Самая последняя продавщица в сельпо знает, что для каждого продукта нужны особые условия хранения. Она не положит конфеты рядом с керосином, а лимонад в морозилку. Не станет держать сахар во влажном подвале, а масло на солнце. Какой же надо обладать недальновидностью и тупостью, каким надо быть равнодушным идиотом, чтобы «исправлять» преступников, загоняя их всем скопом в одну, условно говоря, камеру!
К каждой из групп виновных подход должен быть разный как до суда, так и на суде, да и после него – чего и требуют Европейские тюремные правила, которые, напомним, Россия ОБЯЗАЛАСЬ выполнять. Больных лечить. Невиновных – отпустить. Социально неустроенных алкоголиков, наркоманов, смеем предложить такую меру, изолировать в хорошо оборудованных лагерях, обеспечивать посильной работой и бесплатно поить водкой, лишь бы не разбегались.
И только совершивших зло намеренно наказывать по вине, но лишать свободы – «с учётом материальных и моральных условий, которые обеспечивают уважение человеческого достоинства» и находятся в соответствии с Европейскими тюремными правилами.
Нам тут не хотелось бы переходить «на личности», но в этой системе именно личности царят над всем, и правят бал. От личностей, руководителей всех рангов и в первую очередь от первых лиц зависит – будет исправлено существующее положение, или всё останется, как есть. Лекции, конечно нужны – вроде той, что прочёл в Лондоне замминистра Ю. Калинин. И даже можно в этих лекциях малость того… как бы авансом… приукрасить. Все мы люди. Но нужны и дела.
Поэтому обратимся напрямую к Ю. Калинину, – ведь именно он в первую очередь должен понимать, сколько ещё требуется сделать, чтобы завершить реформу российской пенитенциарной системы и привести её в соответствие с требованиями международных стандартов по правам человека. Юрий Иванович! Об этом писал, предваряя Вашу лекцию, красиво изданную на двух языках Международным центром тюремных исследований, Ваш коллега, директор этого центра Эндрю Койл. Об этом говорим мы все, сидящие и не сидящие, сидевшие и не сидевшие: системе дан шанс, реализовать который страна доверила Вам. Будьте достойны этого доверия; на Вас смотрит вся планета.
Тюрьма и норма
Насколько нет
Заключённый, огороженный с четырёх сторон проволокой и шагающий в строю под дулом автомата «на объект», конечно, должен чётко знать, что ему положено иметь и делать, а что нет, и так же чётко выполнять. Это дисциплинирует, вносит свой порядок в жизнь зоны, регулирует и облегчает службу персонала: охранников, пожарных, производственников. Когда все знают, что, сколько, кому и зачем нужно делать или не делать, жить легко и думать ни о чём не надо.
Полагаем, современный российский читатель быстро сообразил, к чему это приводит. Тюрьма – это островок «развитого социализма» в кипящем океане дикого капитализма, а все мы помним водку и сахар по талонам, карточки и «визитки» для похода в магазин, выдачу чего-то по паспорту, распределение по организациям ботинок и зонтиков; помним кретинические запреты на подработку в двух местах, помним, наконец, парткомы, точно знавшие, каким дерьмом и когда надо удобрять поля, какие книги разрешено читать, кому и с чьей женой можно спать.
Вот это всё и есть жизнь «по норме», свойственная нашей современной тюрьме. Но тут мы опять должны обратиться к истории – на этот раз к истории сталинского периода, и многое станет понятным!
Ещё один экскурс в историю
В предыдущем историческом очерке мы показали, что жизнь зэков в тюрьмах царской России была ничуть не лучше, чем теперь. Но всё же в начале ХХ века хотя бы их численность в расчёте на 100 тысяч жителей была небольшой – 60 человек. Для сравнения, в США тогда сидело 75 человек из каждых ста тысяч, в европейских странах (Австрия, Англия и Уэллс, Бельгия, Германия, Франция и Нидерланды, Швейцария) в среднем 93,6 человека.
Небольшим был и средний (средний!) срок лишения свободы: он у нас при царе Николае II «Кровавом» составлял два месяца, а целью наказания были «острастка и вразумление». Теоретик «тюремных дел» того времени, С.В. Познышев, писал: «Тюрьма должна исправлять; это значит, что подвергшегося её режиму человека она должна выпустить настолько изменившимся, социально годным, чтобы он был способным жить непреступно, честным трудом».[13]
Сегодня, в начале XXI века, срок отсидки в среднем 4-5 лет, а какова
В первые её годы в тюрьме продолжали действовать старые, царские порядки. Потом начались перемены, связанные, прежде всего, с общим социально-политическим состоянием страны в её внешнем окружении. Конец НЭПа был обозначен разгромом «правой» оппозиции. С 1929 года началось усиление централизованного планового руководства экономикой, ликвидация элементов хозрасчёта, рост налогового бремени на частные предприятия. Страна срочно, немедленно нуждалась в переходе на индустриальные рельсы; если бы это не было сделано, и НЭП продолжался бы дальше, то Россия встретила бы войну с Германией пусть и в ботинках и красивой одежде, но безоружной.
После НЭПа темпы индустриализации были небывало высокими, а сегодня они кажутся невероятными: с 1928 по 1941 год было построено около 9 тысяч
Одновременно шли реформы на селе. Процесс принудительного обобществления крестьянских хозяйств был подчинён целям форсированной индустриализации: обеспечить любой ценой снабжение продовольствием городов, обеспечить рост населения городов за счёт высвобождения крестьян, обеспечить экспорт и получение валюты.
За довольно короткий срок страна решила три задачи: индустриализация страны, коллективизация сельского хозяйства, осуществление культурной революции. Стало возможным создание новой армии. Это было достигнуто через трудовое и творческое подвижничество всего народа при общем энтузиазме, по силе сходном с религиозным.
Для такой модернизации надо было быстро превратить человека с крестьянским типом мышления, восприятием времени, стилем труда и поведения – в человека, оперирующего точными отрезками пространства и времени, способного быть включённым в усилия огромных масс людей для работы на современном производстве, службы в современной армии. Запад создавал такого «человека» в течение четырёхсот лет. И частный хозяин, и государство действовали там самыми жестокими методами. Ввели законы о бедных и о бродяжничестве – того, кто не мог доказать, что имеет работу или дом, просто вешали. Там были изобретены такие типы наказания, которых Россия не знала. В начале XIX века в Англии вешали детей за кражу на сумму более 5 фунтов стерлингов, а за бродяжничество клеймили с 14 лет.
В СССР на воспитание «нового человека» ушло менее десяти лет, и эта задача была выполнена, естественно, не одной любовью и лаской. Сегодня многие видят в тогдашней жестокости преступный характер советского государства. Но нет большей ошибки, чем судить о событиях вне времени и пространства, без сравнения с другими аналогичными явлениями. Главное, что было достигнуто почти невозможное: поколение точных и дисциплинированных людей было воспитано без подавления их духовной свободы и творческой способности. А что это было именно так, показал весь ход войны с Германией.
В общем, уже в годы первой пятилетки возникла целостная система перекачки людских, материальных и финансовых ресурсов из аграрного сектора в индустриальный. Но возникла также