Наконец после короткой борьбы нежеланную пассажирку вытолкали на пристань и отчалили. Вслед кораблю понеслись гневное улюлюканье случайных прохожих и страшные проклятия девушки. Их, впрочем, быстро заглушило тарахтение двигателя, и вскоре со стороны щелей в палубе потянуло гарью и дымом, летящим из прокопченной трубы.
«Гордость джунглей» набрала ход, из-за щелястой переборки доносилось мирное шипение двигательных агрегатов. Вадим сам не заметил, как вновь задремал. Умный солдат, пусть даже диверсант, никогда не будет бодрствовать, если можно поспать.
Стоя над тушей крокодила, в черепе которого застряла металлическая заноза пули, LSn-01.2 сделал вывод, что соратники избегают открытой встречи с ним умышленно. Тактически и даже стратегически такой подход был верен: две диверсионные группы вдвое надежнее, чем одна. Кроме того, соседство поврежденного андроида легко демаскирует Косинцева с Хэмпстедом, изображающих мирных жителей. И еще он понял, что мог прийти к такому заключению и раньше, если бы не серьезные повреждения, полученные им при столкновении с деревом и взрыве вертолета.
Как в таком случае следует поступить? Отказаться от выполнения миссии невозможно. Иной программы в текущий момент в него просто не заложено. Прекратить собственное функционирование? Нерационально. Оставался лишь один вариант действий – следовать за сержантом и рядовым скрытно, как они того, очевидно, и желают. И быть в любой миг готовым пусть в ход оставшуюся немалую силу, по возможности раздобыв перед тем хоть какое-нибудь оружие.
Аборигены не должны знать, что Косинцева и Хэмпстеда сопровождает могучий помощник и телохранитель, – рассудил LSn-01.2 и ступил в воду. Он должен стать невидимкой.
Его путь лежал вниз по течению.
ГЛАВА 8
В течение дня Вадим несколько раз просыпался, чтобы закусить консервами, отпить из калебасы и справить малую нужду. Оправляться под фрукты было как-то непривычно, но сержант успокоил себя тем, что настоящему диверсанту не пристало изображать джентльмена. Один раз Вадим даже сковырнул банан, но тот оказался таким зеленым и жестким, что есть его было невозможно. К тому же от немытого фрукта, как вспомнил сержант, можно легко заработать расстройство желудка. Поэтому он затолкал надкусанный плод в середину сетки.
От скуки сержант взялся рассматривать инопланетную бутыль, хоть американец и запретил ему «лапать» свою драгоценность, чтобы ненароком не повредить. Никаких чудес Косинцеву почему-то не явилось, ртутное содержимое емкости оставалось стабильным все время, словно исчерпало энергию трансформаций или впало в анабиоз.
«Как видно, здесь слишком темно или шумно. Или пыльно», – решил Вадим.
Часов около пяти вечера снаружи стали доноситься не только корабельные звуки, но и посторонние – какие-то сирены, скрежет, рев. А потом и «Гордость джунглей» разразилась собственными гудками. Видимо, судно приближалось к пристани Макунзы.
Вскоре корпус корабля принялся колотиться обо что-то твердое бортами, как будто втискиваясь в узкий лаз. Затем вздрогнул и остановился. Люк над головой сержанта лязгнул, и вниз полез незнакомый негр. Наверное, он собирался метать мешки на палубу. Вадим поразмыслил и решил открыться.
– Матерь божья, – пролепетал матрос, когда Вадим вырос перед ним, словно чертик из табакерки.
Грузчик вылетел обратно, оглашая судно паническими криками. В светлый проем люка сразу заглянул суровый человек с повязкой поперек глаза. Спрыгнув на гору фруктов, он решительно подвалил к Вадиму. Когда-то, несомненно, этот человек был белым, потому что и седая борода, и волосы у него были прямыми, а черты лица – европейскими. Но солнце сделало его кожу темной, будто у коренного дагонца. Вкупе с повязкой это превращало человека в точную копию пирата из исторических боевиков.
– Так ты негр, что ли? – опешил капитан. – А дружок твой сказал, что ты болгарин, который сбежал из рабства у таха.
