известных дорог. Как вы оказались здесь?
«Он меня ловит», – подумала девушка, но продолжала отвечать небрежно и вежливо.
– Мы едем уже много дней. – Она говорила абсолютную правду, не уточняя, где именно едут. – Недавно мы пересекли обширную пустыню к западу от этих холмов и оказались здесь.
Спрашивавший не мог скрыть удивления. Глаза его недоверчиво сузились… он имел право на недоверие. Сама Эйдрис ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь утверждал, что пересек большую пустыню, которая расположена к западу от Арвона. Она улыбнулась ему, думая в то же время, зачем он и его солдаты («А люди ли они? У них какой-то странной формы руки».) явились сюда.
– Удивительная новость, – негромко сказал всадник.
Монсо снова вызывающе крикнул, и конь предводителя поднял голову. Он был слишком хорошо обучен, чтобы ответить, но глаза его сверкнули красным.
– И конь у тебя удивительный, – продолжал всадник, помолчав совсем немного.
– Не удивительней твоего, – с улыбкой ответила Эйдрис.
Он тоже улыбнулся; улыбка, растянувшая губы и оскалившая зубы, не сделала его более человечным – напротив.
– Мой конь чистокровный, а твой – нет. Я считал такое скрещивание невозможным.
– Очевидно, ты не прав, – заметила она, – потому что он стоит перед тобой.
Он захихикал, и от этого звука по коже сказительницы поползли мурашки, словно к ее обнаженному телу прикоснулись ледяные руки. Один из боковых всадников издал приглушенный звук, и Эйдрис показалось, что она разглядела у него во рту ряды острых зубов. Или у него под шлемом не лицо, а морда? Она не могла сказать точно…
– Превосходно! – провозгласил темный предводитель. – Ты сама – исключительное и крайне интересное создание, госпожа. Не говоря уже о том, что прекрасное. – И он, сидя в седле, поклонился.
– Благодарю тебя, лорд, – умудрилась она ответить, почти не разжимая губ. Страх ее перед темным посвященным – а теперь она считала всадника именно таким – все усиливался, и ей все труднее становилось держаться спокойно и небрежно. – Могу я попросить об одолжении?
– Конечно! – он как будто обрадовался. С каждой минутой усиливалась окружающая его аура неправильности.
– Можем ли мы пересечь твои земли и добраться до дороги? Прими еще раз наши глубочайшие извинения за невольное нарушение границы.
– «Наши»? – удивленно переспросил он, потом, словно впервые увидев, посмотрел на Алона. Тот продолжал лежать неподвижно. – У тебя есть спутник! Может, он делит с тобой не только дорогу, но и постель?
Не обращая внимания на то, что Эйдрис, сжав губы, отрицательно покачала головой, он продолжал с деланной насмешливой печалью:
– Увы, кажется, у меня есть соперник… мое сердце разбито, сказительница. – Он прижал руку в перчатке к груди, где все более отчетливо становился виден герб. На востоке загорелся жемчужный свет: вскоре взойдет солнце. Эйдрис отвлеченно подумала, могут ли эти существа выдержать встречу с дневным светом – многие создания Тени его боятся, – но ни всадники, ни их предводитель, казалось, не встревожились.
Темный посвященный еще раз посмотрел на бледное лицо Алона под не слишком чистыми волосами и глубоко вздохнул.
– Должен сказать, сказительница, что не могу похвалить твой вкус. Ты могла бы найти кого-нибудь получше.
Гнев вспыхнул в Эйдрис, с каждым мгновением он усиливался, и, махнув головой, она отбросила нелепые попытки сохранять внешность легкого флирта в этой насмешливой беседе.
– Ты не ответил на мой вопрос, лорд, – резко сказала она.
– На какой вопрос, прекрасная госпожа?
– Можем ли мы пересечь твои земли?
– Правильно, не ответил. – Темный пристально разглядывал ее. – Прошу прощения. Ответ мой таков Ты поедешь со мной в нашу крепость, чтобы поговоришь с лордом аббатом. Именно к нему ты должна обратиться. Я уверен, он даст тебе разрешение на проезд через наши земли.
– А далеко ли ваша крепость? – спросила девушка.
– Меньше дня пути, – легко ответил он. – Такая небольшая задержка не очень тебя опечалит, не правда ли?
Эйдрис чувствовала, как в ней пылает горячий гнев. Она чувствовала, как напрягается воля, решимость, которыми призывают – Силу. Сказительница не позволяла себе думать о способностях, которыми обладает этот темный посвященный, о том, что он, вероятно, прекрасно владеет волшебством. Вместо этого она только невесело улыбнулась.
– Боюсь, это очень неудобно. Сожалею, но я должна отклонить твое предложение.
Его красивое лицо отвердело, он положил руку на рукоять меча и высвободил оружие.
– А я боюсь, что вынужден настаивать.
Она рассмеялась и увидела, как он удивленно вздрогнул.
– Тогда свое мнение я буду отстаивать, – воскликнула она, сознательно рифмуя свой ответ. В мозгу ее, как Монсо, скачущий галопом, промелькнула идея – идея, построенная на поколениях традиции и на Силе, которую она в себе почувствовала. Строки и мелодии теснились в ее сознании.
