Сдержанный возглас.
– Но… госпожа, это та самая молодая женщина, которая вышла незадолго до конца смены! Та самая!
– Понятно. – Голос стал еще холодней, но звучал спокойно. – Это все, Джарульф.
– Слушаюсь, госпожа.
» Сейчас я должна очнуться «, – предупредила себя Эйдрис и со стоном открыла глаза. Ей не пришлось изображать боль. От удара света по глазам она поморщилась.
– Что… что…
Волшебница (теперь Эйдрис видела ее серебристо-серое платье) передвинулась, глядя на девушку сверху вниз. Лицо ее оставалось таким же равнодушным, как камни стен. Она старше той, с которой сказительница встречалась раньше, черты лица у нее тонкие и аристократические, глаза кажутся отчужденными на овальном лице.
– Тебя нашли без сознания в редко используемой кладовой, – сказала волшебница. – Кажется, пропала одна из сестер. Мы не смогли отыскать ее. Расскажи, кто ты и как оказалась здесь.
Сказительница облизала губы.
– Воды, – прошептала она. – Можно мне попить?
– На столе. Можешь взять.
Со стоном, в котором не было ничего притворного, Эйдрис приподнялась, прижимая одеяло к груди. Увидев, как дрожат руки у молодой женщины, волшебница сама налила ей воды в чашку.
Сказительница отпила и поставила чашку.
– Меня зовут Эйдрис, я бродячая сказительница из далекой земли, – хрипло сказала она. – У меня была встреча с одной из вас, но ваша колдунья сказала, что не может мне помочь, потому что помощь нужна моему отцу. Она сказала, что вы не помогаете мужчинам. Поэтому я ушла. Помню, что шла вслед за молодой волшебницей, которая была моим проводником.
Шла по коридору с тяжелым сердцем… и больше ничего не помню.
– Больше ничего?
Сказительница поморщилась, дотронувшись до шишки за ухом.
– Ничего… она только вдруг повернулась ко мне, как будто хотела что-то сказать, и в руке у нее было что-то… что-то… – Эйдрис нахмурилась. – Не знаю что, только оно блестело, я увидела этот блеск…
– Ага, – сказала волшебница, пристально глядя в лицо молодой женщине. – И как ты думаешь, что произошло дальше?
Эйдрис начала качать головой и остановилась, поморщившись от боли.
– Не знаю, госпожа. Очевидно, кто-то ударил меня и забрал мою одежду… мою одежду! – Она оглядела себя, словно не веря собственным глазам. – Мой мешок… моя арфа! Мой кошелек! Меня ограбили!
– Действительно, – ответила волшебница, не отрывая от нее взгляда.
– Моя арфа… моя флейта! Мои инструменты… все украдено! Как я теперь буду зарабатывать на жизнь? – сказительница провела рукой по волосам. Только бы не переиграть. – У меня ничего не осталось, ничего!
Волшебница помолчала.
– Тебя ограбили на нашей территории, и я думаю, наш долг – постараться возместить тебе утерянное. Мы дадим тебе одежду, еду и денег на два ночлега. Если ты говоришь правду и действительно стала жертвой ограбления.
Эйдрис изобразила смятение.
– Правду? Конечно, я говорю правду! Зачем мне обманывать, госпожа?
– Я тоже об этом думаю, – ответила волшебница, глядя на Эйдрис так, словно у той неожиданно отросли перья или шерсть. – Зачем?
– Я не лгунья. – Эйдрис позволила своего голосу прозвучать гневно и одновременно испуганно. Было бы неестественно, если бы она по-другому реагировала на обвинения. – И у тебя нет права обвинять меня в этом.
Волшебница насмешливо подняла брови.
– Правда? Посмотрим, сказительница. Посмотрим.
Не сказав больше ни слова, она сжала в ладони свой туманный камень и посмотрела на него. На глазах у Эйдрис камень засветился, свет устремился в одном направлении и сосредоточился на лице сказительницы. Понимая, что делает волшебница, Эйдрис сосредоточилась на том, чтобы излучать только честность, искренность… Она заставила себя забыть об Аврис, ожидающей ее в роще, сосредоточилась только на рассказанной истории, заполнила ею свое сознание. Перед ее глазами ярко разворачивались вымышленные образы…
– Что ты поешь? – с гневом спросила волшебница.
Эйдрис почувствовала, как кровь прихлынула к ее щекам.
– Прошу прощения, госпожа, – ответила она. – Это моя старая привычка, боюсь, раздражающая. Еще ребенком, испугавшись, я напевала колыбельную, которую пела мне мать.
Колыбельная… единственное, что досталось ей от рыбацкой деревушки Варк, в которой выросла мать. С ее помощью Эйдрис защищалась от страха. Сосредоточившись на мелодии и словах, она еще ребенком
