иностранных инвестиций и кредитов и, кроме того, в резком сокращении государственных расходов. Название «валютное управление» эта схема получила потому, что вместо национального Центрального банка регулятором макроэкономической политики стал жёсткий механизм привязки денежной эмиссии к золотовалютным резервам: эмиссия разрешалась лишь в случае их прироста, а контроль над соблюдением этого порядка передали специальному валютному комитету, тесно связанному с МВФ. Компенсацией за частичную утрату суверенитета аргентинское правительство считало обещание финансовой поддержки (в форме займов и льготных кредитов) со стороны международных финансовых институтов.
Экспортёров освободили от обязательной продажи валютной выручки. В банковскую сферу Аргентины открыли свободный доступ иностранному капиталу, и за шесть лет иностранные банки увеличили свою долю в банковских активах страны с 17% до 53%. Объемы сбережений в песо и долларах в банках страны почти уравнялись. Но самое интересное то, что в результате либерализации банковской сферы Аргентина стала одной из зон для отмывания «грязных денег», в том числе наркодолларов.
К доллару перешли функции, выполняемые обычно национальными валютами: кредитование экономики (более чем наполовину), обязательное банковское резервирование (полностью), денежное обращение (треть денежной массы) и т. д. Лишь две сферы остались за национальной валютой: выдача зарплаты и выплата налогов.
И стоило Федеральной резервной системе США повысить учетную ставку, как привлекательность аргентинского рынка для иностранных инвесторов улетучилась. Началось бегство капитала, и остановить или хотя бы как-то воспрепятствовать ему правительство не могло: валютный контроль по условиям реформы был отменен.
Для компенсации убежавших из страны капиталов правительство провело тотальную приватизацию госсобственности. Но цены были существенно занижены по сравнению с реальной стоимостью предприятий, а иностранный капитал получил право на проникновение практически во все сферы. И он, конечно, взял под контроль ключевые отрасли экономики Аргентины, в том числе и предприятия ВПК.
