'Ну ты и гнида, — подумал Саша, радуясь возможности мысленно отвести душу, — мерзкий старик! Это ж надо — такую рожу гнусную придумать! И во рту — помойка'.
— В данном случае, уважаемый Александр Юрьевич, абсолютно неважно, что у меня во рту, — ядовито ухмыльнулся карлик. — И на ваше негативное ко мне отношение ничуть не повлияла бы самая голливудская улыбка. — Он раздвинул свои тонкие губы еще шире, и Саша, содрогнувшись, увидел два идеально ровных ряда сверкающих зубов.
Точно. Так, пожалуй, еще гаже.
— Вот видите!
И откуда ты вообще взялся на мою голову?
— Неточное выражение. — Алексей Иванович таки докачался своим шлепанцем, что тот свалился на пол. Карлик, кряхтя, наклонился, продолжая говорить:
— Не «на» вашу голову, а «из» вашей головы! Я — ничто иное, как порождение вашей фантазии. — Он развел своими цыплячьими лапками. — Вам хотелось видеть врага таким. Максимально противным и жалким, так, чтобы в случае чего и придушить одной рукой. Пожалуйста. Вот он я. Можете начинать прямо сейчас. — Алексей Иванович с готовностью вытянул из воротника желтую морщинистую шею.
Вот еще. Охота была руки пачкать.
— Боитесь? — с любопытством спросил карлик.
— Нет. Просто не пойму, зачем это мне вас душить?
А вообще-то мысль неплохая. Да вот только — чего я этим добьюсь?
— Верно, — одобрил ход Сашиных мыслей Алексей Иванович. — Ничего. А посему я предлагаю: сесть, так сказать, за стол переговоров, покончив на время с оскорблениями. Даже и мысленными.
— Вот тут ничего не могу вам обещать, — искренне признался Саша. — Но постараюсь сдерживаться.
— И на том спасибо. Присаживайтесь, — карлик указал рукой на второе кресло. — Ну-с, — обратился он куда-то в сторону, — что мы имеем?
Саша еще не успел сообразить, что происходит, а знакомый голос его проводника уже тянул занудливым голосом:
— Самойлов Александр Юрьевич, 33 года, разведен. Ближайшие родственники: мать, младшая сестра. Работает четвертым механиком на рыболовном судне.
Саша спокойно слушал, не понимая, к чему затеян весь этот спектакль. Его неугомонный спутник на сей раз превзошел сам себя, превратившись в допотопный магнитофон-приставку «Астра». Кратко изложив скучным голосом Сашину биографию, «Астра» как-то странно хрюкнула, дернув пленку, и заговорила бодрее:
— Психика неустойчивая, раним, мнителен, страдает комплексом неблагодарного сына, мужа- неудачника, нереализованного отцовства, коммерсанта-простака. Гипертрофированный романтизм, профессиональное зазнайство. Речевые нарушения урбанистического типа. Интеллект вялый, незадействованный. Алкоголизм — стадия первая, законченная. — Саша понял, что краснеет. — Желание подвигов — выше среднего, способности — ниже среднего. Предпочтительный вариант — Героический Одномоментный сильной мотивации, окрас романтический. Совокупная потенция — 0, 41. Отклонение от Стандарта: желаемое — 0, 87, реальное — 0, 05. Рекомендации положительные.
Саша чуть было не встрял с вопросом, что означают эти цифры, но прикусил язык.
Алексей Иванович молча и равнодушно выслушал кляузную «Астру» и снова уронил свой тапок.
— Все, — с сожалением произнесла 'Астра'.
Карлик молчал.
Молчал и Саша, чувствуя себя раздетым догола.
Через несколько минут Алексей Иванович сдержанно покашлял в кулачок и нетерпеливо взглянул на Сашу.
— Что? — спросил тот, не узнавая своего голоса.
— Я жду.
— Чего вы ждете? Чтоб я, в натуре, здесь разделся? Вам еще на мою голую задницу охота посмотреть?
— Не интересуюсь, — сухо ответил карлик. — Я ждуэ чтобы вы наконец сообщили, зачем сюда пришли.
