ЛПУ. Кстати, законность ЛПУ была настолько сомнительна, что Примерное положение подписано даже не первыми лицами, а заместителем министра внутренних дел и заместителем генерального прокурора России.
Кроме того, учитывая сложности с обеспечением заключённых работой, для лиц, содержащихся в ЛПУ, получить работу становилось просто невозможным, поскольку согласно тому же Примерному положению они должны работать «отдельно от других осуждённых», но создание каких-либо отдельных рабочих мест этим документом не предусматривалось. Кому это нужно? Не секрет, что интеллектуальный уровень сидящих в ЛПУ значительно выше, чем у большинства простых «мужиков». Начальнику такие на производстве не нужны. Ещё, не дай Бог, заметят, кто сколько ворует, да записывать начнут. Так что и с этой точки зрения налицо ущемление прав некоторых категорий осуждённых, непредусмотренное, закамуфлированное, скрытое за строчками различных инструкций.
Создавая «тюрьму в тюрьме», граждане начальники полагали также, что смогут разрушить неформальные группы среди заключённых, изолируя их лидеров, «авторитетов». Но и в этом ценность ЛПУ невелика. Социологам известно, что на место выдернутого из коллектива лидера немедленно начинают претендовать несколько человек. Хорошо, если статус лидера перейдёт к кому-то мирно, а если нет? Такой вариант тоже исключить нельзя, особенно на общем режиме, где содержится много «отвязанной» молодежи, которая просто в силу своих возрастных особенностей в большей степени склонна к решению вопроса радикальными методами.
Любой начальник отряда, как правило, рано или поздно находит общий язык с неформальным лидером, устанавливает с ним приемлемые для обеих сторон мирные отношения. А убрали этого лидера, и вновь необходимо искать общий язык с новым человеком, да ведь и не всегда его найдёшь!
Логический вывод из всего сказанного: ЛПУ, как средство исправления и перевоспитания, непригодны ни с правовой точки зрения (отсутствие в законе), ни с психологической. Единственное их «достоинство» – дестабилизация обстановки в колониях. Но это «достоинство» чревато крупными неприятностями!
Многие сотрудники УИС не понимают, что силой и давлением не все проблемы можно решить. Даже, пожалуй, так: насилием можно только породить новые проблемы. Пора уже избавляться от синдрома Органчика («Не потерплю!» и «Разорю!»), пора, наконец, понять, что зэки тоже люди и устанавливать порядок в колонии надо не методом террора, а другими, более цивилизованными мерами. Не следует думать, что осуждённые – глупые, тупые и необразованные люди, что они не поймут добрых намерений начальства. Большинство поймёт. А меньшинство подчинится, куда ему деваться? Худой мир лучше доброй ссоры, и зэки это прекрасно знают.
Но ГУИН делает между тем свое чёрное дело, подкладывая законодателям затёртые и скомпрометировавшие себя идеи. А у нас известно: закон – что дышло. То, что законы не исполняются, это одно, а то, что закон можно развернуть в любую позу в угоду сложившейся порочной практике или ради чьих-то сомнительных интересов, это другое и гораздо худшее, – что и вышло.
Мы говорили, что ЛПУ были незаконными с самого начала, с их задумки в 1993 году, и остаются незаконными до сих пор, хотя теперь они… утверждены законом.
Объясним подробнее.
В Уголовно-исполнительном кодексе 1997 года появилось
За опростоволосившихся законодателей это сделали комментаторы Кодекса во главе с проф. Зубковым, живо присобачив к этим статьям закона старую незаконную идею ЛПУ:
«Жилая зона в соответствии с настоящим Кодексом разделяется на три локальных, отгороженных друг от друга участка, предназначенных для осуждённых, находящихся на разных условиях содержания: обычных, облегченных и строгих».
Вот оно! Теперь всё вроде по закону. Не удалось протащить ЛПУ в Кодекс, вставим его в комментарии к Кодексу. Не мытьём, так катаньем добьёмся своего: права на самовластие и самодурство. Какой бы срок и режим ни назначил суд преступнику в качестве меры наказания, мы тут без суда будем определять сроки и режимы.
Теперь уже поменялся правовой статус осуждённого, ибо его помещение на облегчённые или строгие условия означает большее или меньшее количество свиданий, посылок и денег на ларёк.
Законность ЛПУ теперь не требовалось удостоверять подписями первых лиц, и с 1 июля 1997 года, когда УИК вступил в силу, начали работать Комиссии (двойки? тройки?) по изоляции в ЛПУ «злостных нарушителей режима», определён им был и срок отсидки (не менее шести месяцев), и прочие составляющие нового правового статуса. Перевод в ЛПУ может быть бессрочным; продлевай каждые два месяца, и будь здоров! Кум теперь и прокурор, и адвокат, и суд, и охранник. Славно быть хозяином, господа!
Вот после таких «достижений» юриспруденции начальник УВРК ГУИН и переживает, как мы показали выше, что положение зэков, помещённых на строгий участок,
Как тут не вспомнить рекомендации Совета Европы!
«64. Лишение свободы заключением само по себе является наказанием. Поэтому условия тюремного заключения и режим в тюрьме не должны усиливать страдания, неотъемлемо присутствующие и связанные с этим заключением, за исключением случаев, оправдывающих изоляцию или поддержание дисциплины.
65. Должны быть предприняты все усилия, чтобы гарантировать, что режимы в заведениях планируются и осуществляются так, чтобы:
а) гарантировать, что условия жизни совместимы с человеческим достоинством и допустимыми стандартами в обществе;
б) свести к минимуму вредные влияния тюремного заключения и различия между тюремной жизнью и жизнью на свободе, ослабляющие самоуважение и чувства личной ответственности заключённых;
в) поддерживать и укреплять те связи с родственниками и внешней общиной, которые способствуют интересам заключённых и их семей;
г) создать возможности для заключённых развивать виды мастерства и способности, которые улучшат их перспективы на успешное трудоустройство после освобождения».
Введение в колониях трёх видов условий: обычных, облегчённых и строгих, – не только противоречит этим Правилам, но и происходит как-то слишком однобоко. Руководители ГУИНа этого даже не замечают! Так, сказав о заинтересованности общества в «обеспечении более эффективного процесса исправления» осуждённых (чего, якобы, и можно добиться через разделение условий отсидки) они тут же заявляют, что никаких
«Если со строгими условиями больших проблем, наверное, не будет (ЛПУ есть практически везде), то вопрос о создании облегчённых условий предстоит решать».
Не лучше ли честно признаться: режим ужесточается (и это закреплено законом), работы для зэков нет, зарплата оскорбительно мала, больных не лечат, кормят по рациону котёнка, сокращают контакты с мирным внешним обществом, бытовые условия осуждённых стократно хуже, чем в коммуналке 1930-х годов, оперативная обстановка на грани гражданской войны.
Раз уж протолкнули в закон эти злосчастные ЛПУ, то надо что-то делать, чтобы не стало ещё хуже, а не придумывать сказки про привилегии, годящиеся только для отчёта перед начальством и не имеющие даже отдалённого отношения к воспитательной работе.
