публики. Они либо слишком целеустремленно куда-то шагали, либо под случайно откинутой на ходу полой пальто порой виднелся странный костюм, а то из-за поднятого воротника или из глубоко надвинутого капюшона выглядывало чересчур бледное лицо или мерцал зеленым неподвижным огоньком мертвый глаз.
Черный одноглазый кот, не отбрасывающий тени, завернул за угол, в многочисленные тринадцатые дома с разными буковками – в глубине от улицы, но все же по Маросейке.
Они свернули следом – и тут же будто оказались в другом времени, если не пространстве. Анастасия остановилась, словно пытаясь задержаться на пороге.
– Я уже ходила тут во сне, – хрипло проговорила она.
Игорь затаил дыхание. Справа потоком огней струилась под шум машин Маросейка. Но здесь властвовала какая-то странная тишина. Даже глухота. Словно темнота вытесняла шум и свет, и всего в трех метрах от улицы начиналось какое-то иное царство, с иными законами и иными властителями.
– Идем? – прошептала Анастасия.
Игорь молча кивнул.
Они взялись за руки. Прошли мимо узкого дворика справа, с забитыми железными листами окнами первых этажей. В остальных окнах свет не горел, словно тут никто не жил. Но машины во дворе стояли – значит, все же тут есть люди? Или – не люди? И это вовсе не машины, а кареты приехавших на бал гостей? Просто прикинулись машинами, чтобы не выделяться?
Они вошли под арку. Справа, в нише с вазоном с засохшими цветами, чуть заметно светились на стене буквы. В память людей этого дома, погибших в 1937-м и на войне. Светились буквы сами, чуть заметно, и лицо Анастасии, когда она подошла посмотреть поближе, высветилось, как на старой черно-белой фотографии.
Игорь подождал. Странное состояние. Не хочешь идти, но понимаешь, что иначе никак нельзя. Лучше подумать о том, что потом все это так или иначе останется позади. Если только будет это самое «потом»…
Анастасия взяла его за руку, и они снова двинулись вперед. Вышли из арки во дворик, к остаткам стены и запертой двери, за которой ничего не было, кроме короба с трубами. В углу двора одиноко спал серебристый джип, хотя в окнах соседних домов не было ни единого огонька. Тенекот или кототень поджидал их на пороге.
Анастасия остановилась у двери, сосредоточенно глядя на нее и не решаясь войти. Игорь ждал. Сердце вдруг начало биться все быстрее и быстрее. По спине пошел знакомый щекочущий холодок. Анастасия решительно толкнула дверь – хотя та открывалась вроде бы наружу – и вступила в открывшийся темный проход. Игорь глубоко вздохнул и шагнул следом.
Дверь за спиной захлопнулась.
Дохнуло зимним арбузным воздухом.
Впереди замерцал, а потом постепенно – как бывает, когда включают лампы дневного света, – разгорелся свет. Он был мягким, кремово-розовым и дрожащим, как от множества свечей. Вдалеке послышалась музыка.
«А назад уже поздно, – подумал Игорь. – Ну что же…»
Он расправил плечи и взял Анастасию под локоть. И вместе они вступили на полированные плиты цветного мрамора, в которых отражались неяркие огни.
Они стояли в огромном вестибюле. Прямо перед ними был гардероб, где сидела среднестатистическая гардеробщица и читала старинный фолиант, прикованный к стойке. По обе стороны гардероба вверх уходили две лестницы, сходившиеся на галерее. Прямо посередине ее виднелась арка, завешенная тяжелыми темно-пурпурными шторами, откуда и доносилась музыка. Вестибюль был пуст, гулок и высок. Внешняя стена, полукруглая, стеклянная, метров двенадцати высотой, открывала вид на ночной заснеженный город над замерзшей белой рекой. Темные дома на темном фоне неба, белый простор ледяной реки.
– Питер? – шепотом спросил Игорь.
– Может быть… Я не помню в Питере таких мест, и все-таки это – Питер. Ощущение такое. Питерское.
– Мне кажется, я был на этой набережной.
– А я была там, за рекой, – все тем же шепотом проговорила Анастасия. – Если пойти вон по той улице, начнется рассвет, и снег станет жемчужно-розовым. А в конце улицы будет храм. А еще где-то здесь есть выход к вокзальной площади, а за ней почему-то теплое море…
– В Питере нет теплого моря.
– В этом – есть.
Они постояли молча, глядя за стекло.
– Блоковское ощущение какое-то. Ночное. Снежная маска…
– Ладно. Идем. – Игорь обнял Анастасию за талию, и они стали подниматься по лестнице наверх, туда, где за занавесями звучала музыка. Неуловимо знакомая и все же неузнаваемая.
Стражи в строгом погребально-черном потребовали приглашение.
– Мы пришли просить аудиенции у Владыки Мертвых, – ответил Игорь.
– Стало быть, приглашения не имеется? – послышался сзади пронзительный скрежещущий голос.
Они обернулись. Сзади стоял Канцелярский Крыс. Самый настоящий Канцелярский Крыс. Он был чуть ниже Анастасии, очень опрятный, в коричневом бархатном костюме, с папкой под мышкой и медной чернильницей на поясе. На носу ровно-ровно сидели большие очки в железной оправе, с цепочкой, чтобы не уронить.
– Не имеется, – честно ответил Игорь. – Но очень надо.
