— Впервые, — согласился с очевидностью Фридрих.
— У нас есть своя особая традиция, — голос китаянки был похож на шорох пересыпаемых чаинок. — Гадание на чае. Когда к нам приходит новый гость, мы делаем это с ним.
Власов поморщился: он не любил принимать участия в том, что сам считал глупостью.
Китаянка, похоже, это поняла.
— Это совсем не займёт вашего драгоценного времени, — льстиво прошелестела она. — Просто пейте чай, и позвольте мне спрашивать.
— О чём? — насторожился Фридрих.
— О вкусе чая, конечно, — лицо китаянки было всё так же склонено к полу, но Власов почувствовал, что она улыбается. — Вы ведь понимаете чай?
Она приступала к первой заварке, предназначенной не для питья, а для омовения посуды.
Фридрих ощутил, что у него затекли ноги, и заёрзал, пытаясь сесть поудобнее. Подушка тут же выскочила из-под зада и шлёпнулась на пол. Пришлось возиться, подбирать подушку и снова устраиваться на дурацкой скамеечке.
Китаянка закончила с предварительной процедурой, снова наполнила чайник горячей водой, закрыла крышкой и облила сверху кипятком. Лишняя вода стекла в решётку, над столиком на мгновение завис клубочек тончайшего ароматного пара.
Наступило время первой заварки. Женщина ловко пропустила заварившийся чай через ситечко в глиняный кувшинчик для разлива, и начала разливать напиток по чашкам-вэнсябэй, постепенно подливая к каждой заварку. Потом высокие чашки были накрыты низкими чашками-чабей.
Власов заметил, что остатки чая были вылиты не в решётку, как полагается, а в ту самую третью чашку.
Он прижал верхнюю чашку к нижней и перевернул их. Теперь чай оказался в чабей. Он вдохнул аромат чая из высокой чашки и сделал небольшой глоток из низкой.
Старуха проделала то же, но менее аккуратно.
К третьей чашке никто не притронулся.
— Что вы скажете об этой заварке? — спросила китаянка, извлекая из рукава кисточку и листок бумаги.
— Хороший китайский чай, — определил своё отношение Власов. — Настоящий Те-Гуань Инь осеннего сбора.
— Нет, нет. Прислушайтесь к своим ощущениям. Каждая заварка имеет своё действие. Она или обостряет приятные чувства, или смягчает неприятные. То есть вы либо получаете новую энергию, или гармонизируете уже имеющуюся... Сосредоточьтесь на себе и скажите — что вы сейчас чувствуете...
Фридрих постарался подавить раздражение. Он не любил напыщенной восточной чепухи. С другой стороны, отслеживать собственное состояние он умел: в конце концов, его этому учили. Чай, будучи сложным напитком, в котором кофеино-теофиллиновая составляющая уравновешена таннинами и витамином C, и в самом деле мог действовать по-разному, в зависимости от ситуации. Что ж, это по-своему интересно... Он сконцентрировался на своём восприятии и через некоторое время сказал:
— Кажется, это смягчающая заварка.
Девушка молча опустила кисточку в третью чашку, потом два раза коснулась ей бумаги. Власов решил, что это часть неизвестного ему ритуала, и не стал этим интересоваться.
После этого чай был заварен ещё раз. Китаянка дождалась, пока Власов допьёт чай, и снова спросила об ощущениях.
На этот раз Власов почувствовал что-то вроде прилива бодрости: видимо, кофеин начал действовать. Впрочем, нет, рановато: Фридрих помнил, что тонизирущее действие чая начинается где-то через полчаса. Значит, что-то психологическое, решил он. Фоном прошла мысль о каких-нибудь специальных добавках, но он её отогнал. Происходящее казалось странноватым, но не опасным. В конце концов, если бы его хотели отравить или как-то воздействовать на его психику, с ним бы не стали так церемониться. На это есть соответствующие препараты — хотя бы тот же штрик...
Он прикрыл глаза и сосредоточился на вкусовых ощущениях.
Третья и четвёртая заварка снова смягчили восприятие, пятая резко взбодрила. Каждый раз после своего обычного вопроса девушка окунала кисть в свою чашку и что-то рисовала на бумаге.
