выделили соучастников надличностного сознания. Тим пошел вперед, и с каждым шагом усталость отступала, вместо нее приходила угрюмая серьезная сосредоточенность – общая, одна на всех.
На взлетной суетились красные фигуры, торопились поскорей закачать акватопливо и снарядить георги ракетами. Одного работного волокли под руки. Он разбился, упав с крыла истребителя, когда менял обзорную камеру. И как умудрился в невесомости расшибиться? Голова раненого безвольно моталась, со слипшихся от крови волос сеялись тяжелые брызги, не падали, разлетались упругими шариками, санитары досадливо отмахивались. Еще одна красная фигура парила над посадочной, окруженная ореолом инструментов, болтающихся вокруг бедняги на ремешках. Санитар пристегнул к ноге шнур и, оттолкнувшись, взмыл к раненому, ухватил, обоих поволокли к полу…
Пилоты со стрелк
Покончив с заправкой, работные суетливо бросились прочь. И вовремя – с гулким грохотом, оглушающим даже сквозь шлем и корпус челна, платформа вновь содрогнулась, георг заскрежетал в захватах, но, хвала Всевечному, устоял.
– На взлет! – скомандовал отец Карен.
От его уверенного голоса сразу стало легче. Все правильно, как тому и следует быть. Тимур Жилин – иеросолдат, в кабине боевого челна. Он спокоен. Готов к бою.
Энергостанция оказалась совсем близко, монитор дальки показывал ее во всех подробностях: обратившаяся плоским брюхом к Луне полусфера, черепаха-мутант с четырьмя симметрично расположенными крошечными головами по бокам. Головы эти – круглые обзорные площадки под прозрачными куполами – выступали из корпуса на тонких шеях-шлюзах, ну а посередине, под выпуклым панцирем, в главном зале гелиевого реактора пряталось окруженное бубликом магнитной камеры искусственное солнце – разогретая до многих миллионов градусов плазма. Энерготрафик был погашен, станция слегка проворачивалась, маневровые двигатели то и дело включались, испускали быстро тающие голубоватые струйки. Операторы лунных не очень-то ловкие, решил Тимур, привыкли к подвижным, легким в управлении орионам, а неуклюжую станцию все не могут развернуть, как требуется.
Истребители взяли курс на базу, за ними «девятку» покидали десантные «гробы». Тим мельком глянул в монитор заднего вида: над верхней гранью боевой платформы воспаряли ЧОПы, до сих пор укрывавшиеся за громадой. Станция американов наконец провернулась, и прямо на Тима уставился громадный раструб, напоминающий древние локаторы из учебника военной истории.
– Маневр! – отчаянно заорал Роман.
Его крик и толчок, сообщенный четырем пилотам дружины, дернул пальцы пристегнутых к клавиатуре рук – звено нырнуло прежде, чем дружинники успели сообразить, что они делают и зачем. В обращенном к боевой платформе раструбе возникла вспышка, разом обратившая мониторы в квадраты белой бумаги: оптику зашкалило. Поплыли перед глазами радужные пятна. Что это такое, во имя Всевечного? Что за оружие изобрели безбожники? Тим зажмурился, тут раздался голос отца Карена – и в шлеме, и в голове, – весть соскользнула по осям снежинки:
– Враг использует энерголуч, это была пристрелка. Его уже погасили, но в любое мгновение могут опять… Вокруг станции сильные помехи, связи с «девяткой» нет. Паплюх, задача – вывести из строя маневровые двигатели станции и ракетные установки. Я свяжусь с платформой, передам, чтобы маневрировали, уходили от энерголуча. Вскоре вновь присоединюсь к вам. Повторяю: базу следует не уничтожить, но захватить. Паплюх, вопросы? Реактор должен остаться в рабочем состоянии!
– Да, отче! – отозвался Роман. – Звено, атакуем!
Вот оно как! Вместо того чтобы направить энергию к приемнику на поверхности малой сфиры, американы развернули базу и лупят по «девятке». Не иначе «семерку» они точно так же разбили, никто и понять не успел… Но каков отец Карен, как сообразил вмиг!
Тут возник на опознавателе красный всплеск – ожил беспилотник. Тим, не задумываясь, уже привычно бросил челн вбок, пропуская серию ракет, – разворот – чтоб Роману удобней ловить в прицел… Он будто своими глазами увидел, как совмещаются тонкие круги, красный крест наводки и бледный контур ориона. Раз! – вместо сплюснутого челна в прицеле красное облачко, за несколько секунд рассыпавшееся в ничто. Теперь – к «Сверхтокамаку».
