ноябрьского. Спрэд между июлем и ноябрем составлял тогда примерно 60 центов в пользу
июльского контракта и некоторое время держался в узкой области консолидации вблизи этого
уровня. По моим расчетам, я мог легко выйти из сделки, если бы спрэд опустился чуть ниже зоны
консолидации, центов до 45. Я тогда недооценил возможную волатильность спрэда. Я открыл один
спрэд (т.е. купил июльский контракт и одновременно продал ноябрьский) при разнице цен около 60
центов, и она возросла до 70. Тогда я открыл второй спрэд и продолжил наращивание позиции за
счет текущей прибыли.
Какого же размера она достигла в итоге?
В итоге она выросла примерно до 15 контрактов, но прежде мне пришлось перейти в другую
брокерскую фирму. В начале сделки я торговал через маленькую брокерскую фирму. Ее глава — сам
старый биржевой трейдер — ежедневно проверял состояние сделок и обнаружил, чем я занимаюсь.
К тому моменту размер моей позиции увеличился до 10—15 контрактов. Залоговый депозит по
одному прямому контракту составлял 2000 долл., а по спрэду — лишь 400.
«Ваша спрэдовая позиция аналогична длинной прямой позиции, — заявил он. — Поэтому я
повышаю ваш залоговый депозит с 400 до 2000 долл. на контракт». [Залоговый депозит по спрэду
ниже, чем по прямому контракту, ибо считается, что нетто длинная или короткая позиция будет
намного волатильнее спрэдовой. Обоснование: бычья составляющая спрэда способна отчасти
скомпенсировать ценовое движение ее медвежьей составляющей. Однако в условиях дефицита
межурожайный спрэд (например, покупка июльского контракта на соевые бобы против продажи
ноябрьского контракта по ним) может оказаться почти таким же волатильным, как и нетто длинная
или короткая позиция.]
Очевидно, он был всерьез озабочен рискованностью вашей позиции.
Да. Его беспокоило, что я внес только 400 долл. залога на один спрэд, хотя он мало чем отличался от
нетто длинной позиции.
По сути, он был не так уж и не прав.
Абсолютно прав. Но я на него разозлился и поэтому перевел счет в другую фирму. Какую именно —
не скажу, а почему — сами скоро поймете.
Вы разозлились оттого, что решили, будто он поступает несправедливо, или же...
Ну, насчет несправедливости я не уверен. Но точно знаю, что увидел в нем преграду на пути к моей
цели. Я перевел счет в крупную брокерскую фирму — и попал к не очень компетентному брокеру.
Рынок всё рос и рос, а я всё добавлял и добавлял к позиции. Свой первый спрэд я открыл 25 февраля.
К 12 апреля он вырос до 35 000 долл.
Вы наращивали позицию лишь потому, что рынок рос, или действовали по какому-то плану?
У меня был план. Я дожидался, когда рынок, поднявшись до определенного уровня, откатится на
заданную величину, и лишь потом добавлял еще один спрэд. Мне не составляло никакого труда
наращивать позицию за счет текущей прибыли.
Рынок вошел в полосу подъемов к верхнему пределу и 13 апреля достиг нового рекордного
максимума. Возник невероятный ажиотаж. Мой брокер позвонил мне домой: «Соевые бобы
поднимутся до облаков, — сказал он. — Похоже, июль пойдет на верхних пределах, а затем то же
самое наверняка случится и с ноябрем. Глупо сохранять короткие позиции по ноябрьским
контрактам. Давайте я их закрою, и тогда вы за те несколько дней, пока рынок идет на верхних
пределах, заработаете побольше». Я согласился, и мы закрыли ноябрьскую короткую позицию.
Как, всю?!
Всю! [Он громко смеется.]
Не было ли это поспешным решением?
Это был приступ безумия. Через четверть часа брокер звонит снова, весь в смятении: «Не знаю, как
