– Тогда звони…
Информацию о задержании заказчиками Ребуса на Центр передал Эдик Каргин. Пятнадцать минут назад «семь-три-седьмой» экипаж, как и было условлено, подъехал к центральному подъезду Московского вокзала. Эдик с двумя «грузчиками» вошел в здание, встретился с блудным сыном Кириллом, и все вместе они прошли в главный зал. Здесь, на глазах у изумленных пассажиров и не менее изумленных «грузчиков» прямо под бюстом Петра четверо в штатском классически упаковали какого-то мужика и, натянув ему на голову мешок, потащили на выход в сторону Лиговки. Сомнений в том, что задержанным был Ребус, лично у Эдика не было никаких. Впрочем, как и у группы захвата. Сомнения появились чуть позже, но «грузчики» этого уже не знали. Хотя если бы кто-то из них на всякий пожарный дотянул гласников до машины, то мог бы на месте убедиться, что в данном случае имела место частенько встречающаяся и относящаяся к издержкам оперативной работы «с колес» и «впопыхах» ошибка в объекте.
В этот вечер ничто не предвещало беды для покидавшего место своей службы капитана Евтушенко. А местом его работы был линейный отдел ФСБ на транспорте. Транспорт, который обслуживал капитан, расходился от Московского вокзала радиусами железных дорог, и, собственно, это и было той самой линией. Настроение у Евтушенко было замечательном вот почему: сегодня он договорился со своим знакомым из антитеррористического подразделения о том, чтобы сдать сессию на юридическом факультете за деньги. Сессия равнялась тремстам долларам основного стратегического противника. Отчего так дешево? Так ведь для детей и сотрудников ФСБ скидки, к тому же и учение заочное.
Евтушенко уверенно и довольно шел мимо памятника Петру Первому. В такие минуты его нередко охватывало что-то вроде чувства гордости, ведь это он лично обеспечивал порядок в ту ночь, когда Володю Ульянова меняли на Петра Романова. Неожиданно ноги капитана подкосились от боли под коленями, и, падая назад, он почувствовал, что на голове у него оказалась какая-то пыльная, но сухая тряпка. Упав, Евтушенко услышал сопение и хамское: «Не дергайся, тварь!» «Тварь – это очевидно я?» – успел подумать капитан. Но больше темно и тихо повозмущаться ему не дали, поскольку кто-то очень неслабо влепил Евтушенко в поддых. Капитан съежился, и его руки оказались сзади. А потом еще и в наручниках. Он немного ошалел, но в это мгновение успел сообразить, что пыхтят и оскорбляют все-таки свои. Когда его подняли за локотки и поволокли куда-то, Евтушенко произнес:
– Карманы осмотреть не забыли, дебилы?!
Ответа он не услышал и лишь по ступенькам понял, что тащат его на улицу. Затем по фону Лиговки капитан догадался, что находится на свежем воздухе. Еще через минуту его положили рылом на капот и принялись выворачивать карманы. При этом пару раз неучтиво ткнули. Еще через некоторое время воцарилась тишина, а затем Евтушенко услышал сказанное вполголоса:
– Смотри – ерунда какая!
– Это не ерунда, шимпанзе ты милицейское! – рявкнул глухо, сквозь тряпку Евтушенко, понимая, что нападавшие добрались до удостоверения. – Это – твои проблемы!
Тряпку аккуратно сняли с его головы. Капитан увидел одно улыбающееся лицо и еще три смущенных. По выражениям этих лиц было видно, что принадлежат они уголовному розыску.
– Надо бы разобраться, – после долгой паузы невпопад сказал один.
– Все сейчас будет хорошо! – пообещал чекист и жестом приказал, чтобы его расстегнули.
Евтушенко расстегнули, и капитан начал закладывать обратно все выпотрошенное из карманов.
– Ксива? – под конец спросил он.
