его: зарубит к чертовой матери!
— Не боитесь поминать нечистого? — поинтересовалась Синтия.
— Нет, — просто ответил Илья.
— Но вы — верующий? — спросила журналистка с интересом.
— Скорее — ведающий, — ответил Илья, улыбнувшись.
Синтия пристально взглянула ему в глаза: не шутит ли? И поняла — не шутит!
— А вы? — обратилась она к Елене.
— Я - православная христианка, — ответила благонравная жена странного студента, вспомнив состоявшееся пять лет назад свое первое причастие. Оно же, впрочем, и последнее.
Илья с беспокойством ожидал следующих вопросов к жене, касающихся веры и религии, например: как можно одновременно считать себя православной и — христианкой? Но Синтия вновь сменила тему.
— Вы говорили, — снова обратилась она к Елене, — что учитесь в университете на факультете иностранных языков. Однако вы великолепно владеете двумя языками, английским и французским, чему же вы там учитесь? И если не секрет, чем в дальнейшем собираетесь заниматься?
'Она умна, напориста, но тактична', — подумал Илья, незаметно взглянул на часы и определил по вмонтированному в них детектору, что скрытый диктофон находится у журналистки в кулоне на груди.
— Вообще-то, я изучаю там еще и итальянский, — уклончиво ответила Елена, которая в июле поступила на факультет иностранных языков только потому, что к тому моменту не смогла четко определиться с выбором профессии.
О своем возникшем сегодня желании вместе с мужем 'спасать мир' сообщать иностранке она не собиралась.
— Илья, вы говорите по-итальянски? — спросила Синтия.
— Си сеньорита, — улыбнулся Илья.
— Итальянский язык — один из языков любви, его проще всего изучать в постели, — поделилась Синтия опытом с Еленой, — тем более, с таким преподавателем!
— Этот «преподаватель» возник только вчера, — заметила Светлана.
— Вы хотите сказать, что ваша дочь только вчера вышла за него замуж? — уточнила журналистка.
— И это тоже, — усмехнулся профессор.
— Все-таки, Елена, чем бы вы хотели заняться, получив университетский диплом? — отложив на «потом» разгадку семейного ребуса Синельниковых, спросила Синтия, — о чем вы, повзрослев, мечтали?
— 'О доблести, о подвигах, о славе…', — после некоторой паузы ответила Елена великой цитатой.
Не станет же она объяснять красивой и умной чужеземке, что она лишь вчера ощутила себя взрослой и эта взрослость тут же перешла в замужество!
— Мужские мечты?! — изумилась журналистка. — Но вы — сама женственность!
'Ты тоже…' — вздохнула Елена с сожалением и взглянула на мужа.
Илья пристально смотрел на нее. Юная женщина с удовольствием прочла в его глазах удивление, понимание и… еще она увидела, как они темнеют.
'Мои глаза тоже темнеют', — подумала Елена и опустила взгляд.
Азаровы наблюдали этот безмолвный диалог, который пока еще не понимала Синтия, и улыбались.
День клонился к вечеру. Синтия Тейн с удовольствием приняла приглашение соседей остаться на ужин.
Глава 7. Заказ на убийство
Мамед припарковал машину в одном из не самых богатых кварталов Баку, достал из багажника большие пакеты со съестным и, не оглядываясь по сторонам, вошел в подъезд ничем не примечательного трехэтажного дома. Поднявшись на второй этаж, он нажал кнопку звонка, дождался, когда сиделка откроет дверь, и вошел в квартиру своей прикованной к постели двоюродной сестры.
Путь к этой квартире от особняка Султана его слуга проделывал регулярно каждое воскресенье во второй половине дня в течение уже четырех лет, с тех самых пор как Эльдар Гамидов, бежав из России, безвылазно жил в своем доме, как в осажденной крепости.
Мамед служил своему хозяину почти девять лет, пользуясь его безграничным доверием. Султана не смущал даже пятилетний пробел в биографии Мамеда, который бывший майор советской армии осветил коротко: колесил по миру. Мало ли какие дела могли быть у мужчины-кавказца, в одночасье лишившегося даже скромного офицерского жалования!
Почти девять лет назад Мамед спас Гамидову жизнь.
Каким-то образом серьезным людям в Москве стало известно, чей именно снайпер оборвал роскошное существование одного из влиятельнейших столичных наркодельцов, и на пути Султана, направляющегося в закрытый для посторонних подмосковный дом отдыха на «совещание», чтобы прибрать к рукам значительную часть бизнеса покойного, была устроена засада.
Три джипа свернули на узкую лесную дорогу, Эльдар Гамидов ехал во втором.
Первый джип с охраной взлетел на воздух прямо перед глазами Султана, подорвавшись на фугасе, и охваченный пламенем, перевернулся.
— Назад! — коротко приказал начальник охраны, бывший офицер спецназа. — К бою!
Водители уцелевших джипов резко дали задний ход с разворотом, но в замыкающую машину попали сразу две гранаты, выпущенные из подствольников автоматов укрывшимися за деревьями боевиками. Машина превратилась в груду покореженного металла, наглухо перекрыв дорогу джипу Султана. С двух сторон из леса ударили автоматные очереди. Водитель и охранник, сидевший на заднем сиденье слева от Гамидова, были сражены первыми же пулями.
— Покинуть машину! — приказал начальник охраны.
Выскочив с автоматом наружу, он открыл ответный огонь короткими очередями, ориентируясь на звуки выстрелов.
Охранник, сидевший справа от Султана, выскочил следом и принял на себя автоматную очередь, закрыв телом своего шефа.
Гамидов схватил автомат охранника, погибшего первым и, выпустив длинную очередь в сторону деревьев, выпрыгнул из машины.
— Патроны! — крикнул начальник охраны. — Прорываемся в лес!
Султан быстро присел под огнем, перевернул лежащего на земле охранника на спину и вытащил из его «разгрузки» два спаренных рожка. Не обращая внимания на выстрелы за спиной, плечом к плечу со спецназовцем он ринулся в лес, расчищая себе проход автоматными очередями. Несмотря на свою отнюдь не ангельскую натуру, трусом Эльдар Гамидов не был никогда!
Они почти уже оторвались от преследователей, потерявших их из виду и стрелявших наугад, когда начальник охраны охнул и завалился на бок. Султан остановился, вернулся к офицеру и быстро осмотрел его рану: шальная пуля попала в бедро, раздробив кость. Эльдар сорвал с себя галстук и перетянул ногу повыше раны, пытаясь остановить кровь.
— Шприц! — побелевший от боли офицер пытался расстегнуть молнию на боковом кармане «разгрузки».
Султан расстегнул карман, извлек шприц и вогнал ему в ногу иглу, сняв болевой шок.
Выстрелы приближались, Султан прямо взглянул раненому в глаза.
— Идите, Гамидов, — сквозь зубы произнес офицер, — я задержу их, сколько сумею. И вот еще что: двигайтесь в сторону дома отдыха, — он махнул рукой в том направлении, в котором они до сих пор
