– В Арвоне много таких мест, – прошептала Эйдрис. – Это азартная игра, Алон. Если мы ошибемся, может погибнуть Керован, а Яхне приобретет такую Силу, что станет непобедимой.
– Да, игра, – согласился он. – Но я не могу покинуть Эскор, не предупредив своих. Не забывай, им тоже грозит опасность.
– А могут жители Зеленого Дола передать сообщение тем, кому угрожает волшебница?
– Да. У Дахон есть птицы, которые приучены переносить сообщения в город Эс и в самые разные места Эскора К тому же Киллан соединен мысленной связью со своим братом Кемоком и сестрой Каттеей и может сам предупредить их.
Эйдрис распрямилась, чувствуя, как от этого движения заболели мышцы спины и шеи.
– Тогда пошли. У нас нет времени на ожидание.
Алон пятками толкнул бока Монсо, и кеплианец начал спускаться по склону. Путникам повезло: этот выход из Врат располагался гораздо ниже в горах, чем вход в Эсткарпе. Не пройдя и мили, они наткнулись на извилистую звериную тропу, которая вывела в пологие холмы. По пути сказительница внимательно искала следы Динзила, но внезапно постаревшего чародея нигде не было видно.
Последний спуск оказался опасен: пришлось преодолеть крутой глинистый склон, и, когда они благополучно спустились, Алон дал Монсо возможность передохнуть. Эйдрис оглядывалась, но не видела ни следа живых существ, кроме небольшого стада рогатых антилоп, которые щипали весеннюю траву на соседнем холме.
– Как ты думаешь, что стало с Динзилом? – спросила она.
Алон закинул ногу на луку седла и повернулся к ней.
– Я не верю, чтобы Динзил мог жить жизнью обычного человека Если он действительно лишился всей своей Силы, готов биться об заклад, что он сейчас на дне какого-нибудь ущелья, свободный от своего слабого старого тела.
Сказительница кивнула.
– Ты, вероятно…
Она вскрикнула и увернулась от чего-то черного, стремительно спускавшегося к ним с неба. Существо пронзительно крикнуло, и Эйдрис увидела белое V на груди.
– Стальной Коготь! – воскликнула она. – Он нас нашел!
Алон протянул руку, усевшись поплотнее, и птица, еще раз крикнув, опустилась на этот импровизированный насест. Посвященный поморщился: когти сокола впились в кожаный рукав. Сокол по очереди осмотрел людей, вначале одним золотым глазом, наклонив голову, потом другим. Затем Стальной Коготь снова крикнул, и его страшный изогнутый клюв оказался вдруг подозрительно близко к глазам Эйдрис.
– Мы о нем забыли, – виновато сказала она. – Он сердит на нас.
– Я не забыл, – ответил Алон, обращаясь скорее к соколу, чем к ней. – Я знал, что он нас найдет. Он долго пробыл со мной и может улавливать мои мысли, хотя я и не сокольничий. Эти воины умеют действительно обмениваться мыслями со своими крылатыми друзьями, но птице не нужно находиться рядом, чтобы узнать, где я.
Эйдрис обратилась к соколу, как будто птица могла ее понять.
– Крылатый брат, – сказала она, – прости, что мы не предложили тебе пройти вместе с нами через Врата. Но уверяю тебя, это было не очень приятное путешествие. Несомненно, полет над горами понравился тебе гораздо больше.
– Если он захочет сопровождать нас завтра, ему придется пройти через Врата, – сказал Алон. – Через два континента и океан он за нами последовать не сможет. Ведь это другой конец мира.
– Но сможем ли мы нести его? – спросила девушка, с сомнением поглядывая на острые когти и клюв сокола.
– Да, это будет трудно, – согласился Алон. – Я попытаюсь объяснить ему это вечером – с помощью Дахон. Она может обмениваться мыслями почти с любым существом.
Когда он кончил говорить, сокол захлопал крыльями, и Алон быстрым движением руки помог ему взлететь. Дыхание Монсо замедлилось и успокоилось, и они снова пустились в путь. Стальной Коготь кружил в небе над ними иногда так высоко, что казался черной точкой в синеве.
Теперь склоны стали совсем пологими и поросли густой травой, и Алон пустил кеплианца небыстрой рысью. Они движутся на север, поняла Эйдрис, определив направление движения по солнцу. Она расслабилась, приспособившись к ходу жеребца, легко удерживая равновесие на его мощном крупе, чувствуя ритмичные движения мышц. И вскоре едва не задремала.
Наконец они выехали на грязную дорогу, которой, судя по ее виду, пользовались часто.
– Уже близко, – сказал Алон, и девушка распрямилась. – Я пущу его ненадолго аллюром, так что держись, – предупредил юноша. Он ослабил узду, и Монсо сразу перешел на галоп. Кеплианец, фыркая, пытался освободить голову; шаги его становились все быстрее.
– Спокойней… спокойней, Монсо… – сказал Алон, по копь только еще больше увеличил скорость.
– Ты удержишь его? – воскликнула Эйдрис встревоженно, но ветер отнес ее слова назад.
Эйдрис вцепилась в пояс своего спутника, прижалась головой к его спине и полузакрыла глаза: мелькание местности кружило ей голову. Впервые она скакала на Монсо днем, и скорость полукровки одновременно возбуждала и пугала ее. Она чувствовала, как напрягаются мышцы спины Алона: он пытался сдержать жеребца. Алон негромко разговаривал с Монсо и прилагал все усилия, все свое искусство всадника, чтобы не дать жеребцу окончательно освободиться от контроля.
Наконец скорость бега слегка замедлилась, и Алон снова овладел положением. Он чуть повернул голову.
