особо выделяло этот город как перспективный рынок. Что там у них? А, эти, национал-германисты. Любопытные ребята. Их раньше никто не принимал всерьёз, а теперь в Бурге скапливаются фольксдойчи со всей России, которые на остальной территории страны ныне чувствуют себя, скажем так, некомфортно. А в последнее время к ним уже стали добавляться эмигранты из Германии. В общем, с ними, похоже, придётся иметь дело. В лидерах у них какой-то академик. Странно, яйцеголовые обычно в этом смысле без амбиций, к тому же и фамилия у него совсем не германская. Наоборот — характерная такая русская, что-то связанное то ли с бедой, то ли со свободой... Точно, Лихачёв, от слова «лихо». Лихой, наверное, тип. А на Урале, вспомнил он, всё еще забавнее — там объявился некий атаман, «батька Борис». В прошлом, кстати — видный функционер ПНВ, но кого это волнует? В своих прокламациях он призывает «брать столько суверенитета, сколько захотите» — и пользуется большой популярностью....
Ну ладно. Урал — это далеко. Сейчас самое главное — что делается в Москве. И не вообще, а сейчас.
Николай закончил сражаться с бифштексом, вяло поковырял вилкой анемичный салатик и переставил лоток на соседнее незанятое кресло. Стряхнув крошки с откидного столика, он водрузил на него ноутбук и нажал кнопку.
«Тосиба» последней модели — толщиной в пачку печенья — заурчала, загружая заставку «Виндоус». Звёздно-полосатое полотнище лениво моталось по экрану, пока система считывала файлы с диска. Дождавшись окончания загрузки, он подключил свой ноут к разъёму на кресле и вошёл в Интернет — эта услуга в последнее время стала бесплатной не только для VIP-салона, но и для бизнес-класса. К прибытию он уже должен быть знакомым с текущим положением дел.
Так, интервью с Мосюком для «Вошингтон Пост»... Николай вызвал полный текст, пробежал глазами по строчкам. Ему даже понравилось, как говорит Мосюк — жёстко и уверенно, без соплей. «Распад Райха — это величайшая геополитическая катастрофа века, и в самом ближайшем времени мир оценит её масштабы». «Я не в восторге от демократии». «Я не жду от перемен в России ничего хорошего». Так может говорить человек, который никого и ничего не боится... Впрочем, чего ему бояться? Первое, что сделал Михалков, оказавшись во главе России — подписал указ о гарантиях всему прежнему руководству страны. Видимо, не только в указе дело. Какие-то гарантии у всех этих старых монстров наверняка есть. И никакого нового Петербургского процесса над ними не будет. Тоталитарная практика публичного осуждения зла ушла в прошлое. Ну и хрен, собственно, с ней.
Хе-хе, а вот по его части: акция на Старом Арбате за легалайз табака и лёгких наркотиков. Николай ухмыльнулся: он уже получил пакет инструкций на тему организации подобных мероприятий. Но это, вроде бы, было самопальным: десять молодых парней, плакатики, красные маечки... какой-то густо обросший волосами тип, физиономия хитрая, наверняка из этих самых... На плакатиках — портреты американских киноактёров с сигаретами в зубах. Ха, интересный ход... может быть, акция не такая уж и стихийная? Кто-то, похоже, опередил «Винстон»... Надо выяснить. Но не сейчас.
Что там ещё? Краткое интервью с неким Никоновым — первым заместителем начальника Третьего Отделения ДГБ, занимавшегося, в частности, политическими преступниками. Не оно ли, кстати, занималось и наркотиками? Тогда это важно... Фото: молодой и симпатичный улыбчивый офицер с погонами подполковника, и вынесенные во врезку слова: «Моя цель — полная реорганизация Отделения». В комментарии от редакции упоминалось, что в условиях, когда место начальника Третьего Отделения вакантно — занимавший его генерал Калугин был отправлен в отставку еще Мосюком, а новое назначение, в связи с последовавшими бурными событиями, так и не состоялось — Никонов фактически является главой самого влиятельного подразделения главной российской спецслужбы. Подполковник, надо же... Похоже, этот Никонов — бойкий парнишка. Вот будет потеха, если в скором времени подполковник встанет во главе всего ДГБ. Хотя такое, наверное, чересчур даже для России...
