Они сели на лед, каждый в своем конусе. Затем Вуди и Смоки отправились за четвертым судном.
Смоки спустил свое судно почти на пустых баках. Он перекачал остатки горючего в 'Иво Джиму' и туда же пошел запас 'Хайнлайна'. Вуди отключил охлаждение в баке с водородом, разбортовал обогреватель кабины и перенес его в бак. Затем они вырезали дыру в стене и включили питание.
Несколько часов ушло на нарезку блоков льда. Месней все еще недомогал, поэтому всю работу делали парни с Пояса. Когда дело подошло к концу, силы их были на исходе, а два лазерных резака были почти уже непригодны; но топливный бак четвертого корабля был полон теплой, правда, не очень чистой воды.
Они запустили батарею шестого номера на электролиз расплавленного льда. Смесь водорода и кислорода залили в бак 'Хайнлайна'. Они установили термостат выше точки конденсация водорода, и кислород оседал как снег. Смоки и Вуди, сменяя друг друга на дне бака, трамбовали белые сугробы. Затем они занялись номером шестым, облетели вокруг него и перезарядили батареи. Но ощущение упущенного времени не покидало — 'война' удалялась от них все дальше с каждой проходящей минутой.
За два дня они заправили горючим все три корабля. Баки не были заполнены до конца, но их бы хватило для доставки небольшой флотилии на Плутон при постоянном ускорении и с небольшим запасом горючего. Четвертый корабль оказался ненужным, его баки были пусты и сухи.
— Мы отстаем на три дня, что бы там ни происходило, — угрюмо сказал Вуди, — Зачем нам вообще лететь?
— Нам надо войти в зону радиоконтакта, — убеждал Смоки. — Мне нравится, что Гарнер рядом и может подсказать флоту, что делать дальше. Он больше знает об этом циклопе.
— Основной довод в том, что наша группа опаздывает на три дня, — произнес Люк. — Мы можем рвануть вперед и сэкономить день. Можем оставаться здесь. Решайте.
Вуди Атвуд тут же радировал сообщение флоту, зная, что остальные не перехватили их разговора: когда луч мазера перехвачен, радио визжит на высокой ноте.
— Серия партий! — В голосе Кзанола проступало тринтанское презрение. — Мы могли бы с равным успехом раскладывать пасьянс. Какая странная вещь — признавать себя проигравшим.
— Скажем так, — предложил Кзанол-Гринберг. — Мы могли бы поделить Землю на части и играть на людей. У нас было бы по восемь миллиардов человек с небольшим. Фактически, можно договориться прямо сейчас и поделить Землю по двум меридианам на западное и восточное полушарие. Пока мы не вернемся с усилителем, можно остановиться на этом, и каждый получает по восемь миллиардов.
— Звучит хорошо. А почему на западное и восточное?
— Тогда каждый получит полное разнообразие климатических зон. Почему бы и нет?
— Согласен. — Кзанол получил две карты рубашкой вверх и одну открытую.
— Ставлю семь! — объявил пилот.
— Пасую, — ответил Кзанол-Гринберг. Он прислушался к рычанию Кзанола и увеличил предыдущую ставку. — Мы могли бы забрать Меснея, — сказал он. — Опасно оставаться без пилота.
— Ну что ты! Предположим, я взял Меснея. И как бы ты себя чувствовал, наблюдая, что я распоряжаюсь твоим бывшим рабом?
— Паршиво. — По сути дела он только сейчас понял, что, оставив Меснея за бортом, Кзанол проявил редкий такт, Ллойд был пользованным рабом, он уже принадлежал другому. Традиция требовала для него чуть ли не смерти и ясно предписывала, что им никогда не должен владеть уважающий себя тринтанин, хотя его и можно было отдать нищему.
— Еще пять, — сказал пилот. Он сидел так, чтобы не видеть карт, но был готов перевести на человеческий язык непереводимый сленг покера; когда же Кзанол хотел говорить, пилот был готов транслировать Кзанола-Гринберга. Кзанол взял одну открытую и одну закрытую карту…
— Забавно, — сказал Кзанол-Гринберг. — Я почти что-то вспомнил, но потом это ушло.
— Открой свой ум, и я расскажу тебе, что это было.
