Троянский принц полюбил ночевать на открытом воздухе, среди густых зеленых трав и дивно пахнущих цветов. Обычно он засыпал под ласкающей рукой подруги, под тихое фырканье лошадей, под далекое пение чужих и странных песен, под пыхтение и треск сучьев догорающего костра... Но именно треск костра теперь постоянно будил его. Он просыпался в холодном поту, ибо чудилось ему, что трещат не сучья, а шейные позвонки его друга. А под конец опять приснилась ему огромная башня, чей пугающий образ преследовал его с детства.
Он стоял на верху этой башни, сложенной из темных, покрытых патиной времени камней, и смотрел вниз. Порывы сильного ветра толкали в спину, пытаясь сбросить его с площадки. Жуткое и одновременно восхитительное чувство охватило его. Он понимал, что видит все это во сне, и потому решил не сопротивляться давлению ветра, а прыгнуть в темную бездну, раскинувшуюся внизу. И когда прыгнул, то сразу понял, что совершил глупость, ибо все происходило наяву. Сердце его так сильно сжалось и заныло нестерпимо, что ему захотелось, чтобы поскорее все кончилось. И действительно, все кончилось быстро: его голова достигла булыжной мостовой, вновь раздался тот ужасный хруст, - и он проснулся, дрожа как в лихорадке. На этот раз он услышал, как хрустнули ЕГО шейные позвонки.
Ночь стояла ясная, величественная. Звезды сияли нестерпимо ярко, щедро расточая потоки холодного, негреющего света. Дул сильный ветер. Отдышавшись и придя в себя, Астианакс встал, разбудил своих людей и велел сворачивать лагерь с тем, чтобы возвратиться в город немедленно.
Все проходит в этом мире, все раны затягиваются, кроме смертельных. Прошла печаль и Астианакса. И тогда он, дабы развеяться, посетил соседние племена, живущие неподалеку. Кто-то называл их салимами, кто-то - гаргарейцами или гаргарами и считали их союзниками амазонок, ибо те часто сопровождали воинственных дев в их походах. Однако выяснилось, что гаргарейцы отнюдь не были просто союзниками амазонок, они составляли ДРУГУЮ ПОЛОВИНУ того же племени. Жили они порознь, общались только с целью, чтобы иметь детей. Эта своеобразная структура возникла впервые у древнеиндийских племен на Дону, после ухода их основной массы в Индию. Остатки некогда могущественного племени, теснимые иранцами, нашли способ удвоить свою силу. Привлечение женщин на военную службу было облегчено произошедшими в свое время переменами в военной технике. 'Амазонки, жившие на реке Фермадонт, были единственными из окружающих их народов (кроме хеттов), которые имели железное оружие и первые, которые стали ездить верхом, - напишет позже афинский оратор Лисий. - Они легко догоняли бегущих врагов и легко уходили от преследования. Амазонки властвовали над многими народами, поработили своих соседей, но пошли на греков и тут потерпели решительное поражение'.
В донских степях амазонки освоили верховой конный строй. С железом ознакомились на Фермодонте, где их соседями было племя халибов, первыми освоивших новый перспективный металл. Обладая таким важными преимуществами, как то: верховая езда, стрельба с коня из лука и железное оружие, индоязычные амазонки были желанными союзниками для Астианакса. И главное, в их сердцах пылал тот же огонь, что и в нем, - губительный огонь мести. Они жаждали стереть греков в порошок, и это удваивало их силы.
Перед отъездом Астианакс вновь встретился с царицей амазонок. В беседе с суровой, но тактичной Фриписией принц троянский осторожно поделился своими планами, относительно военного похода на Грецию. Пуще всего он боялся, что его поднимут на смех, намекая на его неопытность, малолетство и военную несостоятельность его родины, но на удивление, Фриписия сразу, без колебаний поддержала его план. 'Я готова выступить со своим верным войском и союзниками тотчас, как твой вестник прибудет ко мне. Разумеется, не раньше, прежде чем ты станешь царем своей родины, Таруйсы*'. Последнее замечание вовсе не было обидным. Оно было необходимым условием.
[*Таруйса - так амазонки и некоторые др. племена называли Троянское царство.]
