чтобы привести в чувство.
– Встать! – резко приказал Джим.
Губернатор рефлекторно вскочил.
– Да будет тебе известно, за мое усыновление поручились Высокородные. Но не в этом дело. Кого бы ни послал к вам Император – значит, положение того заслуживает.
– Но это не так! – Губернатор даже поперхнулся от раскаяния. – Я… я солгал. Это не просто восстание. Это революция. Все основные семьи планеты объединились вместе, даже мой брат Клуф с ними. Честно признаться, он и является главой этой революции. Они собрались вместе, чтобы убить меня и посадить его на мое место!
– То есть как? – требовательно спросил Джим.
Он уже знал, что колониальные миры скопировали с Тронного Мира организацию двора. Каждый такой двор состоял из благородных семейств колониальных миров, управляемых самим губернатором, который являлся маленьким местным Императором для своих подданных, и его семьей.
– Почему вы допустили, что все зашло так далеко? – спросил Гарн II. – Почему вы не использовали свои колониальные войска раньше и не пресекли мятеж в самом зародыше.
– Я… Я…
Губернатор взмахнул руками, по всей видимости, не в состоянии продолжать дальше.
Наблюдая за ним, у Джима исчезли последние сомнения в том, что произошло. Его занятия в течение нескольких последующих недель и под землей, и с экраном, установленном в комнате Ро, дали ему четкое представление не только об обществе Тронного Мира, но и о колониальных мирах. Несомненно, губернатор позволил этому делу зайти так далеко потому, что был уверен в своих собственных силах, способности все уладить и договориться с главарями восстания. По всей видимости, он несколько переоценил себя.
Затем, когда дело пошло из рук вон плохо, он побоялся сообщить об этом на Тронный Мир, и попросил значительно меньшее число Старкиенов, чем требовалось для урегулирования положения. Возможно, он просто решил, что может угрожать восстанию Старкиенами и, если те испугаются, заключить с ними какой- то договор.
Однако то, что он понял все это, мало могло помочь. Тронный мир обычно поддерживал губернаторов, которым давалась в руки полная власть на колониальных мирах.
– Сэр, – сказал Гарн II, касаясь локтя Джима.
Он сделал Джиму знак, и они отошли в другой конец комнаты, где их не могли услышать. Адок последовал за ними, оставив губернатора одного.
– Сэр, – сказал Гарн II, как только они отошли на достаточное расстояние и остановились, – я настоятельно советую ничего не предпринимать и обратиться за помощью в Тронный мир, чтобы нам прислали еще несколько полков Старкиенов. Если справедлива хотя бы половина того, что говорит этот человек, люди, восставшие против него, уже захватили контроль почти над всеми вооруженными силами. Десять частей Старкиенов могут сделать очень много, но нельзя требовать от них, чтобы они побеждали целые армии. Нет необходимости губить людей ради его глупости.
– Конечно, – сказал Джим. – Конечно, нет. Но с другой стороны, я бы хотел сначала получше разобраться в положении, прежде чем обращаться за помощью. Пока что мы знаем только то, что услышали от губернатора. Но все может оказаться совсем не так, как он считает, даже если его опасения и справедливы.
– Сэр, – сказал Гарн II, – я вынужден возражать. Каждый Старкиен – очень дорогой и ценный человек и по опыту, и по вооружению. Нельзя ими рисковать в безнадежном деле, и, как бывший командир, я хочу довести до вашего сведения, что нечестно и несправедливо так рисковать ими.
– Сэр, – с тех пор, как они покинули Тронный мир, Адок также обращался к нему, как этого требовал военный этикет. – Адъютант-Командир совершенно прав.
Джим по очереди взглянул на обоих Старкиенов. Их слова напомнили ему, что хотя он и был назначен командиром полка, настоящий военный опыт был у Гарна.
– Я ценю ваши возражения, адъютант, – медленно сказал Джим Гарну. – Но все-таки сначала я хочу все сам увидеть.
– Да, сэр, – сказал Гарн II.