Молодой парень с красивым добрым лицом бережно протянул ему его удостоверение. Удостоверение было не только смято, но и практически порвано пополам.
– Так вышло, – оправдался парень. – У вас карманы на джинсах узкие.
– Подадим в суд на фирму «Lee», – проговорил капитан, осматривая остатки корочек, и добавил: – А на ваше удостоверение можно глянуть? А то разбежитесь сейчас, и я не буду знать, кому обязан.
– Конечно, конечно… – затараторил молодой опер и протянул ему свою корочку. – Понимаешь, старина, ты так похож на вора, которого мы караулили…
– Я похож на вора… – медленно произнес чекист и быстро-быстро стал ломать удостоверение.
– Ну, зачем! – руки других сотрудников потянулись к его пальцам.
Капитан вцепился зубами в удостоверение и дорвал, вернее докусил его:
– Вот так!
Оперативник тихо взял свое обслюнявленное удостоверение.
– Ты действительно похож, – чуть не со слезой произнес он.
– Надеюсь. Иначе я бы с вами сделал то же самое! – пообещал капитан. – А кто мне в живот ударил?
– Слушай, Веня! Ты говорил, что в «Тайный Советник» кто-то наше раскрытие на Фурманова слил?! – внезапно вспомнил опер постарше, обращаясь к своему коллеге. – Пойду на лотках пошукаю.
И сыщик резко отошел от компании.
– Похоже, я понял, кто ударил меня в живот, – посмотрел ему вслед капитан.
– Давай без рапортов обойдемся, – тем временем предложил третий.
– А что мне про это говорить?! – капитан имел в виду порванное удостоверение.
– Придумаем!
– Вы придумаете! – скривился капитан. – Завтра ко мне через гастроном! Ты!! – капитан ткнул на молодого.
– Понял, – сокрушенно согласился молодой.
– Знаете, как мы вас называем?
– Уголок, – ответил молодой.
– Теперь понял почему?
– Договорились: завтра через гастроном, – подтвердил опер.
Капитан, чуть толкнув плечом весь уголовный розыск, ушел. А розыск остался и принялся рассуждать промеж себя.
– А какой мудак на него маякнул? – поинтересовался старший оперуполномоченный Некрасов, который, поняв, что опасность миновала, перестал усиленно искать газету и вернулся.
– Нормально! – взвился молодой. – А кто тут кипишевал: смотри, в цвет, походка блатная и рожа на три ходки тянет?!
Через пять минут примчался Есаулов, которому уже успели отзвониться и отрапортовать о задержании Ребуса, пока тащили «кота в мешке».
Максим выслушал сбивчивый доклад Некрасова, помрачнел и устало заявил:
– А всего-то и делов было смекнуть, что псевдо-Ребус направляется в противоположную сторону от места расположения поездов. Матерь Божья, с кем приходится работать!..
В этот момент у Есаулова заголосила труба. Он перекинулся с невидимым абонентом парочкой обрывистых фраз и возбужденно скомандовал:
– Шестая платформа, седьмой вагон, на Москву! Пулей! Может, еще успеем?!
– А что случилось? – уже на бегу поинтересовался Некрасов.
– «Наружка» посадила Ребуса в поезд…
Паша и Нестеров нервно слонялись по платформе, поглядывая то на часы, то на водителя Ребуса, который, усадив своего патрона в купе, теперь стоял рядом с вагоном, курил и вертел башкой на триста шестьдесят градусов, пытаясь взглядом выцепить все подозрительное, либо настораживающее. Парочка «грузчиков» прохаживалась довольно далеко, поэтому в поле зрения водилы, а следовательно, в возможную группу риска не попадала.
– Что тебе Полина сказала?
– Сказала, что информацию передала дежурному, а тот обещал связаться с Есауловым. Вы ему не звонили?
– Звонил. В отделе нет, говорят – куда-то выехал. А номера его мобильника я не знаю.
– Плохо.