2
В свадебное путешествие молодая чета отправилась в легендарный Вавилон. Но перед этим они посетили Ашшур, столицу Ассирийского царства, во-первых, потому что по пути, а во-вторых, Астианакс желал лично убедиться, сколь сильна эта держава на самом деле, о военных успехах которой циркулирует немало слухов.
Как только закончился паводок на реках Вавилонии, в первых числах месяца ташриту, Астианакс, его невеста, трое верных друзей принца и десяток не менее верных рабов - на колесницах с запасными лошадьми пустились в трудный и опасный путь. Через какое-то время они уже приближались к гигантскому оазису Междуречья. Потянулись трудно проходимые леса, болота с ядовитыми змеями и прочими тварями, порождаемые жарким и влажным климатом. Наконец, стали встречаться населенные места. Тучные поля и обилие домашнего скота радовали глаз. Но вскоре они попали в местность все еще носящую следы летнего наводнения. На громадных территориях посевы были уничтожены взбесившимися водами Тигра. Над страной витал ужасный призрак голода, а тучи гнуса и мошкары принесут еще и болезни. Сотни повозок со скарбом тянулись к столице и другим городам. Измученные невзгодами земледельцы надеялись на чудо и милость царя.
Столица называлась Ашшуром по имени главного национального бога. От названия же города, как это часто бывает, и получила свое название Ассирия. Однако первоначально не Ашшур, а богиня звезд Иштар - мать всего человечества, она же богиня любви, целое тысячелетие господствовала в ассирийском пантеоне. Самое древнее святилище было посвящено Иштар. Но Астианакс застал древнейший храм уже разрушенным. То ли это сделали враги, часто совершавшие набеги на Вавилон и Ассирию, то ли противники культа богини любви. Нынешний царь не стал восстанавливать храм - велел сравнять останки святилища с землей.
Религиозные распри, впрочем, не отразились на популярности Иштар, скорее, наоборот: амулеты богини - изображение обнаженной женщины с косами, ниспадающими на грудь, - во множестве продавались на базарах.
Еще издали Астианакс и его спутники увидели ступенчатую храмовую башню, весьма характерную для стран Междуречья. К ней примыкала пристройка, тянувшаяся до берега Тигра. Виднелись так же стены дворцов, облицованные большими алебастровыми плитами и окрашенные в пурпурно-красный цвет с перемежающимися черно-бело-черными полосами на углах.
Путники свернули на 'дорогу процессий' и вскоре въехали через громадные ворота в город. Внимание принца привлекли великолепно выполненные рельефы, украшавшие ворота и стены дворцов. Главной темой изображений были крылатые существа с орлиными или человеческими головами. Головы по большей части увенчивались рогами быка. На площади города высился культовый столб, на котором ассирийской клинописью было выбито имя царя Тукульти-Нипурта I, ныне правящего страной. Здесь же были изображены человеческие фигуры, несущие знамена и колеса с восьмью спицами.
За храмовым комплексом располагался царский дворец. К нему вели богато украшенные ворота. Деревянные колонны, облицованные листовой бронзой и украшенные искуснейшей резьбой, встречали путников у входа. К северо-западному углу дворца примыкало особое здание. Оно служило Тронным залом, предназначенным для приемов, каковые приемы частенько кое для кого заканчивались весьма плачевно. По слухам, там, перед престолом повелителя высились целые пирамиды из отрубленных человеческих голов, дабы вассальные князьки или иностранные послы воочию могли убедиться, чего может стоить не соблюдение договора и прочая неверность.
Астианакс не планировал официального визита к стопам Тукульти-Нипурта I да и не мог этого сделать, находясь здесь. В это время царский дворец пустовал. Властитель находился в своей загородной резиденции, выстроенной им в нескольких часах пути к северу от Ашшура. Злоба, презрение и разочарование заставили царя уединиться в своем ассирийском 'Версале'. Смертельно утомила его столица, где царили политические и культовые интриги.
Но даже если бы хозяин 'кровавой Ассирии' находился в столице, Астианакс не представлял, о чем бы они стали говорить. К тому же это не был бы разговор равных.
Ассирия динамично развивалась. Чувствовалось, что в будущем ей суждено стать великой державой. Огнем и мечом покорит она ближние и дальние народы. Этот набирающий силу зверь, будет, пожалуй, самым опасным противником Великого государства Астианакса, каким он себе его представлял. Но
