— Ой! — Он сморщился, как будто у него заболели все зубы одновременно. — Ой-ой-ой! Десять миллионов легавому? Ну, Рене…
Он был стяжателем и скрягой, но мне трудно было рассматривать это в качестве недостатка, потому что я в глубине души сознавал: это качество лежало в основании нашего легендарного состояния… Я честно постарался выглядеть смущенным.
— Ну в кои-то веки раз… И потом, обстоятельства не располагали…
— Знаю, знаю. Можешь не продолжать. — Его лицо разгладилось до стадии жевания недозрелого лимона. — Небось, доволен в душе, негодяй? Ну ладно, сделанного не воротишь… Как, ты говоришь, его зовут?
С этими словами он придвинул к себе знаменитый кондуит в кожаном переплете. Почему знаменитый?.. Ну была у Адриана Форбса одна странность: обладая превосходной в других отношениях памятью, он совершенно не запоминал имен. Поэтому из года в год заносил их на страницы своей книги. Одни имена. Без каких-либо комментариев… Из-за болтливости одной из его многочисленных секретарш эта причуда получила огласку и даже послужила основанием для расхожей шутки: «Хотите узнать, стоите ли вы в этом мире хоть что-нибудь? Да? Тогда вызнайте, есть ли ваше имя в книге Адриана Форбса!..»
Ну в этом плане капитан Джеймс X. Браун теперь чего-то стоил, и, исполнив таким образом свое обещание, я собрался прощаться… Однако Адриан с улыбкой — редким гостем на его лице — поинтересовался:
— А ты не хочешь, например, спросить, не знаю ли я чего-нибудь связанного с твоим делом?
— Не знаешь. Старая хохма!..
Он же, в конце концов, был не Принц, чтоб я так попадался…
— Верно, — подтвердил он с небольшой досадой. — Однако прими к сведению вот что… Как тебе известно, твое состояние…
— Наше.
— Не суть. Долгое время оно приковывало внимание разных личностей. Все без особого успеха пытались разнюхать, что да откуда, но с течением времени к… нам привыкли, и в последнее десятилетие эти попытки окончательно прекратились. Но с полгода назад случился рецидив. Причем осторожненький такой, хитрый даже: то там вопросик, то сям… Но меня-то в таких играх провести трудно.
— Стало быть, ты выяснил, кто за этим стоял?
— Конечно. Одна журналистка. Из молодых… Пишет об искусстве, но так, ничего особенного.
— А поглубже ты не копнул?
— Да с чего бы? То, что она интересовалась мной, еще не повод, чтобы я заинтересовался ею…
— Тем не менее ты мне об этом говоришь.
— Говорю. — Он повертел между пальцев свою старомодную ручку.
— Но ты никогда ничего не говоришь просто так.
— Не говорю. — Аккуратно положил ручку между страниц.
— Значит?..
— Значит, тебе стоит это знать. И все.
Так как любви к недоговоренности я за Адрианом прежде не замечал, то следовало признать, что на десятом десятке он не утратил своей поразительной интуиции…
— У тебя, конечно, записано ее имя?
— Конечно. Хотя оно настолько необычное в наших краях, что я его чуть не запомнил… — пробормотал Адриан, листая назад кондуит. Остановившись на одной из страниц, он провел по ней пальцем: — Мисс Гаэль Ла Рош, вот как ее зовут.
— Что ж, спасибо, Адриан. Как обычно. Он медленно кивнул:
— Как обычно, не за что. Держись, Рене! Окончив разговор, я первым делом вышел из кабинета, спустился в гардеробную, снял с вешалки вчерашний костюм и вытащил из кармана визитную карточку. «Мисс Гаэль Ла Рош» было написано и на ней…
Отворачиваясь от шкафа, я краем глаза заметил, что из кармана торчит еще и небольшой блестящий уголок… Вспомнив, таким образом, о единственном сомнительном вещдоке, также полученном от капитана, я прихватил ампулу с собой и, поднимаясь наверх, пришел к выводу, что этими двумя предметами стоит заняться в первую очередь.
Почему? Ну, с ампулой ответ, кажется, очевиден. Пока что она единственная имела шанс оказаться тем «фактом, с которыми тут ходят в суд»… С карточкой ситуация выглядела посложнее. С чего бы это вдруг журналистка, интересовавшаяся одно время моей персоной и пишущая, по словам Адриана, об искусстве, стала проводить свой досуг за чтением книг на стоянке полицейского управления? А с того, что для нее, похоже, Вольфар Per не был таким же безымянным и проходным покойником, как для остальных жителей этой планеты. Не правда ли?
Всерьез заинтригованный таким соображением, по возвращении в кабинет я, не прибегая к услугам дворецкого, включил информационный комплекс, перешел в режим видеосвязи и набрал на клавиатуре номер с визитки. Так как время уже перевалило за полдень, то я предпочел номер, помеченный как рабочий, но какая-то девушка не слишком любезно сообщила мне, что мисс Ла Рою, в редакции еще не появлялась, и предложила перезвонить ей домой. Видимо, она меня не узнала, что было даже к лучшему… Однако я последовал совету и задал второй порядок цифр. После весьма продолжительного прозвона — я уже вознамерился дать отбой — подтверждение приема все же пришло, а спустя еще полминуты монитор в стене осветился и на нем возникло лицо мисс Гаэль Ла Рош.
— О! Здравствуйте еще раз, мистер Гальего! — Ее тонкие брови изумленно приподнялись.
— Здравствуйте. — Я невольно потянулся рукой к карману, забыв, что сигары лежат передо мной на столе… — Вы как будто удивлены?
— В общем, да… Хотя я недавно встала и, наверное, просто еще не до конца проснулась…
Если судить по безупречно наложенному макияжу, то это была явная ложь. Но так или иначе, пока я закуривал, она вполне освоилась и, когда мой взгляд вернулся к экрану, живо спросила:
— Неужели вы передумали насчет интервью?
— Боюсь, что с куда большим удовольствием проинтервьюировал бы вас сам, — без обиняков сказал я.
Она улыбнулась и явно рефлекторным движением провела указательным пальцем по переносице.
— Ну хорошо. Это можно было бы устроить… взаимообразно.
Я пытался возразить в привычном стиле типа: «Не стоит. Лучше я вам заплачу», но вовремя вспомнил, что женщинам таких предложений не делают. По крайней мере прямо.
— Мы могли бы это обсудить. При встрече. Она явно ожидала продолжения, и с заметной, подозреваю, нерешительностью я предложил:
— Что вы скажете насчет ужина?
— Когда?
— Да чем скорее, тем лучше.
— Тогда вам стоило бы сказать — обед, если не завтрак… — Она бросила взгляд на правое запястье, и я не без некоторого удивления отметил, что так обычно носят часы левши. — Часа в четыре подойдет?
— Вполне.
— И где?
Я пожал плечами:
— Признаться, я не любитель светских развлечений, — (она, по-моему, чуть не рассмеялась), — но, возможно, вы знаете подходящее место…
— С точки зрения конфиденциальности, не так ли? Мм… «Уединенные грезы»? Там хорошая кухня к тому же.
— Договорились. Я закажу обед к четырем часам. Значит, до встречи?
— До встречи, мистер Гальего!
Напоследок она бросила мне взгляд из-под полуопущенных век, который у женщин, как мне кажется, называется кокетливым…