– Эй, шкипер Джон, помощь нужна? – спросил сверху Ирвин. – А то тут ребята волнуются.
– Никогда не называй меня шкипером, черная обезьяна! – рассвирепел капитан. Затем ткнул Вадима пальцем в живот. – Эй, гони пушку, а то разгружаться пора.
– Какую пушку? Мы ни о чем таком не договаривались.
– Кто с тобой договариваться станет, раб? Все, кончай ерепениться. Давай сюда пистолет с полным магазином, а то живо сдам в полицию.
Вадим поднял глаза и встретился с извиняющимся взглядом Ирвина, который свесился в трюм и сокрушенно качал головой.
– Прости, дружище, пришлось пообещать ему твое оружие. Иначе ты никак не попал бы на корабль. Связываться с беглыми рабами вроде тебя рискованно. Даже для таких смелых мужчин, как капитан Джон. Кстати, где это ты успел так загореть? Прямо до черноты.
Скрипнув зубами, сержант расстегнул кобуру и достал ТТ, доброй тяжестью легший в ладонь. Как ни жаль расставаться с верным боевым другом, деваться было некуда. Не пререкаться же со шкипером Джоном, рискуя познакомиться с местной полицией. Тогда-то уж точно не избежать настоящей каменной кутузки, откуда не вызволит и целая толпа любвеобильных девушек.
– Кобуру тоже давай, – потребовал Джон, заполучив пистолет.
Впрочем, был в этом и положительный момент. Когда спустя час, измотанный до последней степени – пришлось метать наверх сетки с плодами, пока остальные грузчики, прохлаждаясь на палубе, перебрасывали их по цепочке в грузовик, – Вадим выбрался на воздух из трюма и побрел по трапу вслед за свежим Ирвином, лишняя тяжесть на поясе наверняка свалила бы его наземь.
– Куда теперь, командир? – спросил негр. – Слушай, надо бы тебе умыться. А то сажа как-то неровно легла тебе на лицо. Сошел бы за моего брата, если бы не вспотел там, в трюме. Половина гари слезла, и теперь ты какой-то полосатый. А может, тебе обратно закоптиться?
– Попробовал бы не вспотеть на моем месте. На, держи калебасу и быстро наполни ее водой, а то я пить хочу – жуть. Заодно и грязь отмою.
Ирвин поворчал и ушел, а Вадим обессилено упал между двумя штабелями картонных коробок, прямо на деревянный настил пристани. Повсюду сновали служащие порта, все как один черные, ездили какие-то скрипучие тележки, и раздавался звонкий гомон. Хорошо хоть, портовых кранов в Макунзе не имелось, и опасность сверху Вадиму не грозила. К тому же не скрежетали механизмы – все здесь делалось при помощи грубой физической силы.
Солнце уже сильно склонилось к закату, с реки тянуло свежим ветерком, так что между ящиками было тенисто и даже прохладно.
– А ну, бродяга! – вдруг сказал портовый охранник, возникая над сержантом. В руке он стискивал внушительную дубинку. – Проваливай отсюда!
– Я матрос с «Гордости джунглей», – обиделся Вадим.
– Вали, вали. Твоя разгрузка закончена. Тут тебе не ночлежка, ступай в город.
«Как бы нам не разлучиться с Ирвином», – забеспокоился сержант, послушно шагая вслед за суровым негром к выходу с территории порта. Тот, впрочем, был так невелик, что заблудиться или потеряться в нем было невозможно. Вскоре Вадим разглядел довольную физиономию соратника, возникшего со стороны реки.
Дождавшись, когда человек с дубинкой выпроводит сержанта за ворота, Ирвин поспешил следом.
– Вот, набрал в реке для помывки. Извини, питьевой воды не нашел. Наверное, надо искать в городе.
Вадим сунул вещмешок американцу и смыл с себя копоть, которая осела на него во время плавания. Очевидно, переборка, возле которой он устроился в трюме, отделяла грузовой отсек от двигательного, сквозь щели летела угольная пыль и просачивался дым из топки. Кое-как оттерев грязь с помощью куска
