от таблички:
– Дюрмье!
– Уже лучше. Но в долг не дам.
– Да я тебе сам дам!
– ????
– Слушай, будь человеком, напиши, что ПМ с Пискаревского – не рабочий.
– Ох ты какой быстрый! И с какого перепугу мне под статью идти?
– Понимаешь, это… Это мой родной брат.
– Врешь! – Эксперт выудил из стопки бумаг сопроводиловку и пробежал глазами. – При изъятии ты бы его узнал в лицо. Или ты олигофрен?
– Что вы все аллегрофрен да…
– Да олигофрен? Вот видишь, это уже общественное мнение.
– Пойми ты, Дю-рь-мье… Он мне сдает серию разбоев на сберкассы, но за свободу.
– Напомни, когда, говоришь, серия-то была?
– Да это по всему Союзу.
– А руководство в курсе?
– Звони!!! – и Травкин для пущей убедительности хлопнул себя кулаком в грудь.
– Ладно, верю, – примирительно сказал эксперт. – Небось, опять чужого агента замели?… Кстати, долг, правда, вернешь в любую минуту?
– Хоть что! – снова бухнул в себя Дима.
– Ну, тогда жди…
С этими словами Дюрьмье вставил казенный бланк в печатную машинку…
Немыслимая активность Димы Травкина принесла свои плоды. Когда Нестеров и Серпухов на такси подлетели к розыскному отделу (естественно, не заплатив), Дима уже стоял на крылечке и нервно курил шестую за последние шесть минут сигарету. Пальцы его предательски дрожали. Леха набрал в легкие побольше воздуха и уже открыл было рот, чтобы гаркнуть, но Травкин его опередил. Четким строевым шагом он подошел к командирам и отрапортовал:
– Товарищ Серпухов. Разрешите доложить. Ствол в дежурке, справка – «не годен», оставлено материалом, разыскиваемый по ст. 259 ч. 2 УК РФ Чухов Иван Андреевич в настоящий момент содержится в КПЗ. Доклад окончен.
Серпухов облегченно выдохнул и потянулся за сигаретой:
– А легенда?
– Ну, я его уже около камеры от конвоя отбил, – Дима понял, что по крайней мере сейчас его бить не будут, а потому перешел на более привычный, доверительно-дружеский тон. – Говорю ему: так, мол, и так – проверка была оперативная. Типа как в фильмах на расстрел фальшивый водили.
– Ну Чухов, понятное дело, в слезы? – спросил Нестеров, который в общих чертах уже был в курсе этой «детективной» истории.
– Не-а. Говорит – товарищ начальник, можно на пару слов без свидетелей! Ну, думаю, сейчас вмажет мне по роже!
– Попал? – поинтересовался Леха.
– Нет!
– Жаль.
– Семеныч, прикинь, он мне говорит: ну, раз вы все знаете, то вагон с фурнитурой для мебели – это тоже я!
– Какой вагон?
– А откуда мне знать! Я, правда, сводки потом полистал – на Витебской-Товарной действительно какой-то вагон куда-то не на тот тупик уехал с концами.
– Да, чудеса! – покачал головой Серпухов.
– Ну, я ему и говорю: мол, мы работаем по-крупному. У нас здесь секретное подразделение, даже от своих. Будем иметь тебя в виду…
– Ты мне лучше скажи – нас иметь будут?
– Семеныч, выправили ситуацию. Базара нет.
– Чтоб вы сдохли, у меня руки дрожат до сих пор, – только и нашелся что сказать в ответ на это Серпухов.
Тем же вечером в рюмочной, после закрытия для всех, за высоким круглым столиком без сидений выпивали Нестеров и розыскники Серпухов, Травкин и Толя Яновский.
– Вишь, как случайно все вскрылось-то! – Дима все никак не мог поверить в свою счастливую звезду.
– Толь, слушай, а тебя-то как осенило? – спросил Серпухов.
– Ты понимаешь, Леша, сижу я на горшке в уборной. Гляжу, за трубой торчит свеженький такой приказик. Думаю, во – черти полосатые, уже сорвали. Ну, знакомлюсь, скучно же. А в нем, в приказике в этом, как раз про участившиеся случаи передачи табельного оружия друг дружке перед утренними совещаниями у руководства. Сам знаешь, начальники кроме как: «Где табельное? Удостоверения на цепочке!» ничего больше не спрашивают. Ну, я читаю, похохатываю. И тут вдруг обращаю внимание на табличку с номерами пээмов. Смотрю, а супротив фамилии «Травкин» цифирки: 123123. Что-то, думаю, больно номерок знакомый. Пока дошел до кабинета – осенило! Бац, а в протоколе изъятия этот же нумер! И сводочка свеженакарябанная:
«По оперданным оперуполномоченного УУР Травкина, опергруппой (старший – Серпухов А. С.) задержан гр-н Чухов И. А., 1968 г. рожд., у которого обнаружен и изъят пистолет системы „ПМ“ № 123123 с обоймой…»
Я как прочитал – сразу кинулся тебе звонить. А потом уже к Травкину побежал. Он поначалу, как водится «ой, мама, папа, загубили!», а потом ничего, молодца, быстро соориентировался.
– Жить захочешь – быстро сориентируешься, – подтвердил Травкин.
– Мужики, я все понимаю, кроме одного, – встрял в разговор Нестеров. – Откуда у этого Чухова Димкин ствол нарисовался-то?
– Элементарно, Ватсон! Короче, заскакиваем мы в квартиру – колись, Чухов. А он с перепугу околесицу какую-то несет! Понятное дело, почитай полгода на нелегальном, можно сказать, положении. А Травкин, он же с утра в рубашке был, а посему револьвер держал в ридикюле.
– Но-но, полегче…
– …и повесил ее в коридоре.
– Ну не за пояс же мне его затыкать! Кобуру такую выдали – только амбары колхозные охранять.
– Понятно, у нас такие же, – подтвердил Нестеров. – Неудобно – вываливается.
– Пока в квартире все вверх дном переворачивали, Таганцев шасть в сумку – твоя? Чухов – не-а!
– Таганцев, что, сумку Димкину не знал, что ли? – удивился Серпухов.
– Так мы же в разных машинах ехали, – буркнул Травкин. – А сумочка модная у меня со вчерашнего дня!
– Короче, Димка в это время под ванной что-то хотел найти. А Таганцев: «Ладно, сволочь!», достает «ПМ» из сумки да в секретер. Потом понятые… словом, поперла масть. А тут еще Травкин из-под ванной весь в паутине вылез, жути нагоняет: «Сгною в Сибири!» Тут же Чухов: ратуйте, православные, не виновен. А кто ж поверит! Следователя дежурного вызвали, а сами даже успели обмыть. Хорошо еще, что у меня от чебуреков понос начался.
– А что там за история с мебельным вагоном?
– С фурнитурой вагон. Но это Чухов так, с нервяка признался. Забыли… А то начнут привлекать за вагон – так пистоль всплывет…
– Да, я смотрю, веселая жизнь у вас, мужики, – рассмеялся Нестеров.
– Ага, обхохочешься, – подтвердил Леха. – Кстати, если хочешь – переводись. Вместе смеяться
