больно за целенаправленно пропитые часы?
Я только кивнул. Зачем лишний раз говорить, если это столь противно?
— Ясно, — отчеканил Осоргин. — Принимаю командование на себя. Игорь там уже всех построил, а мы с тобой тут сидим.
— Кого? — не понял я. — Какой Игорь?
— Грачёв, — непонятно ответил Юрик, потом стал совсем хмурым. — Так, вижу, придется тебя по- нашему протрезвлять… По-южноморски…
Это было чудовищно! Честное слово, так страшно, что даже строители железной дороги через мои мозги — и те предпочли убраться куда подальше. Смешанная Юриком жидкость, вопреки своему цвету и компонентам, оказалась вполне пригодна для питья. От нее пахло кофе, и даже привкус был соответственный.
Поначалу… Где-то полминуты.
Потом началось.
— Эй, ты куда?
Он мог и не спрашивать.
Ринувшись к фарфоровому другу, я даже не стал закрывать за собой дверь, а лишь набросился на него, словно хищный зверь, и высказал все, что думал о водке «Провинциалка» и самогонщиках из поселка Мастыкино. Унитаз, ничего не ответив, смиренно принял свою роль, а также всё мое внутреннее содержимое.
Осоргин у меня за спиной боялся пошевелиться. Кажется, он и сам не ожидал такого эффекта — хотя «похмелку» бывший моряк смешивал с видом знатока. Только когда я вдоволь наобщался со здешней сантехникой, он спросил:
— Ну как?
— Хорошо, — слегка приврал я. То ли хотел пошутить, то ли впрямь уже ощущал, как в недрах моих затихает утреннее побоище.
Впрочем, хорошо — не отлично. Удар шпалой все еще отдавался в мозгах, а лицо, наверное, сохраняло все тот же вид. Добрый и ласковый…
— Тогда давай, собирайся, и идем.
— Куда? — не поворачиваясь, спросил я.
— Вежата вот-вот появятся, — Юрик даже удивился моему незнанию. — Ты что, забыл?
Нет, я помнил!
Грачёв, который уже всех построил, оказался тем самым усатым мучителем гитары. Построил он, как выяснилось, среднюю группу — подростков лет тринадцати-пятнадцати. Разглядел я в этом не слишком-то ровном строю и моих знакомцев — «ежика» с «драконом».
И страх опять убрался восвояси. Никто меня не схватил, не потащил ни в какой Мраморный зал. Пока мы спускались по лестнице, Осоргин балагурил пуще прежнего, хотя просьбу не говорить о спиртном все- таки выполнил. Мне полегчало, удар шпалы уже не чувствовался, и только затишье на фронтах желудка вызывало определенное беспокойство.
Кажется, там передышка, а вовсе не окончательный мир. Битва может возобновиться, и, как всегда, в самый неожиданный момент.
— Добрый день, — Грачёв суховато пожал мне руку. — Ну, мы готовы. «Вега» на подходе. Через полчаса будут.
Я покосился на Юрку, тот поспешил разъяснить:
— По мыльнице звонили.
В этом — вся «Струна». Нет чтобы цивилизованно приехать сюда на автобусе, уж наверняка в столичном нашем автопарке отыщется лишний «Икарус». Это не отвечает высоким идеалам. Высоким идеалам отвечала двухчасовая езда в набитой электричке, а потом — долгое блуждание по здешним лесам. Поход зато, романтика… Предполагается, что дети счастливы по уши.
— А мы-то зачем тут строимся? — спросил я.
За спиной Грачёва копошился отряд средней группы. Ребята шутили, слегка возились, двое девчонок лет пятнадцати курили чуть в отдалении, весело болтая о чем-то своем. Остальные внимательно слушали объяснения какого-то мальчишки лет тринадцати о том, как пройти без кодов седьмой уровень непонятно чего. В общем, очередные подростковые дела.
Вроде бы вчера я спрашивал у Юрика, почему он не борется с курением, и тот даже ответил. Вот что он сказал — не помню. Голос плавает в мутных водах вчерашней памяти, изрекая лишь редкие членораздельные фразы.
— А как их отучить? Они с семи лет в своих шарагах дымят. Хорошо еще если табак. Ну да с другим у нас строго… Если кто дурью начнет баловаться… Ну, парни его сами отучают. Жестко, зато эффективно. Старшие-то надышались уже на десять жизней вперед…
Он говорил еще что-то. Не помню. И, тем не менее, результат был налицо. Курить-то воспитанники курили, но… два-три человека на несколько десятков. Для вчерашних беспризорников неплохо.
— Строимся мы потому, — сказал Грачёв, — что такова традиция.
— Традиция чего?
— Встречи коллег из другого приюта, — Юрик усмехнулся. — Точнее сказать, встречи коллег из «Веги». Они в этом деле особо усердствуют, в церемониале.
Грачёв повернулся к парню, самому старшему из отряда, и принялся внимательно слушать. Тот, в свою очередь, объяснял двум мальчишкам, высоким, но явно помладше:
— Потом ты этот ихний флаг возьмешь, а ты отдашь вот эту хреновину, — указательный взмах куда- то в сторону. Я повернулся в заданном направлении и обнаружил, что к крайнему дереву прислонено знамя «Березок», точно такое же, как и на флагштоке у «свай», только меньше.
— А на фига это все? — тот, что повыше, деловито сплюнул в сторону.
— А я знаю? — ответил старший.
— Ну так и не делать ничего. Пусть сами разбираются.
— Точно! — подтвердил третий. — Со своим уставом в чужой монастырь не ходят.
— Ага. У тебя-то проблем не будет. А у других…
— Да чего ты боишься? Сделаем мы все, что прям будем дядю Юру подставлять? Перетащим твою палку с пеленкой, не обломаемся.
В приюте «Березки» царит патриотическое отношение к альма матер и дух единого братства. Хорошая фраза для отчета. Лена, правда, не оценит.
В юрином кармане запищала «мыльница». Куда от нее денешься…
— Да… Ясно… Хорошо…
«Мыльница» скрылась обратно.
— Чего там? — спросил я.
— Прилетела «Вега» в наш космопорт. Так что пойдем-ка отдавать почести, — Юрка повернулся к воротам и тяжко вздохнул.
Отряд «Веги» смотрелся странно. На фоне десятка «берёзовских» эта странность становилась только заметней. Здешние застыли чуть поодаль, переминаясь с ноги на ногу. Сопровождавший их воспитатель и его помощник (Ник-Власов) привалились к сосне и грустно смотрели куда-то вдаль
«Вегинцы», в просторечии — «вежата» — стояли посередине. Анархия их рядам и не снилась. Все построились ровной шеренгой, и высокая девушка, возглавлявшая, видимо, всю делегацию, выступала вперед, точно знаменосец. Хотя нет — таковой тоже имелся. Стоял он у нее за спиной, сине-зеленый флаг с изображением серебристой многолучевой звезды развивался над ним, будучи прикручен к длинной железной палке.
Они что, вот такое через лес тащили?!
— Вот, Костя, это наши коллеги, представители УПС «Вега». Старшая у них Оля Стогова… — он сделал паузу, будто бы подбирая слова. — Неплохой человек… И воспитатель тоже. Профессионал. Не в пример нам, кустарям-одиночкам.
Девушка здорово походила на своих воспитуемых. На ней, как и на них на всех, были шорты и майка с эмблемой… кажется, какого-то фестиваля или слета. За плечом у нее висела гитара. Слегка неформально,
