посерела от пережитого ужаса, а губы подрагивали.
Сержант оправился от испуга только после того, как съел банку тушенки и зажевал ее диким и к тому же недозрелым плодом манго. Лодку пришлось оставить, потому что починить ее смог бы только настоящий таха, а Ирвин все-таки не до конца прошел испытания, и веры ему не было. К тому же очень быстро вокруг поверженной твари стали скапливаться крокодилы и прочие хищники помельче. Они ворчали в кустах, заставив диверсантов крепче стискивать оружие. Монстры не спешили вылезать из укрытий, но порядком нервировали. Латать пробоины в такой враждебной обстановке было проблематично. Конечно, можно было бы перестрелять всех тварей поголовно, залив джунгли и воду в реке кровью, но это было бы слишком жестоко. Миротворцы так не поступают.
– Ладно, уточним местоположение, и вперед, – распорядился Вадим.
Закинув пустые банки в кусты, откуда тотчас раздался скрежет зубов по жести, они склонились над картой местности. Вадим специально запомнил последние несколько поворотов Касангеши, а потому быстро ткнул пальцем в нужную точку.
– Вот, смотри, нам нужно строго на юг. Еще семь километров, и мы у цели. Можно, конечно, идти вдоль Касангеши до самого Касонго, но это рискованно. Наверняка берега кишат рыбаками и крокодилами.
– Ты боишься рыбаков, брат? Тоже детская фобия?
– Причем тут фобия! – рассердился Вадим. – Просто они добывают рыбу не удочками, а гарпунами. Засадят с перепуга острие в бок, тут и конец диверсанту Хэмпстеду.
– Да, гарпун штука опасная... А что дальше?
Вопрос Вадиму не понравился.
– Вот пока идешь – думай. И я тоже буду.
Они выволокли обломки судна на берег и затолкали в кусты. Теперь это свидетельство их бегства не было видно с реки. Хотя опытные охотники, конечно, сумеют разглядеть следы. Однако Вадим надеялся, что мудрый Мвере-Бижи не станет высылать за ними погоню и вообще постарается скрыть от других вождей сам факт пленения чужаков. Этот правитель был заинтересован в прекращении войны и вряд ли поверил в басню Вадима о «военных геодезистах».
Памятуя о позорном пленении хендавашцами, диверсанты двигались так тихо, как только возможно. Но и сил это отнимало раза в два больше, чем обычный размашистый шаг по джунглям, когда рука смело отбрасывает лиану вбок, а подошва неумолимо впечатывается в череп неповоротливой ящерицы.
К сожалению, пронырливые обезьяны не очень-то верили в добрые намерения людей и старались оповестить всех в округе, что некто чужой крадется в зарослях. Поэтому Вадим принял решение переждать светлое время суток и подобраться к Касонго во мраке.
Разжечь костерок диверсанты опять не решились. Слишком уж близко было поселение, и дым мог выдать их бдительным аборигенам.
– Ну что, план готов? – полюбопытствовал Ирвин. Лежа на взгорке, в тени высокой пальмы, он поедал фрукты, добытые за минуту до этого. – Как мы пристрелим этого парня? Люсьен-то погиб. За снайпера у нас теперь ты, как я понимаю.
– Зачем же обязательно стрелять? У нас и гранаты есть.
– Ладно, как ты метнешь в него гранату?
– Почему обязательно я? У тебя тоже рука есть, даже две.
– Ты доверишь мне этот сложный этап операции?
– Естественно, ты же подрывник. К тому же доказал свою меткость в деревне.
– Вот еще! Сравнил священное копье с гранатой! У меня, может, все еще нервы не в порядке после старух и крокодила. Вон как руки дрожат.
– Уймись, солдат. Для метания гранат у нас есть подствольник. Я просто проверял твою готовность пожертвовать собой ради великой цели.
Сержант задумался. Во время утомительного перехода все его внимание отнимали рельеф местности и тщетное желание оставаться незаметным для зверья. Теперь же пришло время всерьез озаботиться планом. До поселения Черного Шамана оставалось всего два-три километра, и откладывать разработку операции было уже невозможно.