После шестой — умиротворяющей -порции Власов почувствовал, что больше не хочет пить. Он решительно отодвинул чашечку в сторону.
— Вы правильно поняли, почтенный господин, — китаянка заговорила совсем тихо, — гадание закончено. Вот это, — она продемонстрировала ему листок бумаги, — гексаграмма «И Цзин», «Книги Перемен».
На бумаге красовался столбик из бледных — то ли синих, то ли чёрных — линий, прямых и прерванных, одна над другой.
Власов покопался в памяти, и решил, что бумага пропитана солями железа или чем-то подобным. Он опять вспомнил детство: в райхсюгендовском летнем лагере их учили делать чернила из чернильных орешков, по древнему дойчскому рецепту двенадцатого века. Тогда же им рассказывали про дубильные вещества. Но достаточно ли в чае таннина, чтобы дать такую реакцию? Фридрих обратил внимание на то, что некоторые линии получились совсем бледными.
— «Книга Перемен» описывает шестьдесят четыре ситуации, в которые может попасть человек, — тихо струился голос китаянки. — Этим ситуациям соответствуют гексаграммы, лю ши сы гуа, то есть фигуры из шести линий. Линии бывают прямыми и прерванными, что соответствует энергиям Ян или Инь...
— Двоичный код, — перебил Власов. Он слышал про эту гадательную систему, хотя никогда этим специально не интересовался. — Но ведь, кажется, эти линии определяют, кидая монетки?
— Или перебирая стебли тысячелистника, — кивнула китаянка. — Но на самом деле линии можно получить любым способом. Сейчас мы их получили при помощи чая. Каждая заварка оказывала на вас своё действие — обостряло или гармонизировало ваше видение мира. Я спрашивала вас об ощущениях, и, в соответствии с ними, рисовала линии, описывающие ту ситуацию, в которой вы сейчас находитесь.
— И что же получилось? — осведомился Фридрих, не скрывая иронии. — Меня ждут какие-нибудь опасности?
— Именно, — серьёзно ответила девушка. — Ваша духовная ситуация соответствует двадцать девятой гексаграмме Книги Перемен, она называется Си Кань, Двойная Бездна, или Двойная Опасность. В греческой мифологии ей соответствует Сцилла и Харибда, два морских чудовища, живущие по сторонам узкого пролива, между которыми нужно провести свой корабль. Другими словами, пройти по лезвию бритвы. Согласно стратагемам, это ситуация благородного мужа, попавшего в окружение низких людей, причём они таковы и сверху, и снизу... Заметьте, некоторые черты проявились на бумаге сильнее, некоторые слабее. Самая яркая черта — пятая... Давайте теперь рассмотрим составляющие. Си Кань состоит из двух триграмм, каждая обозначает воду. Это две водяные бездны. В Торе сказано...
— Простите, — Власов поднял бровь, — Тора — это ведь, кажется, юдская мистика?
— Все мистические традиции имеют свои соответствия, — заявила китаянка. Её голос стал чуть твёрже: как будто внутрь горлышка попала сухая горошинка. — Бог начал материальное творение с того, что отделил воду от воды. Это был второй день творения, и в этот день возникли раздоры. Поэтому Бог не сказал об этом дне — «и увидел он, что это хорошо»... Вы — тот, кто должен предотвратить раздор...
Фридриха все больше раздражала вся эта цветистая чепуха. В конце концов, его, очевидно, позвали сюда не для разговоров о боге и предначертании. Разумеется, за словами об исходящей с двух сторон опасности и раздоре могли скрываться вполне конкретные намеки на ничуть не мистические обстоятельства. Но, в конце концов, он и без странной китаянки знал и о борьбе партийных фракций, и о трениях между членами Райхсраума, и о внешних угрозах... И предпочел бы получить более конкретную информацию.
— Знаете что, — решительно перебил он, почему-то догадываясь, что китаянка не обидится, — я думаю, что мы сэкономим время, если перейдем сразу к делу. Чай, конечно, превосходен, а все эти восточные учения интересны... с культурологической точки зрения, но я пришел сюда для серьезного разговора. С называнием вещей своими именами, насколько это возможно. Я должен говорить с вами? Или с кем-то еще?
— Знаменитая дойчская прямота, — улыбнулась девушка, и улыбка эта была куда более жесткой, чем