Николай лениво потыкал пальцем в экран, сходив по паре ссылок. Оказалось, что Никонов занял место своего шефа, Филиппа Бобкова, покинувшего свой пост «по возрасту и состоянию здоровья». Впрочем, на последней фотографии бывший шеф «трёшки» выглядел вполне уверенно. Ещё потыкавшись по ссылкам, Николай нашёл линк на интервью с ним в «Свободном Слове». Оно называлось «Я всегда сочувствовал диссидентам». Читать его Николай не стал, за исключением концовки, где Бобков объяснял, что собирается уйти в коммерческие структуры. Это стоило взять на заметку.
Других важных новостей не обнаружилось. Николай отключился от сети, открыл файл с именами и координатами людей, с которыми он должен установить контакты в первую очередь. Как ему намекали винстоновцы, некоторые из них имели проблемы с законом. Что ж, переход от тоталитаризма к демократии меняет многое, в том числе и рамки запрещённого и разрешённого.
Николай поводил курсором по аккуратному столбику данных на экране. Его внимание привлекла красивое нерусское имя в середине списка: Матиас Спаде... или Шпаде? Кажется, в разных частях Германии такая фамилия читается по-разному... Впрочем, неважно — в России он точно Спаде. Данные на него были скудными, но многообещающими. Этнический дойч из Германии, переехавший в Россию «в знак протеста против германского тоталитаризма». Николай наморщил лоб: скорее всего, у человека были какие-то неприятности с имперским законом. Так-так, обладает опытом сбыта запрещённых российским законодательством веществ (Николай нахмурился: это ему не понравилось) и имеет в распоряжении готовую дилерскую сеть.
Николай низко наклонился над экраном: дилерская есть — это было то самое, что ему необходимо в первую очередь. К тому же настоящий дойч. Законы законами, а дойчи любят порядок, этого у них не отнять. Нужно будет связаться с этим Спаде. Неважно, чем он там занимался раньше — если он сумеет наладить продажи «Винстона», будет просто отлично...
— Простите, вы — гражданин России?
Николай поднял глаза от ноутбука. Над ним стояла Фрося со стопкой каких-то листочков в руках.
— Нет, — широко улыбнулся он.
— Тогда заполните, пожалуйста, — она протянула ему листок и двинулась дальше по проходу.
А, ну конечно, въездная анкета. Как полагается, на двух языках — крупными буквами по-английски, ниже мелкими — русский перевод. Николай выудил из кармана ручку и подвинул ноутбук, освобождая место на краю столика.
LAST NAME (фамилия) Романов
FIRST AND MIDDLE NAMES (имя и отчество) Николай Александрович
PURPOSE OF VISIT (цель поездки) Бизнес
Да, подумал Николай, с именем ему повезло. Хорошо, что отец в свое время не стал менять свою «контрреволюционную» фамилию, ссылаясь на деда — красного героя Первой Гражданской... теперь вот пригодилось. В «Винстоне» ему прямо намекнули: хорошо себя поставишь — получишь собственную торговую марку. «Сигареты и папиросы от Николая Романова». Исторический тезка был известный курильщик, но так просто, без согласия близких родственников, использовать его имя в коммерческих целях нельзя — не позволяют российские законы. Но человек с таким же паспортным именем имеет право на собственную марку. А на логотипе, естественно, будет некий обобщённый бравый военный, ни на кого конкретно не похожий, но не без определённого сходства с последним царем. Говорят, тот сейчас в России сделался сильно популярен... только русские и могут сделать своим героем лузера, прогадившего все, что только можно. Но уж нынешний Николай лузером не будет! Своя марка, да... А товаром, разумеется, будет все тот же самый «Винстон». Надо приучать эту дикую страну к западным ценностям.
Заполняя остальные графы анкеты, Николай почувствовал быстро растущий дискомфорт внизу живота. Кажется, все-таки не надо было есть эту самолетную дрянь... Тем более когда в организме еще бродят токсины после вчерашнего. Романов закрыл ноутбук, переложил его на сиденье и направился к туалетной кабинке. Ему не повезло: туалет оказался занят. Вроде и народу в бизнес-классе немного, а вот поди ж ты... Ждать он не хотел (а говоря откровеннее — не мог), посему быстро пошел в хвост, в туалет эконом-класса.
Здесь оказалось свободно. Романов поспешно спустил штаны, плюхнулся на сиденье — вроде бы относительно чистое — и шумно опростался. Аах, хорошо... Вспомнилась старая шутка: «Душа находится внизу живота: облегчишься — и на душе легчает!» Теперь еще покурить. Но сначала все-таки...его рука привычно потянулась направо за туалетной бумагой и уперлась в металлические зубцы. Бумага не нащупывалась. Николай раздраженно откинул блестящую крышку, под которой должен был скрываться
