назад — к 29-центовой отметке. Я счел это совершенно естественным, полагая, что рынки просто
обязаны соответствовать моему прогнозу. Однако моим восторгам и прибылям скоро пришел конец.
Цены на хлопок не только вернулись на более высокий уровень, но и неумолимо пошли дальше: 32
цента, 33, 34, 35. В конце концов мой депозит иссяк и позицию пришлось ликвидировать. Именно
отсутствие у меня больших денег на счете я считаю счастливейшим подарком судьбы: ведь в итоге
рынок хлопка взметнулся на невероятную высоту — 99 центов! Это было вдвое выше предыдущего
рекорда столетия.
Из-за этой сделки я на некоторое время разочаровался в рынке. В последующие несколько лет я пару
раз снова испытывал свои силы. Всякий раз я начинал, имея немногим больше 2000 долл., и все их
терял в единственном, но крупном проигрыше. Одно утешало — потери были сравнительно
невелики.
Эту полосу неудач прервали два события. Во-первых, я познакомился со Стивом Кроновицем.
Отвечая за анализ товарных рынков в фирме «Hornblower & Weeks», я принял тогда Стива на
вакантную должность аналитика рынков цветных металлов. Мы работали в одной комнате и быстро
подружились. В отличие от меня, аналитика чисто «фундаментального» склада, Стив использовал
строго технический подход. (Специалист по фундаментальному анализу прогнозирует цены на
основе экономических данных, а технический аналитик — на основе внутренних характеристик
рынка: прошлых цен, объемов сделок и показателей эмоционального настроя.)
До этого я смотрел на технический анализ с большим скепсисом. Мне казалось, что нечто столь
простое, как анализ графиков, вряд ли может представлять какую-то ценность. Однако, поработав
бок о бок со Стивом, я стал замечать, что его торговые приказы часто оказывались правильными. В
конце концов я убедился в том, что моя первичная оценка технического анализа была неверной. Я
понял, по крайней мере по отношению к себе, что для успешной торговли одного фундаментального
анализа недостаточно; кроме того, я нуждался в привлечении технического анализа для определения
моментов входа и выхода из рынка.
Вторым ключевым моментом, благодаря которому я, в итоге, влился в ряды познавших успех, стало
осознание абсолютной необходимости контроля над риском. Я решил никогда впредь не допускать
потерь всего депозита на единственной сделке — как бы я ни был уверен в своем видении рынка.
По иронии судьбы, сделка, которую я считаю поворотным моментом и одной из наилучших в своей
карьере, была, по сути, убыточной. Тогда немецкая марка после продолжительного спада вошла, наконец, в длительный период консолидации. Исходя из своего анализа рынка, я заключил, что
марка формирует некое важное ценовое основание. На этом уровне я открыл длинную позицию, одновременно разместив прямо под последним минимумом цены стоп-приказ типа «good-till-cancelled» («действителен до отмены»), полагая, что если мой расчет верен, то рынок не упадет до
новых минимумов. Несколькими днями позже рынок начал падать, и я был закрыт с малыми
потерями. Самое интересное в том, что после этого рынок рухнул, как подкошенный. Раньше в таких
случаях я бы начисто разорился; теперь же понес лишь небольшие убытки.
Вскоре после этого я открылся вверх по японской иене, находившейся в области консолидации с
техническими признаками бычьего направления будущего исхода, что позволило достаточно близко
разместить защитный стоп-приказ. Если обычно я открывал только одноконтрактную позицию, резонно ограничивая свой риск всего 15 тиками на контракт (сейчас уже с трудом верится, что я
смог улизнуть при таком близком размещении стоп-приказа), то теперь я открыл 3-контрактную
позицию. Рынок двинулся без оглядки. Хотя в целом я закрылся слишком рано, один из своих
контрактов я сохранял довольно долго, утроив свой маленький счет. Это стало началом моих
успехов в торговле. За несколько следующих лет, сочетая технический и фундаментальный анализ с
контролем риска, я нарастил свой скромный капитал далеко за 100 000 долл.
Но потом счастливая полоса закончилась. Я вдруг стал торговать более азартно, нарушая мной же