— Да? — искренне удивился Саша. — А я как раз собирался задать вам этот же вопрос: зачем я здесь?
— Ты что — ничего ему не объяснил? — сердито обратился карлик к… нет, не к магнитофону. Теперь наш неистощимый выдумщик и фантазер принял форму сантехнического фаянсового чуда вполне определенного назначения.
— Я не успел, — ответил он густым булькающим голосом, и в памяти тут же всплыло старинное, студенческих времен: 'за стеной хлопотливо забормотал унитаз'. — Вы сами приказали: дать ему осмотреться, привыкнуть, а уж затем подружиться и поговорить по душам. Вот я и…
— Всю жизнь мечтал иметь в друзьях говорящий унитаз, — вполголоса заметил Саша.
— Не хотите как хотите! Для вас же стараюсь! — обиженно булькнул проводник и снова превратился в зеленую каплю.
— Если вам не трудно, — сдерживая смех, попросил Саша, — вы не могли бы снова превратиться в гербарий? Мне этот образ понравился больше всего.
— Пожалуйста. — Вы когда-нибудь видели, как пожимает плечами ваза с цветами? Жаль, жаль… Незабываемое зрелище. Хотя с говорящим унитазом, конечно, не сравнить.
— Вы зря устраиваете весь этот фарс, — устало произнес Алексей Иванович. — Поразительная несерьезность… — Тут его голос окреп, Саше даже показалось, что где-то зазвучало эхо. — Вы, Самойлов Александр Юрьевич, прибыли сюда для того, чтобы, как вы считаете, сразиться и победить неведомых пришельцев, посягнувших на ваши души. Так?
— Так. — Саше захотелось встать.
— Я думаю, нет смысла больше притворяться и играть в детские игры. Вижу, вижу. Дай вам волю, вы бы тут же устроили какое-нибудь бестолковое сражение с наспех выдуманными драконами. Так вот. Ничего этого не будет. Хотя… какие-то разумные зерна можно отыскать и в ваших так называемых сказках. — Карлик потер лоб. — Для начала хочу вам сообщить — так для общего сведения, — что никакой неприязни к вашей цивилизации мы не испытываем. И никакого вреда вам не причиняли и не причиним.
— Обычно такие слова употребляют самые отъявленные негодяи перед тем, как сделать большую гадость, — зло перебил его Саша, которому сильно не понравилось, с каким выражением Алексей Иванович произнес 'вашей цивилизации'.
— Оставьте ваш агрессивный тон. Ни один из ваших самых обидных терминов не будет уместен в приложении к цивилизации… — Ага! Заметили? Совершенно другой оттенок! Их-то цивилизация, оказывается, пишется с большой буквы «ЦЫ»! — …настолько далеко ушедшей в своем развитии…
— Вот что, дяденька, вы этот свой ликбез бросьте, мне совершенно наплевать, куда вы там идете и ушли. Мне важно, чтобы на этом своем пути вы в наш огород не заходили! — Саше было абсолютно не страшно. И даже не интересно. — Чего вы у нас-то забыли?
Алексей Иванович устало взглянул на вазу с цветами.
— Неусточивые логические цепи, эмоциональные флуктуации, варварские обычаи, культ насилия, сильные религиозные веяния… — с готовностью забубнил тот.
Сейчас я ему…
— Многоуважаемый Александр Юрьевич, — ласково произнес карлик, — уверяю вас, что вы ничего не добьетесь, дав, как вы изволили мысленно выразиться, мне 'по уху'. В конце концов, я в какой-то степени ваша собственная фантазийная конструкция…
— Хорошо, — спокойно согласился Саша. — В таком случае, многоуважаемая конструкция, не подскажете ли какой-нибудь другой способ расправиться с вами?
— Я? Конечно, нет. Это против всех правил. Где вы видели Кощея Бессмертного, который на каждом углу трезвонит о своей смерти, которая, если не ошибаюсь, на конце иглы? — Алексей Иванович снова гадко захихикал. — К тому же я и сам не знаю, КАК НАС победить.
