…Избушка имела вид совершенно неухоженный. Провалы маленьких окон, упавшие рассохшиеся ставни и дверь, сгнившая деревянная крыша. Старик огорчился:
– Ну вот, придётся всё чинить. В прошлый-то раз на век уходил и не вернулся. Вот оно всё и пропало…
– Как?
– Век, – подтвердил старик. – Там, где жил тогда – в Ливии,[91] – у жителей дети выросли, и внуки народились.
– Да ведь век – это же сто лет.
– Сто лет? Вряд ли кто живёт столько… Обычно ухожу отсюда, и возвращаюсь сюда же, и складываю в месте сем речь и рухлядь, чтобы на следующую ходку было, а в тот раз не получилось вернуться. Пришли пастыри с воями, учинили в Ливии насилие во имя Господа. А я, отрок, слишком много о Господе знаю, чтобы в споры вступать. Ушёл в свой истинный облик прямо там. Прожил дома до нового сенокоса, а сего дня, накосив копёнку, прилёг соснуть в тени, да и чувствую:
– А как мы оказались в одном месте и в одно время?
– Чтобы встретиться с другим, надо к нему прийти.
Вот и попробуй пойми его… А Кощей вытащил из-под гнилья каменный топор и какие-то железки, и они начали латать избушку. Дед говорил:
– Было, поселил я тут семью, бежали они от крымчаков. Семь поколений жили, сохраняя домус. Меня, когда являлся им, почитали за… ты не знаешь. А потом вымерли. Ваши,
– Прости, дед, я не понимаю. – Стас никак не мог заставить себя произнести «Кощей». Знал, что это глупый предрассудок; помнил слова Морозова: люди вызубривают правила и не могут потом их перешагнуть, – и что-то его самого тормозило…
Зимовать остались в этой избушке. Кощей объяснил, что есть
Действительно, в редких деревушках – как выяснил Стас, независимых ни от какой власти из-за своей изолированности, – хоть и побаивались Кощея, почитая за духа лесного, легко шли на обмен. Брали приносимые Стасом шкуры и меха животных, давали зерно. А овощи, мясо, рыба, мёд, орехи и грибы у них были свои.
Говорили долгой зимой обо всём; Кощей полагал своим долгом обучать неопытного отрока. Он действительно знал и понимал невероятно много. Он живывал во всех временах и по внутреннему своему возрасту был чудовищно стар. Между ними, людьми разных эпох, разумеется, возникали непонимания, но что интересно, Стас не понимал старика гораздо чаще. В чём-то глубинном Кощей был человеком иной, что ли, породы. Он был частью этого леса и мира, а Стас не ощущал себя такой частью.
Однажды Стас спросил его:
– Кощей, я не в первый раз в прошлом. Всегда попервоначалу было мало понятного в разговоре людей старых времён. А твоя речь мне понятна – хотя, кажется, ты родился раньше царя Алексея Михайловича.
– Tempora mutantur,[92] и говор тоже, – ответил Кощей, – но кто ведает многих, ведает многое. Так же, как ты, говорил Эдик – я освоил его разговор. Те,
И опять ушёл от ответа, когда он реально родился. Стас уже несколько раз вопрошал об этом, но старик был скрытный. Вот и теперь:
– Меня часто пытывали об истинном времени моём дальние люди – аглицкие, и другие; шестирукие тож; но не мог я ответить им, и тебе не смогу. Раньше даже не понимал, о чём спрос. Теперь-то понимаю. Из учёных галльских схоластов из города Париса цифры времени знаю, и древнее гречество, и старинное еврейство, и новомодное латинство познал, но всё же ответить не могу.
– Но почему? Ведь это же так просто.
– А тут есть три правды. Первая – что схоласты ошибаются и доподлинно познать время невозможно. Вторая – что час истинной своей жизни следует скрывать. Бросал я многажды ходки через самовольную смерть, в истинный облик возвращаясь, лишь бы не дознались, откуда аз, ибо в неистинном облике убить тебя последней смертию нельзя, а в истинном – можно. И ещё должен ты понять третью правду: всё едино суть; мир, как и Господь Бог, целостен, а значит, таковы и время, и протяжённость Вселенной.
Стас подумал, что судьба показала ему подряд трёх стариков: Морозова, князя Юрьева и Кощея. Морозов с помощью научного метода стремится познать законы эволюции, разрушить догмы и стереотипы, и не хватает ему всего лишь возможности проверить свою историческую теорию
Особенно часто и подолгу говорили они об Эдуарде. Англичане Стаса не очень интересовали, Эдик был важнее – ведь Стас уже слышал о нём в Париже, когда устраивался в мастерскую мэтра Антуана. Потом экскурсоводша в галерее Palais-Royal тоже упомянула Эдуарда Гроха как английского лорда. И он знаком с Кощеем, он
Но откуда Эдик взялся?! Он не мог быть дедом Стаса, потому что его дед Эдуард был отцом его мамы, а способности
– Это был не ты, а другой, лишь обликом с тобой немного схожий, – убеждал он Стаса.
– Да, другой, – с сарказмом отвечал тот. – Я и сам знаю, что другой, ведь я – это я. Но только отчего-то твой Эдик мой современник и родился от моих мамы с папой, а я его даже не знаю. И кстати, у нас один и тот же крёстный, князь Юрьев, благодаря чему и он и я, собственно, и попали в места твоего постоянного проживания.
Зима была более морозной, чем зимы двадцатого века, знакомые Стасу. А уж с погодой Баварии и сравнивать нечего!.. Впрочем, во времена царя Алексея Михайловича было холоднее. И всё же только теперь Стас понял, что обычай заготавливать дрова в длинных поленьях возник не только ради ускорения самого процесса заготовки, а и чтобы зимой греться два раза: когда рубишь и когда топишь.
Обсуждали они и англичан: Хакет не понравился Кощею, потому что глуп и беспощаден, отец Мелехций – потому что умён и хитёр. А сочетание глупости с беспощадностью, как и сочетание ума и хитрости – это смеси очень опасные. Два человека, обладающие такими свойствами, собравшись вместе, способны на любое негодяйство.
Весной Кощей проговорился, что англичане интересовались историей Руси, которую им в подробностях пересказывал Эдик. И особенно они выспрашивали про жизнь императора Павла. Стас насторожил уши:
– Что ж ты раньше молчал, дед?
– А что я понимаю в вашей истории? Ведь она о том, что будет после…
– Та-ак! Может, здесь и найдём ответы? Рассказывай.
– Но я в вашем времени не жил, ничего не знаю, – удивился Кощей. – Как же я могу про это рассказывать? Вы там, а я тут.
– Да какая разница, кто и с какого конца историю рассказывает?! Ни Эдик, ни эти англичане тоже при императоре Павле не жили. Рассказывай!
И Кощей, насколько сохранил в памяти, пересказал ему, что император Павел покушение пережил, царствовал долго и праведно; ему наследовал сын Константин; за ним был Константин II Инженер, и так до