Разговор разбередил мне душу. Я понимал, что Ира ухватила суть моего мироощущения будущего и мое отношение к нему. Да, она была абсолютно права. Я мог многое понять и простить, многое мне нравилось и я искренне радовался свободе и многому чему еще, но гибель империи, даже не социализма, как формации, которая определяла суть страны, а именно той великой державы, к которой я себя причислял, была для меня сродни личной трагедии. Я помнил, как на моих глазах за несколько лет, страна превратилась в сырьевой придаток общества и продолжала жить за счет природных ресурсов, которые нескончаемым потоком уходили на запад. В одночасье рухнуло не просто мощь и величие страны, а сознание людей. Отсутствие идеологии, четких представлений о перспективах на будущее привели к полному безразличию и апатии, которая как результат вызвала рост преступности, взлету наркомании, во власть пошли проходимцы и преступные элементы, а коррупция достигла апогея. Приватизация оказалась полным оболваниванием населения, что привело к тому, что ключевые отрасли захватила горсть никому неизвестных доселе ловких дельцов. Не видеть этого не мог разве что слепой. И все это болью отозвалось в моем сердце. Нет, Ириша права, во многом права, только сумею ли и хватит ли у меня сил и умения, чтобы доказать, что я хочу помочь, потому что о многом знаю? Вот в чем вопрос. С этими мыслями я заснул.
Утро выдалось морозным. Я сидел на кухне за чашкой горячего кофе, а Ирина молча намазывала мне хлеб маслом. Потом отрезала кусок сыра и протянула бутерброд. Допив кофе, я встал из-за стола, поцеловал Иришку и тихо сказал:
— Знаешь, а ты права, если я сделал шаг и изменил свою судьбу, то надо сделать и второй, как ты считаешь?
— Я знала, что ты так поступишь.
— Правда, с чего вдруг?
— Сама не знаю. Просто подумала, что ты такой, каким я хотела бы тебя видеть, упорным, решительным и не боящимся трудностей.
— А если все обернется не в лучшую сторону, не будешь жалеть?
— Не буду, честное слово не буду, — и она обняла меня и поцеловала.
Глава 3
— А что Ириша, может не откладывать дело в долгий ящик и пойти прямо сейчас, а то вдруг передумаю?
— Хочешь, я с тобой пойду?
— Нет, пожалуй я один.
Я оделся, и стоя в прихожей, повернулся к жене и сказал:
— Ну все я пошел. Если, что, знаешь где меня искать, хотя думаю, что они вряд ли мне поверят, по крайней мере, сейчас. Хотя, кто их знает.
— Главное, ничего не бойся, соберись и все будет в порядке. Мысленно я с тобой.
— Ладно, так и буду думать. Все я пошел, — я вышел и закрыл за собой дверь.
Выйдя из метро, посмотрел на часы. Было начало двенадцатого. Детский мир был украшен новогодними гирляндами. Во всю длину красовался транспарант с поздравлением по случаю Нового года. Я обогнул здание и направился на Кузнецкий, где располагалась приемная КГБ СССР. Когда подходил к зданию, сердце учащенно забилось, а внутренний голос начал нашептывать, — напрасно ты все это затеял. Жил бы себе и горя не знал. Смотри не пожалей, только как бы поздно не было. Однако, подойдя к двери, я открыл её и с твердым намерением сделать так, как решил, переступил порог приемной.
В кабинете, куда мне предложили пройти, сидел мужчина в штатском средних лет, с небольшой проседью в голове и висках. На вид ему было лет сорок. Он что-то записал и вернул мне паспорт, после чего посмотрел спокойным, но внимательным взглядом на меня и спросил:
— Я слушаю вас Алексей Михайлович. По какому вопросу и с чем к нам пришли?
— Если честно, не знаю как начать. Для начала, вот бумажка из психдиспансера, что не состою на учете, военный билет офицера запаса, диплом об окончании института, комсомольский билет и, наконец, пропуск в конструкторское бюро, в котором работаю инженером конструктором второй категории, — говоря это я достал все эти документы и положил их на стол перед собой. В принципе я не знал вообще с чего начать разговор и когда пришел просто решил понадеяться на интуицию, а точнее просто на то, как все сложится, а там видно будет. Вот почему я достал все эти документы и, выложив их на стол, добавил:
— Как видите, я не псих, простой инженер и нормально здравомыслящий человек, однако то о чем я хочу поговорить, вполне может вызвать у вас подозрение, что я несколько того, если и не псих, но говорю довольно странно.
Я посмотрел на сидящего передо мной сотрудника в штатском и не уловил на его лице ни усмешки, ни удивления. Видимо здесь разные бывают люди, и потому мое поведение его ничуть не удивило, а лишь заинтересовало, поэтому он спокойно, но достаточно деловым голосом произнес:
— А вы не волнуйтесь, я внимательно вас выслушаю, если мне что-то будет неясно или вызовет сомнение, всегда можно проверить и если то, о чем вы говорите подтвердится, то все ваши документы, в общем будут ни к чему. Главное, повторяю, не волнуйтесь, и перейдите к сути того с чем вы пришли.
После сказанного им относительно того, что можно проверить говорю я правду или выдумываю, я немного успокоился, и потому произнес:
— Понимаете, я пришел к вам потому, что знаю то, о чем не знают другие, поскольку эти события могут произойти в будущем. Однако чтобы это доказать, как вы правильно сказали, необходимо сопоставить то, что я скажу с тем что произойдет, то есть проверить подлинность сказанного мной, тогда будут доказательства, а следовательно предметный разговор для дальнейшей беседы.
— Совершенно с вами согласен. Только не совсем понимаю, что вы подразумеваете под фразой, — знаю то, что не знают другие?
— В прямом смысле. Вот скажем, вы знаете, что произойдет через год?
— В каком смысле?
— Я не совсем верно выразился. Я имел в виду, вы можете сказать, какие важные события произойдут через год?
— Нет, а вы можете?
— В том-то и дело, что да. Однако сейчас, это кажется совершенно абсурдным, а потому разговор беспредметен.
— И как же вы хотите доказать, что вы можете предсказать будущее?
— Очень просто. Я изложу на бумаге ряд фактов исторического характера, а так же ряд сведений, которые имели место в прошлом, но которые имеют гриф секретности, однако я о них знаю, поскольку как уже сказал, определенные сведения, почерпнуты мной из будущего. Ознакомившись с моими показаниями, вы можете через определенное время оценить, и решить, представляю я для Вас интерес или нет.
Сидящий напротив сотрудник все с тем же непроницаемым взглядом, пододвинул мне чистый лист бумаги и положив на него ручку, сказал:
— Пишите Алексей Михайлович все, что вы считаете нужным, а мы, как вы совершенно правильно заметили, проверим и примем надлежащие меры.
Я взял ручку, покрутил её в руках, соображая, чтобы такое написать. Если насчет Афганистана, то это еще целый год ждать. Олимпиада в Москве, еще дольше, про шпионов перебежчиков вроде еще рановато говорить, черт возьми, что же такое написать? Событий много было, только вот в памяти они особенно не удерживаются, чтобы помнить точно, когда и что произошло. Знать бы что придется вот тут сидеть, как на экзамен по истории КПСС готовился бы. Ладно, напишу про то, что помню и кратко описал, как развернутся события в Иране и к власти придет Хомейни. Поскольку я не очень точно помнил последовательность всех происходящих там событий, то написал просто, что в начале 79 Хомейни вернется в Иран, страна будет охвачена революцией, которая приведет к тому, что страна станет исламской
