– И в чем же корень?
Николай усмехнулся углами губ. Взгляд его впился в Игоря. У того заколотилось сердце. Что-то приближалось. Разгадка совсем рядом. Плевать было на Николаевы идеи. Главное – что случилось с ребятами. Это совпадение или нет? Или только дурацкие подозрения, а Николай ни при чем?
– Корень в самом человеке. Пока он пытается быть счастливым за счет других, мы будем в дерьме. А он не может не быть счастливым за счет других, потому как мир так устроен.
– Ой, опять «до основанья, а…».
– Помолчи! – Николай вдруг так стукнул кулаком по столу, что Игорь аж подпрыгнул. – Извини, – спохватившись, улыбнулся он.
– Ты совсем псих…
– Ну не ты первый называешь меня психом, – хохотнул Николай. – Но лучше сначала выслушай.
– Тогда не ори.
– Извини, прости. Пожалуйста, прости. Мир? – Николай протянул к нему коньячную рюмку.
– Ладно, – выдохнул Игорь.
Выпили.
– Итак, – словно лекцию, начал Николай свои объяснения. – Человек устроен погано. Он всегда будет завидовать ближнему своему и стремиться урвать у него кусок, как бы человека ни перевоспитывали, в какие бы обстоятельства его ни помещали, что показывает вся мировая история. И в чем же выход? Выход в изменении самого человека. Он не должен хотеть ничего лишнего. Люди должны быть счастливы
– Извини, перебью. Это ты прям как буддисты: желания порождают страдания, откажись от желаний и так далее… Стань тенью для зла, бедный сын Тумы…
– Да-да, – раздраженно отмахнулся Николай. – Но это опять перевоспитание уже готового человека. Я же о том, чтобы человека… ну… как бы программировать с самого начала. На те же десять заповедей. На одинаковые реакции на воздействия – чтобы, к примеру, от одного и того же запаха у разных людей возникало бы одно и то же чувство и так далее. Это будет счастливый бесконфликтный мир!
Игорь вздохнул, надув щеки и подняв брови.
– Коля, как банально. Я ожидал поинтереснее. Это же «Матрица» – и все.
– Вот-вот, – внезапно обрадовался Николай. – «Матрица». И это гениально! Понимаешь – люди будут счастливы!
Игорь хмыкнул, опрокинул рюмку коньяку и закусил сыром.
– Во-первых, это невозможно. Во-вторых, ты считаешь, что люди и правда будут счастливы?
– А что такое человек, как не его ощущения? Изолируй мозг, воздействуй на определенные его точки, и личность – даже без тела – будет ощущать себя в раю.
– Не, я не хочу, – протянул Игорь. – Может, если бы не знал, то и внимания бы не обратил, если бы меня так переключили. А так я ведь уже знаю! Одно хорошо, – снова улыбнулся он, – что ты фантазируешь.
– Нет! – с безумной усмешкой вскочил Николай. – Это возможно!
– И как же? – Игорь откинулся на спинку стула, едва сдерживая дрожь. Изображать пьяного идиота было невероятно трудно. Актером он себя считал никудышным и страшно боялся, что Николай заметит. И когда Николай вдруг скептически усмехнулся и ласково посмотрел на него, понял, что придуриваться было бессмысленно.
– Да не надо, Игорь, – снисходительно-сочувственно заговорил он. – Ты же был в лесу, я знаю. Знаю, с кем был. И уверен, что ты уже все знаешь и про Иллюзиум, и про взаимовлияние миров.
Игорь еле справился с собой. Ответить надо было спокойно.
– А, так это твоя собачка была. Извини, не знал, иначе бы дал ей спокойно себя скушать.
Николай рассмеялся:
– Да ладно. Она все равно была временным созданием. «Пузырь земли». Извини и ты, кто же знал, что ты там? С хвоей вечной привычкой лезть спасать всех наобум…
– А тебе был нужен Инглор?
– Мне нужны все, обладающие особыми способностями. Он дурак, что убегал. Ничего ему не было бы. Наоборот, получил бы куда большее.
– Что именно?
– Весь мир. Помнишь – «станете как боги»? Вот именно это. Особых, таких, как ты, – мало. Мы способны изменить мир. Мы должны быть поводырями для тупого быдла. Мы дадим им счастье, которого это самое быдло достойно. Но править и жить по-настоящему должны немногие.
Николай остановился, не то собираясь с мыслями, не то прислушиваясь к кому-то далекому. Или живущему внутри его.
– Кто-то должен сделать это самое счастье. Я зову тебя, так скажем, к семи парам чистых, в свой ковчег. В ковчег Эйдолона.
– А кто это – Эйдолон? И что это?
Николай усмехнулся:
