Послал письмо Асе. «Здравствуй, Ася! Получил твою поздравительную открытку с розочкой. Спасибо тебе большое за твое внимание ко мне. Я живу хорошо. Нахожусь в Чехословакии. Обстановка резко изменилась. Когда мы перешли границу из Германии в Чехословакию, все жители, малые и старые, приветливо встречают нас. Все из своих домов вышли на улицу. Все старики и дети машут нам руками, улыбаются. Многие кричат по-русски: «Здравствуйте!» А как прекрасно выглядит чехословацкая деревня. Чистенькие уютные домики. Под окнами и вокруг домов садики и цветы. Чистота изумительная. Жители одеты довольно прилично, можно сказать, по-городскому, в костюмах и ботиночках. Я ни одного человека не заметил одетым в сапоги. Чехии очень гостеприимны. В доме, где мы живем, у хозяина пивная. Он угощает нас пивом, денег не берет с нас за пиво. Трудолюбивый и культурный народ. Особо положительная черта чехов — честность. Навстречу нам шли понуро опустив головы безоружные немецкие солдаты и офицеры. Они шли колоннами и в одиночку без конвоя. Война кончилась. Они бросили оружие и пошли к своим домам. По краям дороги всюду брошены немецкие винтовки, автоматы, пулеметы, минометы, пушки, автомашины, патроны, мины и снаряды. Ася, какая красивая здесь местность! Горы, а на них густой лес. Быстротечные горные речки журчат. Народ в Чехословакии, — что мужчины, что женщины, — очень красивые. Да, Асенька, война кончилась, теперь можно с уверенностью сказать, что на Родину есть возможность вернуться и, наверное, не так уж долго будем здесь. На этом и закончу. Будь здорова и счастлива. Вася».
14 мая в 12 часов из Чехословакии поехали в Германию. Приехали в курортный город Бад-Кудова. Разместились в гостинице (вилла «Диана» графа Мольтке). В каждом доме из всех окон были выставлены белые флаги размеров с подушечную наволочку. Город утопал в зелени. Хороший парк с гостиницей и большим водоемом, в нем плавали два черных лебедя. Вода в пруду чистая. Красиво разбитые газоны и аллеи. Напротив парка, недалеко от него, на одной из улиц города стояла трехэтажная гостиница. Вообще, выше трех этажей в городе не было ни одного дома. Велосипеды исчезли, возможно, их попрятали, а, может, уже все растащили. Недалеко от дороги, на траве лежал совершенно новенький велосипед марки «Бисмарк». Хромированные части его горели на солнышке, но велосипед почти весь был до неузнаваемости каким-то варваром изуродован.
Обода и спицы колес были помяты, руль тоже. Сохранилась только рама и все к ней прилегающее. Велосипед был с двумя скоростями. Я до сих пор жалею, что взял только одну раму, а колеса и руль оставил на траве, все бы можно выправить. В то время думал, что найду, подберу к раме колеса и руль, но ничего уже нельзя было найти.
15 мая получил письмо от Аси. «Здравствуй, дорогой Вася! Поздравляю тебя с Победой! Как я рада, Вася, что окончилась война. Наконец-то мы дождались этого дня. Но первая мысль, Вася, у меня о тебе. Признаться, я боялась за тебя и сейчас еще боюсь и буду беспокоиться до тех пор, пока не получу от тебя весточку, написанную тобой уже после победы. Письмам твоим я рада больше всего. Жду я их, Вася, каждый день, даже спрашиваю о письмах. За внимание и заботу обо мне большое пребольшое спасибо. Другого рода благодарность последует при встрече. Согласен? Мне кажется, Вася, встреча наша должна произойти в Калинине, на вокзале. Она будет хорошей, теплой, радостной и счастливой. Вася, очень, очень благодарю тебя за живой цветок. День Победы мы отмечали пивом. Даже сфотографировались за столом с кружками пива. Это было сразу же, после митинга. Будь счастлив, родной мой. Ася».
16 мая живем в очень хороших условиях. Я с Сергеем Верховским занимаю комнату с балконом в бельэтаже. Сирень вокруг балкона. В комнате две кровати. Спим на пуховых перинах и подушках. Питание хорошее. Здорово поправились. Каждый день на кухне, внизу в подвале, пьем кофе. Готовят его нам прислуга хозяйки. Тут еще остались три женщины и один мужчина. Убирать помещение приходят две молоденькие девчонки. Я возился на балконе с велосипедами, клеил камеры, подбирал покрышки и собирал их. Несобранных их у меня было два. Магазины здесь были открыты, но товаров в них было совсем мало. Я купил руль к велосипеду за 2 рубля 25 коп. и штук 30 электролампочек к фонарику. Они стоили очень дешево. В этом же 1945 году, когда я был в Ленинграде в магазине ДЛТ, мне бросилась в глаза стоимость руля велосипеда — 125 рублей и цена алюминиевой литровой кастрюли — 120 рублей.
Послал письмо Асе. «Здравствуй, дорогая Асенька! Большое спасибо за письмо. Как мне приятно читать твои письма. Несколько слов о себе. Живем в Германии в курортном городе Бад-Кудова. В особняке (вилла «Диана» графа Мольтке). Кругом много сирени, она сейчас цветет. Погода замечательная, температура +25—+30°. Война закончилась. Теперь, Ася, можно сказать уверенно, что наша встреча состоится. Скоро мы увидим друг друга. На этом закончу. Будь счастлива, родная».
17 мая. Недалеко от нас красивый парк. Ходим туда ежедневно. В большом пруду плавают два черных лебедя. В парке гостиница, она была пустая, а теперь жители нанесли столько приемников разных марок, что заняли ими все это огромное помещение. Наш комендант города подполковник Кнопов и его заместитель Кисельгоф (в прошлом работники политотдела нашей дивизии) постарались, расклеили на немецком языке объявление, чтобы жители города сдали имеющиеся у них приемники. Приказ коменданта населению города и был причиной такого большого скопления приемников в пустующем помещении парка. Коменданту города, видимо, понравилась столь легкая податливость горожан и он решил, что можно еще кое-что выжать из населения. Он приказал всем жителям, имеющим в личном пользовании золото, сдать его в комендатуру. Золото, кольца, часы дамские, кресты и прочее, от населения перекочевало в чемоданы коменданта города тов. Кнопова и его заместителя тов. Кисельгофа. Золото, какой соблазн оно имеет для неустойчивых. Не удержались от него и комендант с заместителем. Наиболее ценные золотые вещи они отложили в другой чемодан, а в опись его включить забыли. У коменданта, как и положено, были переводчик и машинистка. О чемодане с незарегистрированным золотом каким-то образом узнало вышестоящее начальство. Товарищи Кнопов и Кисельгоф, бывшие работники политотдела дивизии, питомца полковника Бердичевского, были наказаны. Через несколько дней после нашего отбытия из города Бад-Кудова в город Глатц я видел товарища Кнопова за решеткой без погон. Он мне кричал из окна: «Чуркин! Едешь в Россию?» Я ему ответил утвердительно.
До этого случая политотдел мне представлялся святыней, а работающие в нем члены партии в моем понимании были кристально честными людьми. Но, увы, я ошибался в своих убеждениях.
5 июня получил письмо от Аси. «Здравствуй, Вася! Сегодня наконец-то получила, от тебя весточку. Как я тебе, Вася, признательна. Спасибо большое тебе, очень рада. Уж очень долго идут наши письма. Я ведь жду от тебя весточку, написанную тобой после победы. Но ее все еще нет. Как на тебя, Вася, подействовало сообщение о победе? Нам не верилось, когда голос диктора зазвучал по радио: «Победа! Победа!» Всполошилось все наше общежитие, все забегали, закричали, будили тех, кто еще спал. Плакали от радости, и плясали, и песни пели. Мы с Милицей Александровной помчались в педучилище сообщить о такой великой радости. Несмотря на ранний час, на улице города уже было большое оживление. Всюду радостные лица людей, снуют взад и вперед, передают свою радость другим. В 11 часов был общегородской митинг. На этом закончу. Будь счастлив, родной. Мне пора спать, уже второй час. С приветом, Ася».
5 июня послал письмо Асе. «Здравствуй, дорогая Ася! Сообщение о победе, когда главное немецкое командование в Берлине 9 мая 1945 года капитулировало, я тоже воспринял с великой радостью, но мы, Ася, еще воевали, преследовали группировку, собирающуюся уйти от нас в Южную Германию и сдаться американцам.
Шли за ними 10, И, 12 и 13 мая 1945 года. Да, Ася, великая радость, даже не верится, что война уже кончилась. Тишина, не слышно орудийных выстрелов и разрывов снарядов. Кое-кто уже поехал домой. Я, Ася, тоже скоро поеду в свой родной Ленинград. Письма сюда писать уже не надо. Они не застанут меня. Пиши в Ленинград, ул. Маяковского, 41, кв. 1. Жить я в своей комнате не намерен. Почему, ты, Ася, знаешь. Но заходить туда буду, узнавать, нет ли твоих писем. На этом и закончу. До счастливого свидания. Будь счастлива».
Когда кончилась война, мой год подпал под демобилизацию. Всех женщин и мужчин старших возрастов, стали отправлять в Россию. На двоих мужчин давали пару лошадей с повозкой. Ехать надо было через Польшу на Львов. Ставились условия сохранить упитанность лошадей за счет попутного корма, это возлагалось на нас. В каждой повозке везли разные ценности, вещи и продукты. Мне с Савиным дали повозку, запряженную парой крупных сильных лошадей черной и карой масти.
8 июня из города Бат-Кудова мы выехали в направлении города Глатц — за 37 км.
