— Лорд тэрко не производит впечатления глупого человека, — мягко сказал Загри, снова растягивая губы в усмешке. — Старый, знакомый враг, даже если это враг сильный, лучше, чем десяток новых, неизвестных. Даже если они будут слабые.
Треной недовольно нахмурился:
— Вечно ты туману напустишь! Это к чему?
— К тому, — сказал Загри, сдвигая чернильный набор так, чтобы его край был точно параллелен краю стола, — к тому, что нас лорд тэрко знает. И знает давно. И знает, как с нами можно договориться. А если он переловит всех крупных рыб Эрлони, с мелочью не разберётся и за всю жизнь.
Шонек
2272 год, 5 день 5 луны Ппд
Глинянка, Эрлони
Город пах дождём и близкой зимой, и в воздухе тихо мерцала искристая предморозная свежесть. Лужи на улицах столицы подёрнулись ледком и глянцево поблёскивали в ожидании часа, когда утренний морозец сгинет, спугнутый солнцем, и сменится туманом. Одним из последних туманов в той череде, которая проходит над двумя островами осенью. Туманы ластятся к стенам, ставням, к опорам мостов, гладят брусчатку непрочными пальцами, путаются в ногах прохожих и наматываются на спицы каретных колёс. Заглядывают в карету, безо всякого уважения к герцогскому гербу с когтистой лапой на празднично-жёлтых занавесках и дверцах. Человек в карете поморщился, поднял воротник и спрятал руки в широкие рукава. Человеку не нравился туман, мелкими капельками оседающий на бровях и длинных усах, придавая усам непарадный обвислый вид. Человек считал туман мерзкой, никчёмной погодой. Туман отвечал ему взаимностью. Брезгливо выронил край занавески и позволил карете уйти вперёд, на крутой взгорок Ласточкиной улицы. Внизу, у канала, туман нашёл развлечение получше. Здесь были три человеческих детёныша с собакой и воробьём. Эти против такой погоды ничего не имели. Мёрзнуть им некогда, а в туманниц верить — интересно, а не страшно. Лохматый пёс лениво мотал ушами, порываясь ловить туманные ленты.
— А ты, Воробей? — спросил рыжий мальчишка, рядом с которым держался пёс.
— Я? — Воробей пожал острыми плечами. Встрёпанный птенец на его плече недовольно расправил крылья, удерживая равновесие.
— Хотел бы, наверное.
— А не страшно? — усомнился третий, илирец. — Голову задурят, заморочат, в реку утащат…
— Тю! — пренебрежительно свистнул Воробей. — Чего бояться! Ты что, плавать не умеешь?
— Я слышал, они могут из тумана целую улицу составить, как в садах Эиле, — не сдавался Нарк. — Идёшь, идёшь, и не заметишь, когда уже всё вокруг ненастоящее. А ещё говорят, что так можно и на тот свет зайти. Особенно, если мосты в тумане переходить. Будешь думать, что это — через Арн, а он — тот самый, смертный.
— Они красивые очень, — задумчиво сказал рыжий Шонек. — Я вчера, кажется, видел одну. Гибкая такая, как ивовая ветка, и волосы серебристо-зелёные, как листья у ивы. Как будто её тушью написали прямо в воздухе…
Мальчишки помолчали. Улица свернула, идя уже не вдоль канала, а через него, по узкому пешеходному мостику. Под мостом словно бы текла не вода, а туман, вьюном поднимаясь по опорам. Та сторона канала терялась из виду; будто сами доски мостового настила истончаются и светлеют, становясь туманом.
— Кудлаш, иди сюда! — звонко позвал Шонек и положил руку на голову пса, когда тот подбежал. Рыжий жадно смотрел на врастающий в туман мостик, стараясь впитать в себя, запомнить каждую линию, каждый столбик перил и каждую прожилку досок. Нарк рядом смотрел со сдержанным недоверием, тоже остановившись.
