28.01.98, Карелия, отряд спецназа УИН, рядовой А. Демичев —вымогательство.
29.01.98, С-Пб, СИЗО-6, фельдшер, мл. лейтенант Э. Эйвазов – пронос наркотиков.
5.03.98, Кострома, ИК-2, застрелился из охотничьего ружья помощник начальника караула роты охраны ст. сержант В. Вирченко.
27.03.98, Красноярск, ИК-5, пом. инструктора профилактики ВПО прапорщик А. Догадин – незаконное приобретение и хранение оружия и боеприпасов.
6.04.98, Алтай, ИК-8, мл. инспектор роты охраны мл. сержант М. Мизенин украл золотой перстень у гр. В. Авдеева.
19.05.98, Алтай, ИК-1, мл. инспектор роты охраны сержант В. Гондарук – в пьяном виде сильно побил местного жителя.
23.05.98, Москва, СИЗО-2, мл. инспектор отдела режима и охраны сержант С. Коверов – пронос наркотиков.
Прошёл второй год, и третий,
Прошло даже и пять лет. Берём мы в руки «Ведомости уголовно-исполнительной системы» за июль 2002 года, и узнаём: «анализ поступающих в ГУИН Минюста России сведений показывает, что в ряде территориальных органов УИС остаётся высоким уровень чрезвычайных происшествий, связанных с безвозвратными потерями среди личного состава. В 2001 году в дежурную часть ГУИН Минюста России поступили сведения о гибели 40 сотрудников и 52 раненых в результате умышленных нападений… При исполнении служебных обязанностей погибли 10 сотрудников и столько же получили ранения».
Причём в 27 случаях причиной чрезвычайных происшествий явилось недостойное поведение сотрудников, что привело к гибели 9 и ранению 18 человек. Половина пострадавших находились в состоянии алкогольного опьянения.
7 января 2001 года младший инспектор отдела охраны ИК-35 Пермской области сержант Н.М. Бугаенко, находясь е очередном отпуске, в течение дня распивал спиртное со своей сожительницей и приятелем. Вечером пошли встречать жену приятеля с работы, проходя через стадион, встретились с компанией ранее судимых молодых парней, поругались с ними и подрались. В ходе драки сержант получил ножевые ранения. Интересно, что, по сообщению «Ведомостей», сержант Бугаенко «ранее зарекомендовал себя отрицательно. Имеет два взыскания за невыход на службу, одно – за отстранение от службы из-за остаточного алкогольного опьянения. По данным психологических исследований он отнесен к группе лиц, нуждающихся в повышенном психолого-педагогическом внимании. Мероприятия воспитательного характера оказались недостаточными…»
А вот и поведение руководителей, которые, надо думать, как раз и применяют к своим сержантам «мероприятия воспитательного характера». Капитан внутренней службы А.В. Болдырев, заместитель начальника отдела охраны по работе с личным составом ИК-2 УИН Удмуртской Республики, распивая в кафе спиртное с подчиненным, рядовым А.С. Прозоровым, и незнакомым гражданином, инициировал драку. В результате капитан был убит.
26 ноября 2001 года сотрудники резервной оперативной группы ИК-1 УИН Рязанской области пьянствовали в общежитии, вели себя шумно, вызывающе. В итоге произошел конфликт с соседями; проживавший там же ранее судимый гражданин устроил стрельбу и ранил старшего лейтенанта Волковича, лейтенантов Журавлева, Атарщикова и Бодрова. От полученных ранений трое сотрудников скончались.
ЧП имеют место не только по пьянке, но и в результате неразборчивости сотрудников «в связях», и в семейных ссорах.
21 июля 2001 года от ножевых ранений, которые во время ссоры нанесла ему жена, скончался младший инспектор управления по конвоированию ГУИН Минюста России по Нижегородской области прапорщик В.А. Шатов.
20 августа 2001 года в «конфликте» с несколькими кавказцами получил серьёзные травмы начальник отдела безопасности ИК-5 Свердловской области старший лейтенант К.Н. Киктев.