В дальке уже видны крошечные ракетные установки на турелях энергостанции. Разворачиваются, ищут… Не найдут!
Роман нудным голосом начал диктовать задачи, но Тим едва слушал. Снежинка вертелась, поблескивала мыслеформами, образами, понятийными сигналами, он погружался в них, будто в густое искрящее озеро. Мысли быстрей слов; секунды разбухли, растеклись, семикратно вытянутые, насыщенные. Геометрия пространства изменилась, стала сложнее, будто оно приобрело дополнительные измерения, – и в то же время яснее, доступнее. Внутренним взором Тимур видел энергобазу в объеме, с различных точек зрения, видел, как она поворачивается, метит сферическим раструбом в «девятку», одновременно он просчитывал, куда направлены пусковые установки на толстеньких бочонках-лафетах, – или за базой наблюдал Толя, а просчитывал Константин, в то время как Тимур с Акмалем вели георги… Не прилагая особых усилий, Тимур уже понимал, как станут маневрировать дружинники, до миллиметра, до микрона чувствовал свое место в строю – такое, чтоб Роману было удобней направить ракеты в цель. Гравиметр скакал, показывая то положительную, то отрицательную гравитацию – соответствующую торможению, – Тима качало в распухшем от газа гнезде. Четыре челна, бросаясь из стороны в сторону, крутя заковыристую карусель, приближались к энергостанции. Американы увидели – беспорядочно завертелись ракетные установки, грозя остроконечными головками, плюнули залпом. Тимур увел георг в сторону, возвратился на прежний курс. Дрогнул корпус – это Роман выпустил кассету разом. Истребители дружинников зашли справа и слева, завершая маневр, и для верности послали несколько ракет в развороченную станину.
Тимур пошел ближе к цели. Рискованно, но ведь и вражеский оператор не ждал этого, запоздал с выстрелом, Роман успел срезать турель. Неожиданно ракеты лунных сдетонировали, и Тиму пришлось отвалить вбок, уходя от осколков. Хорошо, теперь по эту сторону станции опасности не видно.
По снежинке пришла весть: уничтожена еще одна турель, та, что скрыта от истребителя Тима плоским выступом. Сбросив скорость, Тимур повел челн ближе к поверхности базы. Аккуратно… Неожиданно прямоугольная часть обшивки отъехала, раскрывая шлюзовой отсек. Из темноты возник сплюснутый нос беспилотника – американ-оператор все же приготовил сюрприз! Тимур чуть не вцепился в консоль, отчаянно пытаясь увести машину вбок, ведь из этой позиции Роман не может ударить. По ободу снежинки заметались сигналы тревоги. Тут же будто что-то беззвучно хлопнуло – звено обрело центр, из которого стремительным мыслепадом истекали уверенность, сила, спокойствие. Раззявленный шлюз станции исчез за взрывом, и Тимур сообразил, что это отец-командир присоединился к атаке, что молчаливый Михаил, стрелок флагмана, поразил орион, рискованно пустив ракеты почти впритирку с их истребителем.
– Челны с десантом уже в пути, – произнес Шахтар вслух. – Заканчиваем здесь. Наружные лафеты, двигатели – чтобы все подчистую!
Направив георг вдоль обшивки, Тим подумал, что в одном из спешащих сюда «гробов» сидит Настька. Вцепилась, небось, руками в силовик, молится Всевечному, чтобы отвел вражьи ракеты, уберег…
Он вывел челн к цели, и Роман засадил целую кассету в механизм поворота излучателя. Случилось так, что точно в ту же секунду американы ударили лучом. Может, на «девятку» сумели все же навести раструб, а может, ЧОП им попался либо «гроб» с десантом… И не вышло у них. Луч сверкнул, но было видно: удар пошел в сторону.
А монитор опознавателя тем временем заполнялся зелеными точками, возникающими вокруг красного пятна энергостанции. И тут же сразу три ЧОПа показались в мониторах ближнего обзора. Они разворачивались, подставляя плоскости солнечных батарей светилу, готовясь к залпу. Завершив маневр, Тимур включился в круговорот снежинки, запуская собственные мысли-сигналы и ловя те, что истекали от дружинников. Картина боя разом обрела глубину и отчетливость. Вот заходят на посадку одни десантные челны, а другие не спешат: им прилуняться, после того как ЧОПы разогреются, подготовятся к залпу, чтоб высадку прикрывать. ЧОПы к станции жмутся, боятся ракетного залпа с поверхности, надеются, что американы не захотят в «Сверхтокамак» ракетой попасть, по своим стрелять не станут. Значит, надо успеть