— Нет. Это все равно по-английски, из памяти Гринберга. — Он сжал голову руками. — Что это? Чертовски сходится. Сходится с тем, что мы говорили о Меснее.
— Играй!
— Девять человек.
— Поднимаю на пять.
— Десять сверху.
— Вызываю. Гринберг, почему ты выигрываешь больше меня, хотя и чаще пасуешь?
Кзанол-Гринберг щелкнул пальцами:
— Вспомнил! Когда я вырасту и стану взрослым, я буду гордым и великим. И я скажу другим мальчикам и девочкам: не лезьте к моим игрушкам, Стивенсон. — Он засмеялся. — И это заставляет меня…
— У тебя двойка, у меня дама, — сказал пилот.
Кзанол продолжал по-тринтански:
— Если бы люди имели телепатический регистратор, им бы не надо было мучиться с произношением и речью. Однако — хороший ход.
— Да уж, — рассеянно согласился Кзанол-Гринберг. Он проиграл эту партию, поставив почти две сотни на вару четверок.
Немного позже Кзанол прервал игру и сказал:
— Передатчик. — Он встал и прошел в кабину пилота. Кзанол-Гринберг последовал за ним. Они придвинули креста к двери рубки управления, и пилот увеличил громкость.
— …Атвуд с шестого номера! Надеюсь, ты слышишь, Лев? Пришелец находится на новобрачнике, и у него точно какие-то дикие способности. Здесь нет никакого обмана. Чужак парализовал старика из Сил и его пилота с расстояния в несколько миллионов миль. Грубоватый паренек. Человека во втором судне бросил дрейфовать у Тритона без горючего, наполовину дохлым от голода, когда он стал не нужен чужаку. Гарнер сказал, что инициатором является Гринберг. Это тот малый, который думает, что он — другой пришелец. Он тоже на новобрачнике. И там еще есть пара человек, пилот и штурман. Гарнер советует стрелять в пределах зоны видимости, не пытаясь сближаться с кораблем. Ну — это вам решать. Мы отстаем от вас на три дня, но идем за вами. Четвертый номер на Тритоне без горючего, и нам не удастся использовать его, пока не будет вычищена грязь из бака. Только трое из нас могут управлять кораблем. Гарнер и его пилот по-прежнему парализованы, хотя и отходят понемногу. Нам бы гипнотерапевта для этих землян, а то им больше не танцевать. По моему мнению, вашей первой целью является усилитель, если вы его только найдете. Он гораздо опаснее любого из пришельцев. Пояс не хочет отказываться от его изучения, и я знаю, что некоторые ученые возненавидят нас, если мы лишим их этой возможности, но ты представляешь, что может натворить Земля с усилителем и телепатическим гипнозом. Ставлю сообщение на повтор. Лев, это Атвуд с шестого номера. Повторяю, Атвуд с шестого…
Кзанол-Гринберг вытащил сигарету и прикурил ее. Новобрачное судно имело широкий выбор, и эта сигарета была с двойным фильтром, ментолизированная, из табака без никотина. Она мягко пахла горелыми листьями и на вкус напоминала конфету от кашля.
— Стрелять в пределах зоны видимости, — повторил он, — это плохо.
Тринтанин смотрел на него с нескрываемым презрением. Бояться рабов…! Ну да — это ведь только птавв.
Кзанол-Гринберг свирепо взглянул на него. Он знал о людях больше Кзанола!
— Всем судам! — объявил мужчина в ведущем корабле. — Сообщаю: теперь мы будем стрелять. Какие замечания?
Замечания были. Лев выслушал их и потом сказал:
— Торгов, твои гуманные импульсы делают тебе честь. Без всякого сарказма. Но вещи до тога липкие, что не время беспокоиться о двух земляках на новобрачном судне. Когда усилитель будет найден, не думаю, что нам вообще придется беспокоиться о чем-то, Земля не должна найти его раньше нас. Они не знают того, что известно о Плутоне нам. Мы можем расставить над планетой боевые посты, пока Пояс не пришлет нам автоматическую орбитальную охрану. Радар может найти усилитель; в таком случае мы сбросим на него бомбу, и дьявол с этими возможностями исследования! Я ничего не упустил?
Женский голос произнес:
— Один снаряд можно послать с камерой. Не стоит посылать всю огневую мощь сразу.
— Прекрасно, Меб. У тебя есть снаряд с камерой?