12 сентября 2001 года в Нижнем Новгороде инспектор штурмового отделения отдела специального назначения младший лейтенант А.В. Морозов,
1 декабря 2001 года, находясь у своего знакомого в свободное от службы время, после внезапно возникшей ссоры, получил смертельную черепно-мозговую травму начальник караула отдела охраны ИК-1 ОИН Республики Алтай старший сержант В.В. Строна.
В 1 квартале 2002 года погибли 33 сотрудника, из них только семеро при исполнении служебных обязанностей. Ранен 51 сотрудник.
И т. д., и т. п. Как говорили древние, «не будем усугублять плохое».
А вот и самоубийства. В 1995 году покончили с собой 51 сотрудник; в 1996-м – 60; в период с 1997 по 1999 годы свели счёты с жизнью соответственно 71 (из них большинство составили работники охраны и служб безопасности), 52 и 66 сотрудников. Не исключено, что реальная статистика пострашнее официальных данных, поскольку попытки покушения на собственную жизнь обычно скрываются родственниками, а отдельные самоубийства, бывает, ошибочно квалифицируются и регистрируются как несчастные случаи или убийства.
Нельзя сказать, что руководство ГУИН не озабочено этой проблемой. В научном сборнике «Теоретические и практические проблемы деятельности уголовно-исполнительной системы» этой теме посвящена отдельная статья. Руководителям даны специальные рекомендации, как вести себя при общении с сотрудником, имеющим суицидальные наклонности:
– установить взаимоотношения сопереживающего партнёрства;
– сосредоточить воздействие па суицидогенные переживания личности, в первую очередь на состояния безнадёжности и негативной оценке будущего;
– активизировать психологические ресурсы сотрудника;
– соблюдать конфиденциальность при проведении коррекционной работы.
Начальный этап беседы, пишут в своей статье, посвящённой этой теме, А.И. Мокрецов и Г.Б. Калманов, должен быть ориентирован на придание сотруднику уверенности в том, что он обратился именно к нужному специалисту, в задачу которого входит оказание поддержки в трудных житейских ситуациях. Главная задача – убедить его в эмоциональном принятии помощи, сочувствии и готовности к пониманию. Так уменьшится степень эмоциональной напряженности, сотрудник получит возможность более откровенно говорить о своей ситуации и переживаниях.
Второй этап авторы советуют посвятить сбору информации о личности сотрудника и его конфликтной ситуации. Рассказ сотрудника о себе, своём семейном статусе и конфликте активизирует в его сознании представления о принадлежности к определённой социальной группе, способствует преодолению личностных нарушений.
Затем устанавливается последовательность событий, в результате которых сложилась критическая ситуация. Психолог помогает человеку разобраться в реальных причинах конфликта, подталкивающих к формированию суицидальных намерений.
«При правильном проведении беседы сотрудник, сообщая о своих жизненных удачах и достижениях, а также трудностях, которые ему пришлось преодолевать, лучше осознаёт себя как личность, способную реализовать свои жизненные цели. В ходе следующих бесед следует помочь сотруднику точнее овладеть происходящим и принять его реальность…»
Мы столь подробно говорим об этом потому, что уж очень много совпадений в методах воспитания склонных к самоубийству сотрудников исправительных органов, и методах перевоспитания зэков, содержащихся в учреждениях этих же органов.
«Среди основных методов воспитания, – пишет Е.М. Данилин, – выделим следующие: убеждение, организация поведения, коррекция поведения. Основная цель деятельности колоний – исправление осуждённых… Методы воспитания остаются неизменными, независимо от условий отбывания наказания…. (но) изменяется тактика воспитательной работы с осуждёнными, находящимися в обычных, облегчённых, строгих и льготных (для ВК) условиях отбывания наказания».
В целом – всё то же самое. Зэку тоже надо придать уверенность в том, что он «обратился» к нужному специалисту. Новичка, прибывшего для отбывания на обычных условиях отбывания наказания,
