Однако я предпочел не заострять на этом свое внимание и поднес руку к интеркому, собираясь отдать Тэду соответствующее распоряжение, но в последний миг передумал и только вызвал Уилкинса.
Как всегда бодрый и подтянутый, он не заставил себя ждать и через пару минут уже входил со словами:
— Добрый день, босс! Есть распоряжения?
— Добрый день, майор… — Я назвал его так совершенно без задней мысли, но его лицо приняло немного странное выражение… — Простите, случайно вырвалось…
Чуть усмехнувшись, он покачал головой:
— Да что вы, сэр! Меня все так называют. Хоть я и в отставке.)
Я подумал, что почему-то мне было бы любопытно узнать прошлое Уилкинса, но решил выждать более удобный случай и взял со стола осколок ампулы в вакуумной упаковке.
— Уилкинс, вы могли бы найти хорошую лабораторию в городе и попросить их провести анализы этого предмета, те, о которых вчера толковал капитан. А лучше — все анализы, которые они вообще умеют проводить… Я, конечно, понимаю, что это не входит в круг ваших прямых обязанностей, поэтому…
— Меня это нисколько не затруднит! — перебил он меня с видом, указывавшим на то, что постоянно предлагать ему деньги совершенно необязательно. — Сделаем, босс. Думаю, лучше прочих — лаборатории в университете и у СБ, причем с нас хватит и первой.
— Да уж!
Связываться со Службой безопасности мне не хотелось ни при каких обстоятельствах, даже учитывая, что наша (Новой Калифорнии, разумеется) контрразведка считалась, по сравнению с некоторыми другими, ненавязчивой и безобидной…
Получив от меня пакетик, Уилкинс спрятал его в нагрудный карман и как бы между делом поинтересовался:
— А нет ли чего в смысле моих прямых обязанностей?
— Есть. Сегодня в четыре часа я обедаю в «Уединенных грезах». Знаете, кстати, где это?
— Знаю. — Он не стал скрывать довольной улыбки. — Спасибо, что предупредили заранее, босс. А то я все боялся, что вы не сделаете надлежащих выводов.
— Уилкинс!
— Понял, сэр. Обед в «Уединенных грезах». В четыре часа. Мы проведем подготовку.
— То есть вы там побываете?
— Разумеется.
— Тогда не сочтите за труд сделать заодно заказ.
— Хорошо. На сколько персон?
— На две.
— А с кем вы обедаете? — Заметив недовольство, ясно проявившееся на моем лице, Уилкинс развел руками: — Сэр, мне важно знать это с профессиональной точки зрения, следовательно, мой вопрос не подпадает под нашу договоренность…
— Ну давайте сейчас в казуистике потягаемся. — Я саркастически ухмыльнулся. — Это, правда, не секрет. Я обедаю с мисс Гаэль Ла Рош. Это та журналистка, с которой мы вчера повстречались у полиции.
— Ну да. Я так и предположил, — хмуро бросил он и двинулся к двери.
— Уж не подумали ли вы, Уилкинс, что я отправляюсь на свидание? — весьма холодно поинтересовался я ему вслед.
— Нет, сэр, я подумал не об этом. — Так и не повернувшись, он вышел из кабинета.
«А не слишком ли много он себе позволяет?» — раздраженно спросил я у закрывающейся двери. Вместо того чтобы обратить внимание на его слова…
В образовавшиеся свободные пару часов я также не стал утруждать себя тяжелой работой и, спустившись в подвал, отрабатывал правый джеб — он и в лучшие-то годы был моим слабым местом, а сейчас просто выродился в нечто несусветное.
В половине третьего я окончил тренировку, принял душ и оделся. По какой-то странной причуде мне захотелось использовать мои родовые цвета (обычно я не слишком их любил), причем в наиболее ярком своем варианте, поэтому к черной рубашке я надел заказанный давным-давно и практически неношеный темно-бордовый костюм. Пиджак показался немного тесноват, а брюки узковаты, тем не менее я в них упаковался (чем доказал себе, что и вправду могу это сделать) и ровно в три спустился по лестнице своего замка.
Дорогой я собирался выяснить напрямую у Уилкинса причину его так задевшего меня в первый момент недовольства, однако этому плану не суждено было сбыться.
Из показавшегося из-за угла, со стороны ангаров, и приземлившегося передо мной вчерашнего двухместного флаера вышел Гэлли.
— А где Уилкинс?
— Он на объекте, сэр! Сказал, что так ему будет спокойнее… Садитесь, пожалуйста, эта штука летает чертовски медленно.
— Да, да.
Однако, подойдя к поднявшейся передо мной дверце, я приостановился и провел рукой по стволу новенького орудия, висящего на консоли вдоль корпуса машины.
— Это, кажется, плазменная пушка, Гэлли?
— Так точно, сэр!
— Но они же запрещены. Говорят, их применение в атмосфере чревато последствиями…
— Не без этого, сэр. Но майор сказал, что мы можем позволить себе штраф…
— Ну если он так сказал… — Чуть закусив губу, я криво усмехнулся.
— То пусть сам и платит, — хмыкнул охранник.
— Неправильно, Гэлли! И вообще, соблюдайте, пожалуйста, субординацию… — Я наконец-то сел в машину. — Но, наверное, я предоставлю Уилкинсу самому объясняться с Адрианом Форбсом.
Убоявшись отпускать пространные комментарии, Гэлли тем не менее выразительно поморщился, давая понять, что вполне оценил степень этой угрозы.
Не теряя времени, мы отправились в путь, и, надо отдать должное, Гэлли, несмотря на отсутствие показушной легкости, вел флаер не хуже своего шефа, да к тому же молча… Ну а так как моя голова перестала почему-то впадать в прострацию при первом удобном случае, то принялась размышлять о предстоящей встрече.
Хотя, собственно, размышлять — не вполне подходящее слово. Правильнее было бы — оценивать… а еще правильнее — нервничать. Я не обедал с женщинами в ресторанах. Признаться, я вообще переносил их с трудом, и мало того, что строжайше не допускал в свое ближайшее окружение, но и старался свести общение с так называемым слабым полом к жесткому минимуму, при моем образе жизни благополучно стремившемуся к нулю… Почему так? На то было достаточно причин, приводить которые не имеет смысла отчасти из-за того, что многие из них все равно всплывут по ходу повествования, а отчасти — чтобы никого случайно не обидеть… Не исключено, впрочем, что в основе такого положения дел лежало то обстоятельство, что я являлся богатым холостяком без заметных вредных привычек, но при этом, как и другие керторианцы, не нуждался в непременном и регулярном времяпрепровождении в постели. Зависимость, с моей точки зрения, очень пагубная для человечества в целом. А между тем мисс Гаэль Ла Рош могла быть отнесена к едва ли не наихудшей категории — она была молода, хороша собой, неглупа, что следовало из наличия ее имени в кондуите Адриана Форбса, и любопытна, что следовало непосредственно из ее профессии.
Поэтому, когда мы уже пробирались по городу, к его центральной части, где, как выяснилось, располагался ресторан, я мог только пообещать себе, что буду предельно сдержан, корректен, побыстрее закончу все дела и выметусь домой. Ну, разумеется, с тем же успехом я мог пообещать себе, что с завтрего научусь летать.
Ресторан «Уединенные грезы» оказался небольшим и исключительно фешенебельным. Он располагался на первом этаже, то есть сразу под крышей одного из самых высоких зданий в городе, а у входа, кокетливо исполненного в виде разверстой пещеры, дежурили два молодцеватых швейцара, лишь
