— Теперь подожду немного — час… или даже два. Да, пожалуй, два. Потом отправлюсь к дому аптекаря. Ты не знаешь расположения комнат на втором этаже? Меня интересует, куда выходят окошки девичьей светлицы.
— Ты что? Откуда мне знать?
— Ну, мало ли. На окнах, выходящих в переулок, такие веселенькие голубенькие занавески… Как ты думаешь, что это значит?
— Что там живет аптекарева дочка?
— Знаешь, Лотрик, а ты на самом-то деле умнее, чем выглядишь.
— Пошел ты к Гангмару! Сидишь на моей кровати, да еще и…
— Ладно, не кипятись. Ты ведь не будешь возражать, если я посижу на твоей кровати еще часок- другой?
Ночью Эгилар был еще более мирным и тихим, чем днем. Здесь, на замерших уличках — ни звука, ни огонька. Конечно, в пивной на постоялом дворе веселье сейчас в разгаре, латники ок-Марнотов пропивали небогатую добычу. В Крейне каждому удалось что-то прикарманить, какую-нибудь мелочь — сеньоры смотрели на это сквозь пальцы, поскольку добыча на сей раз была ничтожна.
Кое-кто из эгиларцев полюбопытней задержался в заведении, чтобы послушать похвальбу солдат. Миренцы, изнуренные бойкой дневной торговлей и умиротворенные выручкой, тоже расслаблялись за кружкой пива. Оставив Лотрика веселиться в пивной, Томен направился к дому аптекаря. Шагал чародей не спеша, прислушиваясь и приглядываясь. Тишина… К аптеке маг приблизился темным переулком, избегая залитых лунным светом перекрестков. Окна были темными, так же как и в соседних домах. Заняв позицию у окошка с голубыми занавесками, маг задумался, стараясь определить присутствие знакомого заклинания. Трудно сказать наверняка… Вроде что-то ощущается…
Улица здесь шла под уклон, и окно оказалось довольно невысоко — если подойти к самой стене, подоконник будет на уровне макушки чародея… Томен прокрался вдоль стены и снова прислушался — донесся тихий женский смех и прерывистое дыхание… Что ж, так и должно быть. Томен так же осторожно отступил за угол и приготовился ждать.
Время тянулось… ничего не происходило. Изредка удавалось расслышать звуки возни и приглушенные голоса. Вот скрипнула, открываясь, оконная рама. Томен насторожился.
— Ну куда же ты? — обиженно произнесла девушка. — Отец проспит до утра, я подмешала ему сонной травы. Не спеши, останься! Знаешь, сегодня у меня такое настроение… даже странно.
Послушался звук поцелуя.
— Не сердись, красотка, — это веселый голос Руватега. — Давай лучше встретимся еще разок… чуть позже.
Снова влажный звук поцелуя.
— …или два раза… три раза… четыре…
— Но когда же? Ты редко приезжаешь в Эгилap…
— Теперь у меня есть причина бывать здесь чаще. Ну, прощай, милая…
Томен осторожно выглянул из-за угла. Руватег уже сидел на подоконнике, свесив ноги наружу. Рыцарь откинулся назад, держась одной рукой за раму — должно быть, другой рукой обнимал подружку. Снова поцелуи, более громкие, чем прежние… и вот Руватег вынырнул из комнаты. Опустил голову, оценивая расстояние до земли… Упираясь рукой в подоконник, ловко спрыгнул на мостовую.
— Жди меня через пару дней, Энна!
Значит, дочку аптекаря зовут Энной. Знакомое имя… Когда рыцарь спрыгнул, Томен спрятался за углом. Послушав удаляющиеся шаги, маг решился выглянуть. В самом деле, Руватег довольно быстро шагал прочь от окна с голубыми занавесками. Вот он, так и не обернувшись, свернул за угол… Чародей подался следом — и слишком поздно сообразил, что совершил ошибку.