Воробей пренебрежительно хмыкнул и уверенно шагнул на мостик.
— А я бы хотел увидеть туманницу, — сказал он. — Просто, чтоб знать, что они правда есть.
— Как это, 'чтоб знать'? — возмутился Шонек, шагая следом. — А что я говорю — тебе недостаточно? И Трепло их видел!
— Трепло много чего видел, — отмахнулся Воробей, накрывая свободной рукой своего пернатого тёзку. — То Слепого1 под видом пьяницы, то собак крылатых. На то он и Трепло.
— Был.
— Что? — переспросил Воробей, оборачиваясь.
— Был он, — повторил Нарк и тоже ступил на мостик.
— Ну уж! — сказал Воробей. — Душа-то не умирает, значит, где-то он и сейчас есть. Со Слепым, которого видел.
— Если туманницы есть, то и душа есть, — сказал Шонек куда-то в сторону.
— Душа… — проворчал Нарк.
Воробей обернулся опять.
— Ты что-то говоришь?
— Душа не у всех есть, — громче сказал Нарк, настороженно косясь вправо: там ему померещилось какое-то движение. — У нашада нет. Лорд говорит, у людей без маэто тоже души нет. И мы навсегда умираем. Целиком.
— Ты чокнутый, Нарк! — оскорбился Воробей.
— Да нет, всё правильно, — поддержал илирца Шонек. — Мне дед тоже говорил: душа вначале у всякого есть, но если не дают маэто, она улетучивается, потому что границ нет, ничего её не держит.
Воробей сердито оглянулся.
— Тебе легко всякое такое повторять! У тебя-то маэто есть!
— Нет, — покачал головой Шонек.
Воробей споткнулся от удивления и снова обернулся:
— Ты же при храме рос! И дед у тебя есть. Что ж он, тебе имянаречение не устроил?
Воробей сошёл с мостика и остановился, поджидая остальных.
— Он мне не совсем дед. Я подкидыш, — пояснил Шонек. — А подкидышам имянаречение не устраивают.
Он стал рядом с Воробьём и обернулся к Нарку.
— А у тебя?
Нарк зябко повёл плечами.
— А я… меня в рабство продали, пираты. А от унижений тьё умирает.
— Тьё? — не понял Воробей.
— Ну, душа.
— Так нечестно, — сказал Воробей, помолчав. — Не может быть, чтобы люди умирали навсегда и целиком. Это как-то… слишком…
— Жалко, что туманницу на мосту не видели, — сказал Шонек. — Я их нарисовать хочу. Идём, чего мы стали!
Они пошли дальше, сворачивая от канала в подворотню. Между Нижним городом и Глинянкой стояли преимущественно двух- и трёхэтажные дома мелких ремесленников. Эта часть Эрлони была пронизана ходами, как изъеденный жучками кусок дерева. Над узкими проулками внутри кварталов срастались вторые этажи зданий. В получившиеся улочки-коридоры вливались подворотные проходы, выходящие на улицы или во внутренние дворики. Где-нибудь в нишах прятались двери в дома или в другие переулки. То здесь, то там перетянутый балками и сыплющий сором потолок исчезал, стены по сторонам неожиданно расходились дальше друг от друга, вверху прорезывалось небо, и коридор превращался в обычную улочку. Чтобы через несколько десятков шагов снова нырнуть в подполье. Именно здесь и обосновался Лис Загри, и как-то сразу становилось понятно, почему лисы и не думали бояться облав. Лорд тэрко тоже не дурак — ловить лис в их же норах. Ещё пару лун назад кхади сюда не сунулись бы, но после недавнего скандала с Джито у лис с ними отношения были самые тёплые и дружеские… Правда, вглубь лезть всё равно не стоило. Объясняй потом, чего тут вынюхиваешь. Сначала бдительным лисам объяснять, потом своим же старшим… Ну его в