Его лицо оставалось совершенно бесстрастным и на нем не было заметно ни малейшего признака чувства из-за того, что ему отказали. Был ли это самоконтроль, характерный для всех Старкиенов, или просто оценка положения и личные качества Гарна II, Джим сказать не мог. Поэтому он просто повернулся и направился обратно к губернатору, который беспомощно поднял голову при его приближении.
– Мне нужно задать вам много вопросов, – сказал Джим. – Но сначала скажите мне, что такое использовал ваш брат – или кто бы там ни был душой восстания – что люди пошли за ним?
Губернатор опять было собрался заплакать, но, встретившись взглядом с Джимом, моментально передумал.
– Я не знаю… Я не знаю! – простонал он. – Ходили слухи о каком-то покровителе… покровителе… – Губернатор запнулся и замолчал.
– Продолжайте, – сказал Джим. – Закончите то, что вы хотели сказать.
– Покровителе… с Тронного Мира, – озираясь, со страхом сказал губернатор.
– Покровителе – Высокородном? – требовательно спросил Джим.
– Я… никогда не слышал точно! – воскликнул побледневший губернатор. – Я вообще знаю только слухи.
– Не бойся. А сейчас послушай меня. У твоего брата и его приспешников, несомненно, имеются вооруженные силы. Где они расположены и сколько их?
Когда разговор перешел от Высокородных к делам его собственного народа, губернатор ожил, как увядший цветок в воде. Его узкие плечи выпрямились, голос стал тверже, и он повернулся, указывая на стену своего кабинета.
– К северу отсюда. – Он назвал расстояние в имперских единицах, что равнялось, примерно, шестидесяти земным милям. – Они стоят лагерем на равнине, окруженной холмами. На каждом холме выставлены посты, и часовыми стоят лучшие служащие нашей армии.
– Сколько их?
– Три… три… – запинаясь, произнес губернатор, – три четверти, возможно.
– Более девяноста восьми процентов всех вооруженных сил, – вставил Гарн II, глядя на губернатора, – если он говорит о трех четвертях.
– Почему они до сих пор не захватили ваши крупные города? – спросил Джим.
– Я… я сказал им, что вы должны прибыть, – жалким голосом пробормотал губернатор. – Я… я даже согласился начать с ними переговоры, если мне удастся убедить вас улететь отсюда.
– Единственно возможные переговоры и условия, – заметил Гарн, – будем диктовать мы. Сколько это примерно людей – девяносто восемь процентов от ваших вооруженных сил?
– Три дивизии, – пробормотал губернатор, – примерно, сорок тысяч вооруженных солдат…
– От шестидесяти до семидесяти тысяч, – сказал Гарн, глядя на Джима.
– Очень хорошо, – сказал Джим. Он выглянул в большое окно комнаты. – По местному времени сейчас уже почти заход солнца. У вас есть луна? – добавил он, обращаясь к губернатору.
– Целых две… – начал было губернатор, но Джим прервал его.
– Одной будет вполне достаточно, если только она будет светить нам, – сказал он. Затем повернулся к Гарну и Адоку. – Как только стемнеет, мы пойдем и посмотрим на их лагерь. – Он перевел свой взгляд на губернатора, который, улыбаясь, покачивал головой. – А вас мы прихватим с собой.
Улыбка с лица губернатора исчезла так же внезапно, как исчезает улыбка с восковой фигуры, когда скульптор счищает ее шпателем.
Четырьмя часами позже, когда первая луна только показала свой оранжевый круг, высветивший низкие холмы на горизонте, Джим, Гарн и Адок поднялись в небольшом летательном аппарате с одной из площадей столицы и полетели в черном небе, чуть ниже нависающих облаков в направлении, указанном губернатором. Примерно минут через пятнадцать они приблизились к холмам и снизились.
Они опустились на грунт у подножия холмов, покрытый трехфутовой травой и деревьями, спрятали там свой летательный аппарат и остальную часть пути прошли пешком. Впереди, примерно на расстоянии