– Есть одна задумка, – осенило Вадима. – Ты у нас почти настоящий таха, вот тебе и поручим это небольшое дельце. Сходишь в разведку.
– Еще чего! – возмутился Ирвин. – Я и так за двоих у Потрясающего Пальмы отдувался. А ты только жрал и красивую девку трахал.
– Ты тоже девок трахал, причем сразу троих. Не говори, что это были мужики. И жрал, кстати, не меньше, деликатесы всякие. Отдувался он! Ну, копье метнул, да и то чуть не промазал.
– Нет, это уж слишком! – продолжал бушевать негр. – Ты хоть и командир, но посылать меня на верную смерть не имеешь права. К тому же я не знаю языка таха, меня сразу раскусят.
– Это верно, – остыл Вадим. – Но план все равно хороший.
– Нет! Хуже плана и придумать нельзя, – возразил Ирвин.
Так или иначе, до наступления темноты оставалось еще порядочно времени, и сержант не особо печалился: главное – посмотреть на арену боевых действий, определить слабое место обороны, а там видно будет.
Вадим, конечно, подозревал, что Касонго окажется крупным поселком. Но целая сотня ухоженных домов поразила его не меньше инопланетного звездолета. Еще штук пятьдесят хижин, рассеянные по окраинам деревни, выглядели победнее – и крыша местами прохудилась, и угловые столбы покосились.
Все это было видно в свете темнеющего неба и нескольких больших костров, вокруг которых кучковались немногочисленные негры. Из некоторых домов до диверсантов долетали приглушенные стенами звуки современных и старых шлягеров. Судя по всему, цивилизация оставила в Касонго более заметные следы, чем в Хендаваши. Но стиль жизни изменился не слишком, разве что по окрестностям не шныряли дети и охотники: зверья поблизости почти не осталось, все давно употребили в пищу. А бананы лучше было воровать на плантации, чем таскаться за дикими плодами в джунгли.
Для ловли рыбы имелась река под названием Ломами – раза в два более широкая, чем Касангеши. На берегу была сооружена довольно крупная пристань, и даже стоял длинный приземистый дом, смахивающий на склад. Рядом пришвартовался закопченный кораблик, какие Вадим нередко встречал в столице. Там такие посудины перевозили пассажиров с одного берега Касуку на другой. Здесь же судно служило для транспортировки фруктов. На глазах диверсантов несколько матросов закидали в трюмы сетки с недозрелыми плодами, потрепались с капитаном, который в итоге остался на судне, и пошли в увольнительную на берег.
Наверное, ночью по местным рекам никто не плавал.
Вадим и Ирвин затаились на самом краю открытого пространства, на склоне холма. Между ними и поселком пролегли целые ряды крошечных делянок, на которых бурно зрели какие-то злаки и другие растения. Некоторые напоминали крошечные пальмы с бодро торчащими листьями.
С двух других сторон деревню окружали фруктовые плантации.
– Смотри-ка, тут даже лавка есть, – сообщил Ирвин.
Сейчас была его очередь таращиться в бинокль, изучая объект диверсии. Однако Вадим подозревал, что поглядывает он в основном на девчонок, чья кожа в свете костров сверкала, словно смазанная жиром. Наверное, это был репеллент.
– Ты обстановку изучай, посты всякие, патрули считай, – недовольно сказал сержант. – Нечего на баб смотреть.
– Кто сказал про баб? – обиделся соратник. – Глухой, что ли, доклада не слышишь?
– Не спорь с командиром, – сурово осадил негра Вадим. – Дай сюда бинокль.
Он стал вновь оглядывать деревню, отмечая детали, на которые не обратил внимания при первом, беглом осмотре местности. Он заметил, что большая часть жителей предпочитает более пристойную одежду, чем дикари из Хендаваши. Хоть девушки и продолжали расхаживать в коротких юбчонках, теперь они были сшиты не из пальмовых листьев, а из цветастой ткани. Мужчины однозначно предпочитали брюки,