— А кто это здесь у нас? — раздалось над головой. — Кому еще в Эгиларе нынче не спится?
Тон Энны был скорее веселым, чем сердитым или возмущенным.
— Тихо, это я, — прошептал Томен, стараясь говорить спокойно.
— А ну, лезь сюда, — решительно велела девушка. — А то как заору… Такое сегодня настроение…
Действие амулета пока что не прекратилось. Томен счел за лучшее подчиниться требованию разгоряченной девицы. Нащупал опору для сапога, вцепился в подоконник… подпрыгнул… и тут же вокруг шеи обвились теплые мягкие руки, потащили, повлекли. Одеться Энна не удосужилась. Влажные губы отыскали рот колдуна, Томен ощутил прерывистое жаркое дыхание Энны… почувствовал, что его тянут куда-то вниз… и решил, что стягивать сапоги вовсе не обязательно…
ГЛАВА 41
Снаружи доносилось сиплое, но вдохновенное исполнение народной баллады. Ночному небосводу толково разъясняли, что «на волшебном посохе — нехилый набалдашник» (Т. Пратчетт).
Получасом позже Томен обнаружил, что сапог на нем все-таки нет — и не удивился. Он много чему не удивился за эти полчаса… Например, тому, что они так и не переместились в кровать, а лежат на полу под окном — в куче сорванной второпях одежды… Почему бы и нет, какая, в сущности, разница?
Энна оказалась неутомимой и изобретательной партнершей, она вовсе не думала прерывать игры.
Пауза возникла только из-за того, что девушке теперь вздумалось продолжать все же в постели. Она вскочила на ноги, хихикая, ухватила мага за рукав и потянула на кровать.
— Погоди, погоди, — попытался урезонить разошедшуюся девушку Томен, но подняться ему все же пришлось.
Магия амулета, должно быть, все еще действовала.
— Чего годить? Ну, иди ко мне, ну же!
— Постой…
— Эй, а я тебя узнала! Ты с побережья.
— Точно, я из Мирены.
— А еще ты у дяди моего в деревне гостил… Томен всмотрелся в лицо девушки и наконец-то узнал племянницу старосты Кидина.
— Вот видишь, опять, значит, свидеться довелось. — Энна задумалась, выпустила рукав мага и взобралась на кровать. — Мне отец сегодня сказал, что ты работаешь в замке, пока остальные торгуют, поэтому тебя не видели в городе.
— Да, выполняю кое-какую работенку в Марноте, — подтвердил Томен, любуясь Энной.
Девушка села на колени, уперла кулачки в бока и внимательно поглядела на Томена. Тот стоял спиной к окну. Голубые занавески сейчас были отдернуты, а рама широко распахнута, так что лунный свет без помех струился в комнату. Томен оглядел девушку, прежде было не до того. Его собственная тень лежала на ее бедрах, а круглые плечи и внушительный бюст девушки в лунном свете казались отлитыми из серебра. Дыхание Энны все еще не успокоилось, так что груди, мерно приподнимаясь и опускаясь, слегка вздрагивали, нарушая сходство со статуей. Энна резко махнула головой, отбрасывая густые черные волосы за спину, облизала полные губы и слегка выгнулась, задрав подбородок, так что груди качнулись сильнее.
— А Руватег сказал, что они наняли мага… а, верно, ты же маг… ну… ну, иди сюда, маг…
При иных обстоятельствах Томен был бы не прочь последовать приглашению, уж больно соблазнительно покачивались полные Эннины груди… уж очень страстно дышал приоткрытый ротик, но чародей знал наверняка, что любовной магия в амулете идет на убыль. Кстати, вот и цепочка, неровной линией выделяется на гладкой влажной коже. Сам амулет терялся в тени между грудей, от которых Томен не мог отвести взгляда. Нет, решил маг, нужно взять себя в руки и выбираться из дома аптекаря, приключение и так затянулось.
